Без чувств (СИ) - "Zzika Nata" - Страница 10

По случайности, он ухватил за ту руку, где был порез. От рывка ранка открылась, руку снова задергало, и потекла кровь, Лина закусила губу, чтобы не плакать, еле поспевая за взбешенным мужчиной. Но на очередном повороте она споткнулась, мокрая от крови ладошка выскользнула из руки Стефана, и девушка упала на пол, больно ударившись коленками, пачкая и раздирая драгоценные кружева подола.

Магистр недовольно посмотрел на свою руку, всю в крови, на съёжившуюся на полу девушку, выругался, подхватил невесту на руки и зашагал на улицу, к ожидавшему там экипажу.

Глава 3

С девушкой на руках Стефан дошагал до кареты. Повинуясь его взгляду, слуга поспешно раскрыл дверцу, и мужчина нырнул внутрь.

Как только жених подхватил её, Лина замерла, впав в состояние, близкое к летаргии — всё вижу, всё слышу, но ни сказать ничего не могу, ни телом не владею.

Совсем уж нежной маргариткой она никогда не была, ребёнком носилась вместе с мальчишками, лазила через заборы, падала с деревьев — не могли отшибленные коленки и порез на руке привести к такому состоянию. Значит, противный магистр её обездвижил и сделал немой.

Вот, же… грахов маг!

Лина внутренне поёжилась — если бы мама услышала, что она подумала, вернее, одно слово из череды — она бы заставила её вычистить зубы, вымыть язык со щеткой и мыльным порошком, и вдогонку, лишила бы десерта. Если бы он, разумеется, у них в тот день был.

Хорошо, что мама не поехала в Храм, тогда она, наверное, не смогла бы решиться отказать жениху.

Элина вспомнила ошарашенное лицо несостоявшегося супруга и совершенно круглые глаза Верховного жреца. И — пронесшийся по Храму стук, с каким отваливались челюсти гостей. Вспомнила и мысленно хихикнула, сразу же одернув себя — она тут в рабыни попала, её обездвижили, везут, на манер статуи, а она еще и смеётся!

Магистр внёс несостоявшуюся жену в карету, вопреки опасению Лины, не швырнул, а аккуратно сгрузил на сидение и сел рядом, придерживая девушку за плечи.

Оцепенение и немоту так и не снял.

Карета быстро покатила к её новому месту обитания.

Ей полагалось трястись от страха, но, видимо, организм решил, что клин клином вышибают и, в ответ на ужас, переключился на смех.

Хорошо, что она не могла ни звука издать!

С другой стороны — что еще может сделать маг с ней? Побить? Не до смерти же, за неё такие деньжищи плачены! Покалечит или убьет, считай, деньги потерял. Напугает, пообещает что-то ужасное сделать с ее родными или Эдвигом? На каком основании? Родные и Эдвиг в Храме не были, и никак на её решение повлиять не могли. Более того, родные её продали, вычеркнули из своей жизни, и теперь она — сама за себя. Одна — против магистра и всего света.

Лина вспомнила, как пару лет назад ей рассказывал кто-то из соседок, что в каком-то городе один маг женился на одаренной, да и запер её в доме. Голодом не морил, но никуда не выпускал, сидела она целыми днями одна-одинёшенька. И досиделась до того, что наложила на себя руки. А девушка уже беременна была, да не знала еще этого — срок маленький. Говорят, большой шум был среди высших, мага того сильно порицали, даже наказали как-то. Девушку жалко, сидеть в четырех стенах — немудрено, что она с ума сошла. Ну, да, в здравом-то уме, никто сам на себя руки не наложит.

Но другие печальные случаи с жёнами магов, сколько Лина ни напрягала память, не припоминались. Закрыто маги жили, крепко берегли тайны свои, ничего о жизни за ажурными заборами, сквозь которые ни звука не доносилось, люди не знали. А слуги, что работали у одарённых, ничего рассказать не могли — хитрое заклинание действовало так, что, стоило человеку перешагнуть порог дома, как он сразу забывал всё, что в нём видел или слышал. Вернулся — всё вспомнил. Ушёл — голова пустая.

Жён, конечно, видели. Издалека. Весёлые, держатся стайкой вместе, с простыми людьми не общаются. С ними всегда или сами мужья, или доверенные слуги, простому человеку и не подойти.

Одеты богато, но кто знает? Может быть, шелка да атлас прячут синяки и ссадины. И все были уверены, что жёнам магов живется не сладко.

Карета ехала, мягко покачиваясь, но на одном, особенно выдающемся ухабе, девушку подбросило, и она обязательно упала бы, если бы Стефан не поймал её уже в воздухе.

— Наказание моё, — пробормотал маг и перетянул невесту себе на колени. — Вот, что мне с тобой теперь делать, а? Задрать юбку, да отшлёпать, как следует, чтобы, неделю сидеть не могла? Наверное, так и поступлю.

Лина попыталась возмутиться, но ничего не получилось.

Тем временем, магистр, устраивая девушку на своих коленях удобнее, переложил её пострадавшую ручку и нахмурился, увидев кровь. Перевернул ладошку кверху, мрачно осмотрел всё еще кровоточащий порез, вполголоса выругался и на секунду замер.

Карета покатилась быстрее.

«Наверное, отдал приказ кучеру», — вяло подумала девушка.

Между тем, мужчина провел рукой по порванному подолу и бесцеремонно его поднял, невзирая на мечущий молнии взгляд Аэлины. Недовольно осмотрел её содранные колени, выглядывающие сквозь дыры в чулках, и тихо выругался.

— Одни неприятности с тобой, — пробормотал Стефан. — Вот, подлечишься, тогда и поговорим. Что, глазами сверкаешь? Не нравится? Правильно, заклинание неподвижности и немоты никому не нравится. Хотелось обойтись без упрёков и истерик, да и других ты уже и так впечатлила, дальше некуда, и нести тебя к карете, орущую и дерущуюся, не было никакого желания. Хоть доеду в тишине и покое.

Не имея возможности отвернуться, Лина закрыла глаза. С чего он взял, что она собиралась кричать, ругаться и драться? Хорошее же у него мнение о девушках!

— Знал бы, что ты такое выкинешь, ещё вчера велел бы тебе зелье налить вместо травяного отвара, — продолжал жених. — Была бы шелковая и всем довольная. Нет, решил, что ты достаточно разумная девушка, и прекрасно поняла всё, что я тебе говорил. Ошибался. Разумность и девушка — несовместимые понятия. Любовь ей, видишь ли, подавай! А любовь, по-твоему, по щелчку пальцев возникает? Когда бы я тебя полюбить успел, если мы виделись и говорили всего полчаса? Да, неправ был, давил, спешил, стращал, но для твоего же блага! Чтобы не мечтала о том, чего нет, чтобы не думала капризничать и сцены устраивать. Заключили бы брак, попробовали жить вместе, а потом, кто знает, может быть, и любовь возникла бы.

Лина сидела с крепко зажмуренными веками, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Врёт! Он всё врёт! Если бы хотел наладить с ней отношения, не унижал бы, не тыкал, заставляя себя величать не по имени, а милордом. Не пугал бы.

— Удивила, что есть, то есть. Не думал, что в девушке может быть столько храбрости и решимости, — магистр покосился на лицо невесты и вздохнул. — Глаза закрыла — я тебе настолько противен, видеть меня не можешь? Сожалею, но выхода у нас с тобой нет — ты должна стать моей женой. Лучше, добровольно, но подойдет и способ с зельем. Видишь, я опять даю тебе выбор. Сейчас мы заедем к целителю, он подлечит твою руку и коленки, а потом отправимся домой. Если бы ты не взбрыкнула — въехала бы в дом хозяйкой, с парадного входа, под поздравления всех слуг. Теперь же попадёшь порталом прямо в твою комнату.

Карета дернулась и остановилась.

Больше не рассуждая, мужчина подхватил девушку на руки и покинул средство передвижения.

Целитель, ещё не старый мужчина, поцокал языком, рассматривая повреждения, что-то пошептал, подержал её руку — порез затянулся. С коленками было то же самое — посмотрел, пошептал, легко коснулся — и всё зажило.

— Ваша светлость, — обратился целитель к магистру. — Физические повреждения я залечил, но у миледи состояние на грани нервного срыва. Я бы порекомендовал вам напоить её вот этим отваром, накормить и предоставить покой, минимум, на сутки. Завтра я навещу миледи.

Магистр снова подхватил невесту на руки и вместе с ней шагнул в марево портала, чтобы выйти уже в замке.