Дочь княжеская. Книга 4 (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна - Страница 42

Потекли в воздухе, разворачиваясь в сверкающее магическое зеркало, воздушные потоки. Хрийз узнала плетение, как-то Кот Твердич показывал, она запомнила. Вот ведь… и сама могла бы сотворить, если бы догадалась!

Хрийз шагнула вперёд, жадно смотрела…

Из сверкающей бездны взглянуло на неё абсолютно чужое лицо. Похожее на её собственное, но чужое. Хрийз поневоле ожидала шрамов, ожогов, еще какого-нибудь уродства, но ничего этого не было и в помине. Высокие скулы, запавшие синие глаза, короткий ёжик чёрных волос. Общий вид — будто из могилы встала. Тощая, одежда болтается мешком, пальцы, вцепившиеся в трость, похожи на птичью лапу — такие же тонкие, костлявые, побелевшие в напряжении. В виски бухнуло внезапной болью, сердце оборвалось и зачастило, разгоняя по крови едкий ужас.

— Опоры Третерумка могли уничтожить маги Жизни и только они, — беспощадно продолжил сЧай. — Они отдавали свою силу, высвобождая заточённые в этих Опорах души. Всю свою силу. До последней капли. Иначе связь, скреплявшая воедино все элементы Опоры, сохранялась невредимой. Ты умерла там, ша доми. Ушла за Грань, и Мила проводила тебя. Ты не помнишь?

Хрийз покачала головой: нет.

Она всё смотрела и смотрела, не в силах отвести взгляда. «Это не я!» — родилась паническая мысль, тут же с гневом отброшенная. Теперь я.

— Беда Милы в том, что она не умеет объяснять свои поступки. Что делает и почему. Она просто делает, а остальные теряются в догадках и страхах: к добру это или не к добру… Мила отправила к тебе через Грань твоего фамильяра, предварительно обратив его. Он вернулся, — с тобой. Тогда, когда никто уже ни во что не верил. И первые же признаки жизни, которые подало это тело, приняли за вселение вырожденной души из рухнувшей Алой Цитадели.

Вот почему был сложен погребальный костёр. Чтобы огонь очищающий выжег зло, захватившее тело княжеской дочери. Тело, имеющее навыки боевого мага. Способное натворить немало бед, особенно если подмена не будет распознана сразу. Правитель любого княжества — не просто человек, опускающий зад на престол. Он — хранитель прежде всего. Он — держит этот кусочек мира на своих плечах, своё государство, принимая на себя все его боли и горести. Беда, когда стабилизирующий центр начинает источать зло, раскачивая тем самым магический фон страны.

— Что же вы со мной сделали… — прошептала Хрийз, не в силах глаз отвести от равнодушного отражения…

Она чётко вспомнила, где видела это лицо и эти руки, безжизненными плетями лежавшие поверх покрывала. Да в башне же! Когда ей показали старшую сестру, провалившуюся в кому еще до её рождения!

— Душу без тела, — сказал сЧай, — притянуло в тело без души. Кое-кто сомневался, что вернулась именно ты… После твоего внезапного появления на площади, когда ты спасала аль-нданну Весну… помнишь? — сомнения исчезли. Проводник стихии Жизни — это Проводник стихии Жизни, ни с кем не спутаешь. Все, кто был на той площади — увидели и засвидетельствовали: княжна Хрийзтема Браниславна-младшая вернулась. Старшая-то служила Смерти. Её многие… помнят до сих пор не слишком доброй памятью…

Жить с тем, что есть. Хрийз закусила губу. «Я смогу», — приказала она самой себе. — «Я обещала»

Жить в чужом теле. В теле, старше её собственного… на сколько лет? Хрийзтема-старшая впала в кому после окончания войны. Ей было четырнадцать тогда… и двадцать два года она пролежала бревном. Двадцать два, и еще четыре, после той безумной атаки на Цитадель ведь прошло еще четыре года. Неудивительно, что выгляжу теперь как сама смерть, поняла Хрийз.

Лучше бы это были ожоги.

Зеркало рассыпалось тысячью тающих искр.

— Так, значит, моя сестра уже никогда не вернётся, — тихо сказала Хрийз.

— Никогда, — подтвердил сЧай.

— Вот откуда у меня этот истинный взор… и, может быть, ещё что-то, о чём я не знаю! — Хрийз в порыве чувств стукнула кулачком по стеклу, стекло задрожало, но устояло. — Тело, владеющее навыками боевого мага? А когда на меня… на меня смотрят… кого видят? Её?

— Тебя, — твёрдо сказал сЧай. — Аура Проводника Жизни очень специфична. Она пронизана стихийными потоками и Светом, эта изначальная сила всегда благоволила тебе, Хрийз, даже без инициации. Ты носила с собой артефакт аль-нданны Весны, накачанный Светом, он при тебе и сейчас. Ты — это ты, ша доми.

— Я обещала, — повторила Хрийз, прикусив губу, больно, до крови. — Обещала…

Хотелось выть и кататься в истерике, но она обещала. Принять как должное и с этим жить.

Я смогу, решила Хрийз.

сЧай снова обнял её, она не отстранилась. Наоборот, положила голову ему на плечо… насколько смогла достать, всё-таки он был высоким, а она в этом теле даже меньше, чем раньше.

«Я пережила пещеру, Алую Цитадель, Рахсима. Я переживу и это».

сЧай бережно взял её лицо в свои ладони и поцеловал, мягко, нежно, с бесконечной любовью. Хрийз не могла не ответить на этот поцелуй, хоть и голова закружилась, а проклятая слабость снова облила всё тело липким потом. Что ж, по крайней мере, теперь понятен источник этой слабости.

— Ты не одна, ша доми — тихо сказал сЧай. — Я всегда буду рядом…

Хрийз обняла его. И не хотелось расставаться, но было надо: идти обратно в комнату, ложиться в постель рядом со спящей Милой, пить противные зелья, приготовленные Сихар.

… А Мила не спала, как оказалось. Дождалась, пока Лилар и Сихар уйдут, высунула встрёпанную мордашку из-под одеяла и сказала:

— Уже всё?

— Что? — не поняла Хрийз.

— Ты увидела себя и приняла увиденное, — пояснила Мила. — Это хорошо.

— Как ты поняла? — помолчав, спросила Хрийз.

Девочка пожала плечами, выбираясь из-под одеяла полностью. Отстиранная рубашка, конечно, уже не пахла «розами», но выглядела так, что поневоле начинало тошнить. Все эти пятна, подтёки, разводы…

— Мила, — внезапно осенило Хрийз, — давай я младшую свою попрошу сшить тебе платье?

— А ты? — подозрительно спросила Мила.

— Я не отказываюсь от обещания. Будет у тебя два наряда. Чем плохо?

Мила вытянулась на кровати, подпёрла щёки кулачками, заболтала ногами в воздухе. Думала.

— Ель умеет вышивать эскизы, — осторожно сказала Хрийз. — Такая вышивка — пустой артефакт, и наполнить его силой можно по своему усмотрению. Какой угодно силой, хоть даже и стихией Смерти. А у Ели муж…

— Знаю, — сказала Мила. — Я знаю её мужа. Нет. Никто, кроме тебя, потому что мы уже слишком крепко связаны.

— Я пока не могу, — сказала Хрийз. — Сама видишь.

— Вижу, — кивнула Мила. — Это ничего. Я подожду.

Она ловко вспрыгнула на ноги, — человек из такой позы ни за что не смог бы повторить подобное.