Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Диденко Борис - Хищная власть Хищная власть

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Хищная власть - Диденко Борис - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Предусмотрительность и осторожность — это «для слабонервных», не для них. Их качества и кредо — азарт, безрассудная отвага, беспощадность…

При подобном становлении инстинктивно-агрессивного отношения к другим человеческим существам очевидно то, что в психике нет места для какой-либо нравственности. Уже на самом раннем этапе становления хищности — полная несовместимость агрессивности и сострадания. Это диаметрально противоположные стратегии видового поведения.

Хорошо еще, что проявляется это инстинктивное влечение не в самой своей жуткой — потенциально возможной — форме. Дети, полностью предоставленные сами себе, — чудовищная вещь. Спасают положение лишь усилия взрослых. Они постоянно одергивают детей, наказывают их за серьезные проступки, и, тем самым, хищные поползновения и агрессивные устремления как-то пресекаются. К несчастью, хищное поведение по заразительному «закону дурного примера» нередко подхватывается и нехищными индивидами, происходит их «охищнение». Человек, как и все приматы, необычайно склонен к подражанию.

К тому же отмеченное одергивание не имеет повсеместного распространения.

Хищные родители обычно не только не пресекают подобное поведение собственных отпрысков, но даже поощряют оное. Это попустительство — «легальность» авторитарной установки в современных обществах — является наистрашнейшим заблуждением человечества. Авторитарность должна стать недопустимой, осуждаемой обществом. Ибо, какая там может быть нравственность, если жизненная установка у хищных — «подложить свинью» ближнему своему, придавить его любым путем?!

По логике вещей, авторитарные дети должны каким-то образом изолироваться и воспитываться особо. В этом не содержится ничего чудовищного или предосудительного. Подобные службы — всего лишь гипотетический аналог нынешних интернатов для олигофренов. И здесь совершенно незачем лукавить.

Хищные тоже являются неполноценными, дефективными. И они так же должны быть под контролем общества. В таких учреждениях они будут находиться до самого своего взросления, а затем соответствующим образом трудоустраиваться. К их услугам масса рискованных и опасных профессий, никак не связанных с бременем власти. Но к работе с людьми их необходимо законодательно признать профессионально непригодными! Только и всего! Понятно, что здесь целый «воз» проблем: кто должен принимать подобные законы? кто кого будет контролировать? как всё это будет воспринято обществом, в особенности хищной его частью? и т.д. На все эти вопросы ответить невозможно, пока не начаты конкретные «революционные» действия. Как говорили большевики, «лишь практика — критерий правильности теории», или, в ленинской интерпретации, «главное — ввязаться в драку, а там видно будет». К сожалению, «видовой драки» человечеству, вероятно, не избежать.

Собственно говоря, видовая неоднородность человечества достаточно очевидна. У высших млекопитающих существует определенная внутривидовая агрессивность. И как закон, она всегда является примерно одинаковой внутри вида, т.е. колеблется около некоего усредненного уровня. И никогда крайние выражения этой агрессивности качественно не отличаются от среднего значения, только — количественно. «Перехлесты» ее очень редки, хотя и бывают, но всегда — в порядке исключения, в экстремальных условиях. У человеческих же индивидов наблюдаются отчетливые «разрывы» уровня агрессивности поведения.

Существуют различные качественные степени агрессивности, что никак не может быть присуще единому виду, и говорит о наличии в составе человечества разных видов.

Повышенная агрессивность может направляться либо на другой вид, либо на «чужих» при «территориальной борьбе». Шимпанзе, например, способны убивать «нарушителей границ». Но крайний уровень агрессивности в подобных битвах «своих и чужих» демонстрируют серые крысы [10]. В этом плане человечество со своими постоянными войнами действительно похоже, и очень сильно, на сообщество крысиных популяций. Но есть важные различия.

Во-первых, человеческая агрессивность пронизывает все территориальные общности людей насквозь, в каждой из них имеется несколько процентов (от 1% до 15%) предельно безжалостных и коварных (своекорыстных) индивидов.

Во-вторых, люди обладают таким «малозаметным» качеством, как понимание своих поступков, и они способны указать точно на те из них, которые приносят другим людям горе. Но «почему-то» не отказываются от злонамеренных действий.

Поэтому существование непрерывного видового спектра поведенческих характеристик, в отношении человеческой агрессивности, невозможно. Это противоречит широте, даже несовместимости отдельных точек его диапазона — от убийцы-садиста людоеда Чикатило до праведника Махатмы Ганди. Другими словами, такое разнообразие поведения невозможно в рамках однородного «антропологического множества». Этот спектр прерывается, и, следовательно, именно эти разрывы должны рассматриваться как границы видов. Иначе эта разница необъяснима! В математике есть так называемые «прерывисто-непрерывные» функции. Такова же картина и здесь, если представить агрессивность, как функцию, с присущей каждому индивиду степенью ее проявления (реального или потенциального).

Нехищный диапазон: участок этой функции (в направлении возрастания агрессивности) таков. Оскорбить нечаянно -» обидеть словом -» ударить в сердцах, сгоряча -» ударить со злостью, «за дело». Далее следует экстремальный участок: изувечить или убить, обороняясь -» убить в пьяном виде -» убить, будучи «втянутым» в преступление и оказавшись в безвыходном положении. Неоантропов практически невозможно «подвигнуть» на убийство, тем более бытовое или преступное, необходим предельно мощный стимул: защита семьи, Родины. Большинство людей на планете спокойно живут всю свою жизнь без борьбы за власть и не совершают никаких преступлений против общества и личности, тем более — по собственной инициативе. Даже среди преступников насчитывается огромное число людей, нарушающих закон лишь под давлением жестоких жизненных обстоятельств.

Следующий участок — суггесторная агрессивность. Причинить боль исподтишка -» ударить сильно, «с удовольствием» -» оскорбить, унизить словом, специально найти, что сказать («компромат») -» устроить пакость,

«подлянку» -» доставить издевательское страдание: моральное или физическое, вплоть до изощренных пыток -» убить с определенной целью: меркантильной или из мести -» изнасиловать, затем убить жестоко и мучительно для жертвы, садистски.

И наконец, крайняя, «ультрафиолетовая» часть хищного «спектра злобности» — агрессивность суперанималов. Смертельно оскорбить, провоцируя на жестокую драку -» полностью придавить психологически, сделать зависимым, растоптать как личность -» предельно унизить, изнасиловать, «опустить» -» избить так, чтобы искалечить, изуродовать -» убить жестоко и бесстрастно -» убить изуверски, с нанесением множества смертельных ран уже мертвому.

У обоих хищных видов не существует «экстремальных» участков, скорее, наоборот, именно в обычных условиях им приходится наиболее трудно, необходимо сдерживать себя, при любом же удобном случае («хороший» повод, подходящая ситуация, — та же экстремальная или «революционно-перестроечная») они с удовольствием дадут выход злобным собственным инстинктам.

Соответственно этим уровням агрессивности, пытаются выстроиться и самовоспроизводиться системы доминирования (иерархии) во всех человеческих сообществах. Правда, соответствие это уже не носит характер «один к одному», предельно жестокие властные режимы суперанималов — деспотии, тирании — уже почти полностью ушли в прошлое, хотя и бывают кое-где реликтовые вспышки. Еще они могут в «неофициальной» форме существовать в криминальном подполье. Сейчас властные структуры стали вотчиной суггесторов, и всё же трудно считать это свидетельством общественного прогресса, скорее, это очень похоже на разницу в «сладости хрена и редьки».