Принц-ворона (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 27

Матиас улыбнулся так, словно не ожидал, что им вообще заинтересуются. Как с такой застенчивостью он стал модным и великим — загадка.

— Да, ваша светлость, — кивнул он. — Яблони удивительные. Хотел бы нарисовать их на рассвете… если вы не против, ваше высочество.

Джемма невольно подумала, что у Дэвина постепенно образуется собственное государство. Полиция есть. Искусства — вот они. Даже светские дамочки — и те в наличии. Осталось сформировать армию и… Джемме вдруг показалось, что кто-то в самом деле собрал их здесь: таких непохожих, но одинаково ему нужных.

— Так зачем ты все-таки сюда приехала? — осведомился Дэвин и, покосившись на Артура, холодно добавил: — Где ты ее подцепил?

Артур вздохнул, понимая, что дело идет не слишком хорошо. Знал ли он о том, что когда-то Элинор была любовницей Дэвина? Мог ведь и не знать.

— Ах, ну что за выражения! — рассмеялась Элинор. — Подцепить можно болезнь, хотя… да, я умею устроить любовную лихорадку.

— Госпожа Кавендиш прислала мне письмо, — с достоинством ответил Артур. — Рассказала, что отдыхает в наших краях, и захотела повидаться. Я и пригласил ее, не видя чего-то особенного.

— Когда-то мы встречались, — устало произнес Дэвин. — Сам понимаешь, меньше всего я сейчас хочу здесь видеть свою бывшую любовницу.

Артур удивленно поднял левую бровь: похоже, он действительно был не в курсе прошлых отношений своего друга.

— Да, — кивнул он. — Это выглядит каким-то анекдотом, честно говоря.

Элинор демонстративно закатила глаза — похоже, она не видела в этом ничего предосудительного.

— Самый главный анекдот здесь в том, — продолжал Дэвин, — что я не хочу, чтобы она здесь оставалась. Пусть даже как твоя гостья, Артур. Любая другая — приглашай, кого тебе только захочется. Но не она.

Артур понимающе кивнул. Элинор издала возмущенный возглас. Матиас сидел молча — рассматривал лицо Джеммы так, словно собирался нарисовать ее и мысленно уже делал набросок на холсте. Джемме сделалось неловко: взгляд художника, пусть и добрый, был слишком пристальным, словно Матиас пытался заглянуть Джемме в душу, туда, куда она сама не заглядывала.

— И что же? — удивленно проговорила Элинор. — Что же, ты выгонишь меня из дома?

Дэвин ухмыльнулся.

— Скоро вечер, — ответил он. — Даже я не настолько жесток, чтобы выставить тебя на болота. Переночуешь, но с утра возвращайся в свой Каллеватто и больше не появляйся здесь. Господин Штрубе, — добавил Дэвин, покосившись на художника. — Я попросил бы вас остаться. Хочу заказать портрет супруги.

— Да, благодарю вас за такую возможность, ваше высочество! — Матиас прямо расцвел от предложения Дэвина и заулыбался так, словно сбывалась его мечта. — Я с самого начала смотрю на ее светлость… мне бы хотелось изобразить ее в образе Веллами, богини садов… если вы не против, конечно.

Теперь уже Элинор покраснела от стыда и досады.

— Что ж, — сказала она, поднявшись с кресла. — Не желаю задерживаться здесь и на минуту. Благодарю вас, ваше высочество, за столь щедрое предложение, но я его не приму. Оставайся со своей рабынькой. Ты и правда недостоин благородного общества, твой отец был прав.

Дэвин сделал резкое движение правой рукой, и Элинор рухнула на место. Сейчас, разгневанная и задетая до глубины души, она казалась фурией, а не безголовой светской кокеткой. Подойди к такой — и она оттяпает тебе руку по локоть.

Джемме показалось, что она даже шипение слышит.

— Ты видела отца? — спросил Дэвин. Над головой Элинор поплыли черные растрепанные нити, и Матиас не выдержал, вскочил и воскликнул:

— Нет, ваше высочество! Прошу вас!

Дэвин бросил в его сторону такой взгляд, что художник замер, беспомощно опустив руки, и лишь добавил:

— Ей же больно…

— Не больно, — заверил его Дэвин. — Но она будет вынуждена говорить правду. Итак?

Артур нахмурился и тоже поднялся.

— Дружище, не стоит. Неужели ты будешь пытать женщину?

— Мне нужна правда, — негромко и очень спокойно произнес Дэвин. — Госпожа Кавендиш не просто так сюда приехала. Я подозреваю, что ее отправил в Хавтаваару его величество, и хочу узнать правду. Элинор?

Элинор откинулась на спинку стула и прошипела:

— Да! Он отправил меня в этот медвежий угол, чтобы я смотрела за тобой! Он решил, что ты не отвергнешь свою давнюю любовь! Я должна была отправлять ему донесе…

Элинор обмякла в кресле, лишившись чувств, и Дэвин опустил руку.

Джемма сидела ни жива ни мертва, словно заклинание правды пытало не бывшую любовницу Дэвина, а ее саму. Она понимала, что король не оставит сына без присмотра. Просто так выкинуть его из жизни — это было бы глупо, а его величество Кормак никогда не был дураком.

— Напрасно ты так, дружище, — угрюмо произнес Артур. — Она все-таки женщина.

Матиас смотрел так, словно Дэвин кого-то выпотрошил на его глазах и теперь стирал с рук кровь и ошметки мяса. Джемма испугалась, что художник тоже упадет в обморок.

Впрочем, чего еще ожидать от Принца-вороны?

ГЛАВА 15

Элинор быстро пришла в себя, и подоспевшие слуги проводили ее в одну из комнат в той части дома, которую Дэвин отвел для Артура. Артур последовал за ней, и Джемме показалось, что он готов сделать все для того, чтобы незваная гостья осталась: очень уж блестели его глаза, когда он смотрел в сторону госпожи Кавендиш.

Впрочем, Джемму это не удивило. Ей подумалось, что Артур и Элинор были знакомы в столице, и теперь Артур решил, что у них может случиться роман, раз уж светскую красавицу принес в эти края королевский приказ.

А вечером они пошли на похороны.

Маленькое кладбище за поселком было тихим и каким-то смиренным. Оно лежало возле холма, и сейчас, в тусклом сумраке белой ночи, казалось каким-то ненастоящим, словно кто-то приготовил здесь декорации для спектакля. Шагая за Дэвином вдоль ограды, Джемма думала о том, что именно здесь, в последнем приюте мертвых, становится окончательно ясно, что смерть — это всего лишь часть жизни, бесконечного круговорота дней и ночей, зим и весен. И пусть она горька, пусть она ранит — в ней все же есть своя справедливость.

Артур надел изящный черный сюртук, подходящий к случаю, и Армо, который топтался возле него, крутя в руках шапку, выглядел очень довольным и серьезным. Еще бы — он теперь стал важной птицей, помощником полицмейстера! Тут было чем гордиться. Соседи бросали в его сторону уважительные взгляды.

К своему облегчению, Джемма не заметила среди селян безумного шамана. Должно быть, родные заперли его дома.

Родители, которые шли за гробом Керту Лухвин, выглядели очень торжественно, словно сейчас, умерев от рук убийцы, дочь стала для них кем-то другим, не гой, которой была раньше. Джемма не знала, почему ей это настолько не нравится. С ними что-то было не так, и она не могла понять, что именно. Вроде бы вполне приличные люди. Обеспеченные, по местным меркам. Благообразные.

Джемма не сразу поняла, почему началась толкотня, и размеренный голос священника, который шел во главе процессии и читал отходную молитву, вдруг растерянно скомкался. Дэвин придержал Джемму за руку и на всякий случай сделал несколько шагов в сторону от остальных. Артур поднялся на цыпочки, прислонил руку козырьком к глазам.

— Что там, Армо? — спросил он.

Армо не успел ответить: голос святого отца зарокотал над кладбищем:

— Осквернили место! Храм последнего покаяния, дом усопших! Мерзавцы, сволочи! Кто?!

— Ну начинается, — устало вздохнул Артур и энергично заработал локтями, пробираясь через толпу к распахнутым воротам, возле которых сейчас заваривалась какая-то неприятная каша.

— Как посмели вы, вечные грешники, намалевать здесь это? — не унимался священник. Джемма вспомнила, как он спрятался в храме, когда Аймо бился на площади в призывах к Вороньему королю, и ей сделалось смешно.

Она обернулась на Дэвина и удивленно поняла, что он растерян — растерян и отстранен, словно в эту минуту находится не здесь, а где-то очень далеко, с кем-то очень важным. И Джемма, кажется, поняла, кто именно сейчас нашептывает ему на ухо соблазнительные речи.