Утомлённые заклёпкой (СИ) - Зеленин Сергей - Страница 49

– Коллеги! Следующей по важности темой, я считаю артиллерию, – объявил Ворошилов, – найдётся среди нас, кто хочет по ней выступить?

– Конэчно, «найдётся»! Тот…, – Сталин, как-то опасливо посмотрел на кремлёвский потолок, – …тот, кто всё это замутил, «упаковал» нас конкрэтно. Илларион Аветович, пожалуйте в студию!

Поднявшийся с места молодой человек явно «кавказкой» наружности, покрутил по сторонам головой…

– Мирзаханов Илларион Аветович, – представил Вождь под редкие хлопки, – «сейчас», он работает в Коврове – на должности заместителя директора местного Оружейного завода…

Предыдущий докладчик – коллега Бурухин, привстав, с удивлением посмотрел на своего заместителя.

– Да, да! Это – ваша «правая рука», Андрэй Михайлович!

«Хлопки» усилились и участились.

– …«У нас» Илларион Аветович долгое время работал на ОАО «Нижегородский машиностроительный завод» – весь двадцатый век, славном своими артиллерийскими системами. На нём, начинал главным конструктором сам Грабин – «тот самый Грабин»! Добро пожаловать на трибуну, коллэга Мирзаханов!

«Бурные, продолжительные аплодисменты»!

Илларион Аветович, встал за трибунку, несколько смущённо и застенчиво раскланялся и, первым делом спросил у Наркома обороны:

– Коллега Ворошилов, а какой Вы видите устройство Красной Армии? Я не про «перманентную мобилизацию», там понятное дело – «устраиваться» будет, как Бог на душу положит… Я про обыкновенную – довоенную РККА.

Вокруг, все спохватились:

– А, ведь действительно? КАК?!

– Коллеги, извиняюсь – маху дал, что до сих пор ходил всё «вокруг да около»! – ответствовал, с виноватой миной тот, – Красная Армия, как и «в реале», будет сперва комплектоваться на милицейско-территориальной системе от военной «реформы Фрунзе» 1924-28 годов – ничего другого, мы ни чего не потянем чисто экономически. Однако, как говорится – «есть и, один нюанс»!

Ворошилов обвёл интригующим взглядом коллег в зале заседаний и продолжил:

– «Костяком» построения Сухопутных Сил СССР будет корпусная система. Общевойсковой корпус – три «лёгкие» территориальных дивизии – две стрелковых и одна кавалерийская, плюс «тяжёлое» кадровое корпусное ядро. В корпусное «ядро» входят – кроме штаба и вспомогательных частей: кавалерийская бригада двух-полкового состава или отдельный мотострелковый полк, механизированный (танковый) полк, артиллерийский полк, зенитно-артиллерийский полк, инженерно-понтонный полк или батальон, разведывательно-корректировочный авиаотряд, заградительный отряд…

– «Заградотряд»?! – переспросили Маршала.

– Да! Типа европейской полевой жандармерии – чтоб, не отвлекать боевые части на охрану тыла, поддержания там порядка – с ловлей дезертиров и вражеских лазутчиков… Ну и, конвоирование пленных. А, Вы думали, для чего?! Чтоб в спину всяким там «солженициным» стрелять, что ли?!

– Да, нет – я так, просто спросил… Не думая!

– Понятно… Ближе к войне, введём в состав корпуса истребительно-противотанковую бригаду. Затем, если всё срастётся – как задумывается, где-то к середине 30-ых, территориальные дивизии переформируем в кадрированные, к самой войне – в кадровые. Естественно, сразу же будут – в небольшом числе и, чисто кадровые части и соединения: стрелковые, мотострелковые и механизированные, сиречь – танковые дивизии и кадровые кавалерийские корпуса… С механизированными корпусами, пока повременим, коллеги.

– «Корпусное кадровое ядро»?! – переспросил Триандафиллов и, очень осторожно, – идея достаточно интересная, но надо бы обкатать её на маневрах.

– «Кадровое корпусное ядро», придаст устойчивость не обладающим приемлемой боеготовностью территориальным образованиям. Конечно, «обкатаем» – у нас всё будет «по-взрослому», коллега!

– Хорошо, я понял! Структура «лёгкой» стрелковой и кавалерийской дивизии?

– Три стрелковых полка, один артиллерийский. Плюс сильный разведывательный батальон на лошадках: если будет возможность, включим в его состав бронемашины, если нет – перебьёмся тачанками с пулемётами. Кавалерийская дивизия, от стрелковой отличается только «ездящей» пехотой, да усиленными «уносами» в упряжках. Если будет возможность, вместо лошадок посадим пехоту на мотороллеры или мотоциклы… Да, хоть на трёхколёсные велосипеды – я буду только рад! С лошадьми столько мороки и лишь всего одно довольно сомнительное достоинство: это, по сути – «ходячие консервы»…

– Ещё одно – но уже безусловное преимущество: лошадки уже имеются в наличии (как у нас самих – так и у наших монгольских братьев), а ваши мотоциклы-мотороллеры-велосипеды ещё сделать надо – построив перед тем заводы, – уточнил Триандафиллов, однако – наскоро пошушукавшись с «скучковавшимся» вокруг него военным сектором, дал понять, что ответом удовлетворён.

– Если вопросов больше нет, перейдём непосредственно к артиллерии, коллеги? – предложил Ворошилов, я в ней – не очень то соображаю, поэтому всё отдаю на волю коллеге Мирзаханову!

Первым делом, тот поблагодарил:

– Спасибо, за краткий – но вполне информативный обзорчик, коллега Маршал!

Немного помолчав, собираясь с мыслями, докладчик перешёл непосредственно к делу:

– Коллеги! Сам я говорить не мастер… Артиллерия – Бог войны, а все без исключения боги, требуют к себе очень серьёзного отношения. Поэтому, мой рассказ, пожалуй – будет самым скучным из всех, заранее прошу прощения.

– Ми то, простим…, – многозначительно-загадочно сказал Сталин, – лишь бы Бог простил… Бог войны – я имэю в ввиду.

Слегка поклонившись в ответ, типа: «не очкуй, Вождь», Мирзаханов продолжил:

– Итак… Планируя строительство артиллерии, будем исходить из существующих реалий, друзья! А они таковы: первое – почти все более-менее значимые артсистемы, были приняты на вооружение в конце тридцатых… Это значит, что?

– Врагов народа – тормозящих технический прогресс своими завиральными, «гениальными» прожектами, наконец перестреляли, – была такая версия.

– Не спорю, это тоже помогло! Но, главное – к концу тридцатых годов появились свои вменяемые конструктора, грамотные технологи и более-менее квалифицированные рабочие… И, главное – хоть сколько-нибудь, адекватные руководители артиллерии – способные оценивать перспективность предлагаемых конструкторами систем. Не только в артиллерии, кстати… Вывод? И, в «новой» реальности – раньше середины-конца тридцатых годов, никаких «чудо-юдо вундерваффлей» ждать нечего!

– Сидеть на попе ровно, что ли предлагаете, коллега?! – послышалось несколько недоумённое.

Мирзаханов сделал утвердительный жест рукой:

– Вот, именно! «Сидеть на попе ровно», «пилить заклёпки», учиться и учить и, даже не мечтать об всяческих «ништяках» – особенно германских.

– Второй очень важный аспект: тяга для артиллерии. Увы… Но, она в основном останется гужевой – на тех самых лошадках. Даже в немецкой армии, в Вермахте – имеющим В ШЕСТЬ РАЗ(!!!) больше автомобилей чем в РККА, простые пехотинцы топали на своих двоих, а большую часть дивизионной артиллерии пехотных дивизий возили на «своих четырёх» «ходячие консервы» – выражаясь словами уважаемого коллеги Маршала! Так, с чего вы решили, что при даже самом благополучном раскладе – у нас будет как-то иначе, коллеги?!

Хотя, в зале несколько зашумело – не все были согласны про «самый благополучный расклад», но Ворошилов поддержал такую точку зрения:

– А, никто – ничего не «решил», с чего Вы взяли?! Даже, если достигнем уровня Германии в деле моторизации – гужевые обозы в обычной пехоте, это не отменит.

Кивнув головой, Мирзаханов продолжил:

– Наконец, третья – самая важная для нас «реалия»: в начале Великой отечественной войны, потери материальной части артиллерии были таковы, что даже «на бумаге» (по штату, то есть), количество дивизионной артиллерии, например, сократилось – как бы, не в трое… С 60-ти пушек и гаубиц до 24-х! Причём, если в двух артполках довоенной стрелковой дивизии, кроме всякой «мелочи», был такой серьёзный «аргумент» – как 12 152-миллиметровых гаубиц, то в образца уже августа 1941-го – всего лишь 8 «лёгких» 122 миллиметровых…