Падение небес (СИ) - Пастырь Роман - Страница 40

А маг видит, что я морщусь, но не улыбается, смотрит внимательно, изучает. Хочется ему плюнуть в рожу, но во рту пересохло. В желудке уже давно голод поселился, организм все силы бросил на восстановление от тех ран, что я получил во время поединка. А точнее избиения.

— Чувствуешь, да? А теперь представь, что с тобой будет, если я руну боли активирую. Ты ведь знаешь, какого это, ходил в ошейнике. Так что, будешь говорить?

Да, знаю, черт его дери. От такого и умереть можно, если чувствительность задрать. А может это выход? Разрыв сердца какой-нибудь и прощай всё. Пусть сами тут мучаются.

Накатила безысходность, как прибой на берег. А потом обратно откатилась. Есть мне ради чего жить. Нельзя умирать. Я и сам не хочу, но есть вещи важнее моего желания. Поэтому именно нельзя. Дома ждет семья. А эта ведьма, если на Землю прорвется, всем землянам прикурить даст.

Маг дожидаться ответа не стал. Наложил ещё руну, да так быстро, что осознать не успел.

А потом боль пришла. Я сам стал болью. Исчезло остальное.

— Какой эффект интересный, — доносится голос издалека. Совсем едва преодолевает кровавую пелену перед глазами, — Ты так дергаешься, как червяк. Все чужие такие слабые?

Ничего не отвечаю. Чувствую, как тело превратилось в кровавую рану, в разрывах всё. Но восстанавливается, не собирается сдаваться. Направляю зеленые искры, помогают этому процессу. Магия не выходит наружу, но внутри магичить могу, хоть это хлеб.

— Слышь, смазливый, тебя как звать то? — бормочу я. Мужчина не понимает слов, хмурится. Но отвечает.

— Действительно, где это мои манеры. Ишькар звать меня. Я меч шулглах.

— Ишь какой меч, — скалюсь в ответ, — А кто ещё? Палач? Верная подстилка?

Маг смотрит недоуменно. В его взгляде читается искреннее удивление. Как червяк смеет дерзить? Бьет в ответ без магии. Пощечину. Но с таким же успехом можно прыгать под машину. Голова откидывается в сторону, в ушах звенит, в глазах темнеет. Силен мужик, ох силен.

Допрос закончился. Началось наказание.

Хотел бы я рассказать, как стойко держался. Но не было этого. Орать начал сразу же. Секунды три выдержал. Потом перешел на хрипы. Горло сорвало, но оно, сука, восстанавливалось и я опять орал. И так со всем организмом.

Я мало что запомнил. Боль чередовалась с темнотой. Сколько прошло времени — не знаю. Молил ли я о смерти? Нет. Не мог. Вообще ни о чем думать не мог.

А потом маг продолжил допрос. Задал вопросы. Как научился рунам, как силы развил, как сбежал.

Я отвечал. Геройски сопротивляться? В тот момент я не мог. Это дома лежать и думать легко, что ты стойкий. А так, когда боль наваливается волнами, разрушает тебя и ты в полной беспомощности…

Как отдышался, мозг снова заработал. Появились мысли, какой-то анализ. Жажда жизни вернулась. А с ней и ответы стали избирательными. Я отвечал подробно, но кое-что умалчивал. Например, что нарыл проходы в пещере. Рассказал, как побеждал монстров, так сила и выросла. Про пятый ранг речи не шло, проговорился про четвертый. Точнее сначала заявил, что он третий, но тут Ишькар наслал порцию боли и я «выдал», что четвертый.

Так и общались. Он вопросы задает, я часть ответов выдаю. Когда сомневался в правдивости, наказывал и я выдавал другую часть ответов, чуть развернутее. Но некоторые секреты смог удержать.

Допрос длился часа два. Не раз начинался по второму кругу. Но всё заканчивается. Кончилось и это. Меня оставили одного.

Подвешенным на цепи. Гнить заживо в темноте скал.

Глава 16. Безысходность

Организм пропитался зеленью. Мышцы, кости, связки, органы… Я заглядывал внутрь себя и видел отчетливое зеленое свечение. Магия заменяла те ресурсы, которых не хватало организму.

В первый день про меня забыли. Я чувствовал, что пещеру окутывает магия, как она следит за пленником. Ближайшая охрана стояла далеко, на этаж выше, у лестницы. Уж что, а расположение помещений я запомнить успел.

Самое интересное — валькирия расположила новый храм здесь же, совсем рядом. Меня подвесили в подсобном помещении. Ну или в пристройке рядом с большим залом, которую подготовили под содержание пленника. Или наоборот, ведьма выбрала место рядом с темницами, уж не знаю почему. Когда Ишькар уходил, я мельком увидел её. Потом наблюдал магическим зрением, как ведьма ходит, слушает доклад верного пса.

Через пару часов отдыха тело более менее восстановилось. Тут темнота, ничего не видно. Поэтому я обратился в слух. Руна чувствительности так и оставалась висеть на мне. Она усиливала всё.

Я стал так хорошо слышать, что мог разобрать, как ведьма водит пером по бумаге. Видно поставила здесь стол, исследования ведет. Как разворачивается храм тоже наблюдал. Она не спешила. Изучала. Иногда творила магию, уровень который вне моего понимания. Но я запоминал. Запоминал всё, чем меня пленили, чем охраняли темницу.

Серого тоже нашел. Он валялся в соседней камере. Но его иногда вытаскивали. Тащили к модулям храма и проверяли, что произойдет. По крайней мере я именно так расшифровал движение энергетических контуров.

Иногда шулглах покидала зал, поднималась наверх. Но могла и суткам здесь просидеть. Она быстро подняла храм до десятого уровня, потом остановилась.

Обо мне вспомнили через пару дней. Принесли кружку воды и кусок овоща. Хватит, чтобы не умереть с голоду, но мало для восстановления сил. После истязаний я ослаб. Мышцы деревянные и отказываются слушаться.

Кажется, надзиратели решили морить голодом, чтобы пленник был слабым. Я понимал, что время играет против меня. Но бессмысленно бежать, когда ведьма отирается рядом. Поэтому я ждал подходящего момента.

На четвертый день валькирия вытащила нас двоих наружу. Сама не тащила, Ишькар выступал её помощником. Сначала маг зашел ко мне, оглядел с ухмылкой, снял с цепей, да притащил к госпоже. Руки настолько затекли, что первые десять минут ничего не чувствовал. А потом так закололо, что хоть на стенку лезь.

Следом притащили Серого. Нас поставили рядом, на колени, никто церемониться не собирался. Ведьма в этот момент что-то писала, не обращала внимания, как исполняет приказ её слуга. Но вот она отложила перо и посмотрела на нас.

— Мне нужен проводник в ваш мир. Кто из вас хочет вернуться?

Женщина смотрела спокойно. Ни высокомерия, ни злости — пустота. Даже удивительно.

Нас фиксировали крепко. Настолько, что и голову повернуть подвиг. Поэтому не знаю, как слова воспринял Серый. Но предложение… Заманчивое. Вернуться и прекратить всё это. Но какая цена? Впустить в наш мир демона? Не окажется ли это началом конца?

— Да пошла ты, ведьма, — плюнул Серый дамочке под ноги.

На это я внутренне поморщился. Дерзкий поступок, гордый, но какой смысл?

— Мне нужен только один, — говорила ведьма на русском. Язык она освоила прекрасно. Разве что акцент выдавал.

Мы молчали. Намек потянет. За сопротивление кому-то придется умереть. Или остаться навечно гнить в темнице.

Тишина затягивалась.

— Что же, вы сами решили свою судьбу. Уведи этого, мальчишку оставь.

Ведьма махнула на меня рукой и верный пес схватил за шкирку, и как щенка потащил в камеру. Сопротивляться я не мог, полное подавление всё ещё действовало.

Снова цепи, снова вешу подвешенный. Ушел в себя, смотрю магическим зрением, что происходит дальше. Ведьма колдует, сотни рун возникают моментально, отпечатываются прямо на камне. Узор настолько сложный, что я и десятой части не понимаю. А ещё силой веет. Даже сквозь массивную дверь я ощущаю эту мощь. Силы, доступные ведьмы, превосходят мои в десятки раз.

Серого перетаскивают и укладываю. Чувствую, что сейчас произойдет какая-то дрянь, но помешать не могу. Вырваться с мечом на перевес? И быть моментально убитым? Стискиваю зубы. Понимаю, что толку нет. Тошно от этого.

Дамочка ложится рядом. Верный пес стоит в проходе, охраняет.