Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна - Страница 68

LPI

, кто сидит на вашем месте? – Нет, – Людмила специально обернулась от заварного чайника, чтобы придать вес этому слову. Михаил присел за стол. – Я думал попросить вас провести аукцион. – Но не попросите, – залив в чайничек кипяток, Люда села напротив. Она улыбалась. – Мне вас там очень не хватает, Люда. – Это пройдет, со временем. – Кадровики посадили на ваше место премиленькую куколку. Не далее как полчаса назад она собиралась приступить к обязанностям, не прописанным в штатном расписании. Люда расхохоталась. – Я просто не мог после этого не увидеть вас. – Возможно, вам стоит взять Лену, секретаря Петра? Я видела в новостях... – она не стала договаривать, лишь пожав плечом. Не было смысла скрывать, что она внимательно следит за новостями и в курсе как официальных, так и чисто внутренних дел. – Да, как раз сегодня попросил найти ее. Странно, что они сами не догадались об этом. Как вы? – Миша, мы не виделись неделю. – Но вы уже работаете над реализацией своих планов? Людмила снова искренне рассмеялась и покачала головой. – Я хочу, чтобы вы поскорее вернулись. Людмиле понадобилось встать и отвернуться к заварному чайнику, чтобы прервать практически гипнотический взгляд человека напротив. Она знала, что он искренен и ему не хватает ее. Но знал ли он, как не хватало ей самой его и “Живого проекта”? Она уехала для того, чтобы перестать садиться в машину по утрам и только выехав на шоссе вспоминать, что ушла. И вот заявился он сам, и в глазах сметающая все на своем пути... Людмила обернулась, чтобы понять, что это. Потребность? Уважение и влюбленность. Привычка... “Я не хочу, чтобы здесь что-то менялось” – сказал он, имея в виду лишь ее прическу. Здесь! – Со временем вы привыкните работать без меня, а я привыкну жить без

LPI

. Она разлила чай по чашечкам, поставила их на блюдца, а те – на стол. Михаил улыбнулся, поймал ее ладонь и прижал к губам. – Спасибо, Люда. Сразу же поднявшись, он пошел к выходу. Он не снимал обувь, лишь пальто. Выпавший в сентябре снег был лишь началом жутко холодной осени. Люда какое-то время оставалась на кухне и подошла, когда он уже собирался выйти. – Миша? Он обернулся, не отпуская ручку двери. – А если бы к вам в этот вечер зашла я? Михаил склонил голову. Чужим людям этот взгляд неизменно казался угрожающим, но Людмила к ним не относилась. Когда же он, стремительно преодолев разделявшее их пространство, впился в ее губы, женщина потеряла равновесие. Подхватив ее, он прошел несколько метров в гостиную и, окинув взглядом темное помещение, поймал ее взгляд. Людмила боялась высоты. Любой. Именно поэтому она никогда с ним не летала. Ее транспортом были поезда и быстрые, очень быстрые машины. Опустив женщину на диван, Михаил стянул пальто и больше не отрывался от нее. Когда они, практически обогрев своей страстью комнату и весь дом, отдыхали на полу у дивана, Людмила засмеялась и потерла бедро. Там уже расползался завтрашний синяк: падая с дивана, она задела столик. Привалившись спиной к дивану, она разглядывала лежащего перед ней мужчину и с губ не сходила счастливая, сводящая с ума улыбка. – Я видела рекламу Найк с новой персоной года. Михаил улыбнулся. – Меня заставили посмотреть ее девочки с шестого. Они звонили мне весь день. Когда я сказала, что посмотрела, они задали ключевой вопрос: чье тело пририсовали президенту. – Что ты ответила? – Я призналась, что не знаю и надеялась, что этим ответом похоронила себя для них. Сегодня в обед они снова начали трезвонить. Речь уже шла о деньгах, они делают ставки в “Вопросах LPI”. Это сервис тотализаторов при новостном... – Знаю, Люд. – Четыре к одному, что это какой-то скандинавский пловец, участвовавший в последних Олимпийских играх. – А смеешься почему? – Я подумала о твоем новом секретаре. Возможно, ей поставили задачу решить этот спор хотя бы в пользу четырех к одному. Михаил поддержал ее смех. Подложив руки под голову, он расслабленно лежал на прикрывавшем ледяной пол ковре, и не чувствовал холода. Перекинутые через него ноги Людмилы липли к разгоряченному телу. Он никогда не видел ее такой счастливой. И уже не помнил, когда был так счастлив и расслаблен сам. – Я лет десять об этом мечтала, – она откинула голову на диван, задрав лицо к потолку. Голос от этого гудел. – Я тоже... наверно даже дольше, – Михаил снова засмеялся и признался: – ты была моей... юношеской музой. – Ну, это естественно! Людмила поднялась и направилась в дальнюю комнату. Михаил задрал голову, чтобы не терять эту великолепную женщину из виду. Ее силуэт и походка завораживали. В каждом движении сквозила раскованность зрелой личности, осознающей свое совершенство и ценность. – Ты прекрасна! Я должен был говорить тебе это каждый день. Людмила обернулась: – Ты не мог. Когда она исчезла, Михаил тоже поднялся. Он собирал с пола одежду, когда Людмила вернулась. – Ты уходишь? – Нет. Еще нет. Включи свет. – Пойдем в спальню. – Здесь можно курить? – он, наконец, нашел свои сигареты. Людмила не отвечала, и ему пришлось обернуться. Она все так же стояла в проходе, укутанная белым одеялом и освещенная янтарным светом торшера рядом. На губах играла вежливая улыбка секретаря, в которой Михаил всегда видел толику надменного лукавства. – А существует место, где тебе нельзя курить? Чиркнув зажигалкой, Михаил направился за ней. Зажигая по пути еще два торшера, Людмила забралась в постель. Михаил остался стоять у подоконника, уставленного цветами. – Григорий завел мне собаку... – в очередной раз он задавил в себе желание говорить с ней о работе. – Китайского пекинеса. Это такая рыжая мохнатая гусеница с головой гремлина. – Я знаю, как выглядит пекинес, Миша, – улыбнулась Люда за его спиной. – А я раньше не знал. – Эта штука у тебя на спине тоже от Григория? – Да. – Хочешь ее проверить? – У тебя есть оружие? – Михаил осмотрелся в поисках пепельницы и, не обнаружив ничего подходящего, оставил окурок в одном из горшков. – Да, есть. – Ты хочешь, чтобы я почувствовал то же самое, что заставил тогда чувствовать тебя? – Нет. Это слишком страшно. И тогда все было взаправду. А ты никогда не поверишь, что я могу тебя убить. Михаил усмехнулся, направляясь к постели. – Не надо, мы проверяли. Людмила потянулась к нему: – Миша... Он целовал ее плечи. – Я хочу тебя попросить... – Все что хочешь. – Я хочу от тебя ребенка. Михаил замер, а потом и вовсе лег рядом и закинул руку под голову, демонстрируя внимание и ожидая объяснений. – Немного не тот акцент... – Людмила приподнялась на локте. Они прекрасно видели друг друга в медовом свете двух торшеров. – Я хочу ребенка только от тебя. Он, было, улыбнулся, но тут же погасил эту улыбку. Людмила продолжала. – Ни ему, ни кому бы то ни было вообще не обязательно знать кто отец. Ты примешь в его жизни то участие, какое посчитаешь нужным или не примешь вообще. И я прекрасно осведомлена о твоих проблемах, а ты – об отсутствии их у меня. И о риске для жизни я тоже помню. И об Анне. – Об Анне? – Мишенька, я не слепая! И ты на самом деле изменился. И еще... чувства к ней оберегают тебя. Я никогда прежде не видела тебя таким свободным и счастливым. Ты способен радоваться, когда вокруг... все так плохо. Если бы Анна не появилась, тебе было бы сейчас очень-очень тяжело. Боже, почему ты улыбаешься? Что смешного? Это же серьезно! Ты представляешь, чего мне стоило это сказать? Михаил не мог остановить смех, вырывающийся из груди с красноречивым кашлем. – Сколько ты проработала в LPI? – Двадцать два года. – Ну, тогда... – Михаил кое-как успокоился, но улыбка до ушей не оставляла шансов на серьезность. – Спецподарок за двадцать два года выслуги – ребенок от президента. – Дурак, – засмеялась Людмила, звонко шлепая ладонью по его груди. – Ну, где ваша серьезность, Михаил Юрьевич? – Все на месте, – ответил он уже спокойнее. – Сделаем подарок бабуле на следующий День рождения. Она прожужжала мне все уши по этому поводу. – Ты серьезно? – Да, я серьезно. И я уж точно не откажусь от него. К сожалению, похоже... – он подумал об Ольге, но поморщился и не стал продолжать. – Ты же рано или поздно добьешься ее. – Люда, позаботься о себе, хорошо? Через час Михаил тихо оделся и ушел. На улице стоял настоящий мороз и пригревшиеся в машинах охранники не сразу заметили, что босс вышел. Спустившись с крыльца, Михаил закурил и осмотрелся. – Вон с того ракурса я видел фотографии, – указал он сигаретой направление подошедшему Василию. – Там сплошняком частная собственность. – Я знаю. – Если хотите, я узнаю у жены, кто поставил камеры. Там точно пара каких-то гламурных изданий, договоримся. – Григорий выяснит.