Седьмое правило академии Левендалль (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна - Страница 30

— Беседка, фу, лучше у фонтана посидеть!

— Ну, распорядись подать сюда чай с пирожными, капризуля, — ответил ей брат. — Садись, Адриана. Знала ли ты, что твоя фамилия — Камли — просто один из вариантов слова «камелия»?

— Это на местрельском, — улыбнулась я. — Конечно, я знала.

— Хорошее образование, — оценил он, проводив взглядом Линну, которая вышла из беседки и направилась к гвардейцу. А потом сорвал цветок с куста и протянул мне: —

Мне кажется, твоя фамилия тебе очень подходит.

— Спасибо, — я взяла комочек нежных лепестков из его руки, и наши пальцы соприкоснулись. Как ни странно, меня не ударило болью, как с Вальтером. Ни с Остином. Зато перед глазами снова появилась пелена, и морозный воздух дохнул в лицо, как будто сама смерть появилась в беседке. И Рохан превратился в такого, каким я его видела недавно за столом — бледный до синевы, с закрытыми глазами, с жуткой рваной раной в груди.

— Адриана!

Его голос словно хлестнул по щеке. Я очнулась, видение пропало, и теплый сентябрь прогнал мороз. Глянув на цветок, ужаснулась — он почернел, обуглившись. Одно движение пальцев, и лепестки рассыпались пеплом. Ничего не понимая, посмотрела на Рохана.

И услышала шум крыльев.

Меня качало, словно… Да не знаю, с чем сравнить — никогда не испытывала такого раньше! Даже в детстве, когда видения приходили мучить меня, я не чувствовала такой спутанности сознания и пелены на глазах. Кожей ощутила, как Рохан взял меня за руку, и благодарно улыбнулась ему.

— Что с тобой, Адриана?

Обеспокоенный голос цесаревича заставил взять себя в руки. Я должна сказать ему остеречься, не ехать на границу, не приближаться к оркам! Иначе смерть.

— Все в порядке, Рохан, — ответила я ровно. — Нам надо серьезно поговорить.

— Да, я тоже так думаю, — сказал он и поднес мою руку к губам. Спаситель, неужели Рохан поцеловал мою кисть? Неужели я переживаю это наяву? Сердце забилось, нежное тепло разлилось где-то под ребрами, и стало так славно, как не было никогда. Но краем глаза я увидела движение у входа в беседку, подумала, что возвращается Линна, смущенно отняла руку. Однако это была не цесаревна.

У ступенек на дорожке из белого песка стояла худая, поджарая волчица, и над ее спиной подрагивали наполовину сложенные крылья.

— Рохан! — теперь уже я схватила его за руку, привлекая внимание. — Ты видишь ее?

— Кого? — удивился он. — Линну? Подожди, я хотел сказать тебе.

— Не Линну. Крылатую волчицу!

— Не вижу, — рассмеялся Рохан. — Выдумщица ты моя!

«Моя». От этого маленького неприметного слова мои щеки залились жаром, и какой — то умильный восторг сжал горло. Рохан чувствует ко мне то же, что и я? Могла ли я мечтать об этом? Да никогда. Даже мой древний род, еще неизвестно какой, не предполагает возможности мечтать о взаимной любви к наследнику империи.

Цоканье когтей по дереву ступенек отрезвило. Любовь любовью, но нельзя забывать про видение! До сегодняшнего дня видения всегда сбывались, поэтому я должна предупредить Рохана о смертельной опасности! И зачем здесь волчица? Что у нее в зубах?

— Подожди, — пробормотала я, протянув руку к крылатому зверю. — Неужели ты ее не видишь?

— Адриана, я должен тебе сказать. Посмотри на меня!

Глянув в проникновенные глаза Рохана, я забыла о волчице. Такими они были ласковыми и теплыми.

— Послезавтра наш полк отправляется на границу. Мы должны отбросить орков в Пустоши, должны забрать назад землю империи и защитить мирных жителей. Но я не могу оставить тебя вот так, одну…

О чем он говорит? Почему одну? Я не одна, я в академии, окружена людьми.

— Завтра я поговорю с Его Величеством, с моим отцом, по поводу нашей помолвки. Ее надо устроить как можно скорее.

Как-то странно. Мне показалось, что я услышала. Подумала. Нет, он не мог сказать слово «помолвка»! Я, наверное, не так поняла Рохана. С кем он собирается устроить помолвку?

— По поводу твоей помолвки с кем? — уточнила с улыбкой.

— С тобой, Адриана, — удивленно ответил Рохан. — Ты меня не слушаешь?

— Слушаю. Я просто не сразу поняла. Подожди, ты предлагаешь мне.

— Не предлагаю, — рассмеялся он. — Я прошу тебя выйти за меня замуж.

— Зачем? — спросила и почувствовала, как глупо это прозвучало. Рохан уже откровенно смеялся, уткнувшись губами в мою руку, а я же покраснела снова, злясь на себя. Разве таким должно было быть предложение руки и сердца? Разве так должна реагировать приличная скромная девушка?

— Какой интересный вопрос, я никогда не думал над этим, — отсмеявшись, ответил Рохан. — Видишь ли, возможно, ты не знаешь, но люди иногда женятся. Чтобы провести вместе всю жизнь, например, чтобы родить детей. Адриана, ты знаешь, откуда берутся дети?

— М-м-м, — промычала я, чтобы не отвечать, а в мое колено ткнулся настойчивый нос. Волчица была совсем рядом, глядя на меня прищуренными глазами цвета расплавленного золота. Предвестница смерти или помощница. Почему Рохан не видит ее? Наверное, потому же, почему Вальтер говорил, что крылатых волков не существует!

— Ты не слушаешь меня, Адриана.

— Слушаю.

— Ты хочешь время, чтобы подумать? — подозрительно спросил Рохан, и я поспешно ответила:

— Нет, конечно, нет. Прости. Я просто.

— Смелей! — подбодрил он меня. — Между нами не должно быть недосказанности.

— Рохан. — я снова взглянула ему в глаза. Отметила, что он смотрит с напряжением и тревогой. И снова сказала не то, что хотела: — Я не думаю, что Его Величество Император согласится на наш брак. Разве может наследник жениться на скромной воспитаннице монастырского приюта без семьи и приданого? Твой отец наверняка уже подобрал тебе подходящую невесту. А я всего лишь вед-Камли… Мое имя не записано в семейной библии, никто не молится за меня, кроме сестер монастыря, где я выросла.

Новый тычок носа в колено. Подожди же, нетерпеливая волчица! Я скажу, обязательно скажу.

— Я знаю, что ты происходишь из древнего рода, Адриана. Я собственными глазами видел, что ты можешь сделать, девочка. В тебе скрыта огромная сила, которая нужна империи!

— Империи или тебе, Рохан? — тихо спросила я, боясь ответа.

Он замялся с горькой усмешкой. Потом сказал:

— Я должен думать в первую очередь об империи, потом о себе. Но на твой вопрос могу ответить: нам обоим, Адриана. Нам обоим.

Древний род. Господь, знать бы еще, какой из них?

Глупости, не о том я думаю. Помолвка, свадьба, огромная ответственность, лежащая на правящей императрице или даже на цесаревне, жене цесаревича — все это так далеко, так призрачно и смутно. Я вздохнула. Сейчас у меня одна миссия. Мне нужно отговорить Рохана ехать на границу.

— Послушай меня, — я взяла его ладонь в свои руки, чувствуя прилив храбрости и попирая правила этикета. — Ты в смертельной опасности.

— О чем ты?

— Я видела. Тебя убьют, если ты поедешь с полком на войну против орков.

Рохан коснулся пальцами моей щеки, и мне стало жарко. Такой нежный жест.

Приподняв мое лицо, цесаревич заставил взглянуть в глаза и спросил:

— Ты видела это?

— Да.

— У тебя было видение, и ты видела меня. мертвым?

— С копьем в груди.

Рохан выдохнул, отстранился. Глаза его потемнели, взгляд, устремленный на прах от цветка камелии, стал задумчивым. Волчица снова дала о себе знать, положив лапу мне на колено. Крылья — красивые, покрытые длинными серыми перьями — взметнулись вверх, и я ощутила поток воздуха, от которого всколыхнулись заботливо уложенные локоны моей прически. И волосы Рохана качнулись, он повел глазами, ища источник ветра, но не нашел.

Я улыбнулась:

— Волчица крыльями махнула.

— Не могу поверить…

— Она здесь.

— Почему ты видишь ее? Она является только героям! Ты не можешь быть героем, Адриана!

Это убежденное утверждение слегка укололо меня. Каждый может быть героем. Или героиней. Но спорить с Роханом я не хотела, поэтому покладисто сказала: