Попаданка для лорда-ректора (СИ) - Генер Марго - Страница 32

Он спустился еще ниже, оказавшись прямо между ее ног, Лина вздрогнула, предвкушая что-то совершенно нереальное, что-то фантастическое. Приподняв голову, она посмотрела на ректора, который развел ее ноги шире и с каким-то голодным удовольствием смотрит в самую сердцевинку.

— Вы смотрите… смотришь… ты смотришь… — выпалила Лина сбивчиво, не зная от смущения что сказать и одновременно чувствуя, как это нереально заводит.

— Я смотрю на тебя, — отозвался лорд Дартион.

— Но это…

— Ты прекрасна, малышка. Так ты еще не делала?

Ответить Лина не успела — ректор коснулся губами внутренней стороны бедра, легко, мягко, от этого поцелуя по телу пронеслись мурашки до самого затылка. Он продолжал целовать, скользить языком, медленно приближаясь к самому сокровенному и чувствительному месту.

Лина задыхалась от восторга. Да! Она никогда такого не делала. И это невероятно!

— Гадар… о…о…о… да…

Все ее существо буквально молило, чтобы он прикоснулся к ее пульсирующей вершинке, но он, будто чувствовал, нарочно медлил, терзая ее ласками и неожиданными прикосновениями. Когда облизал пальцы и очень мягко раскрыл потайные складочки, Лина буквально закусила губу, чтобы не закричать.

— М…м…м… как хорошо… м… прошу, не останавливайся…

Он коснулся набухшего бугорка едва ощутимо, легко, но от этого прикосновения по телу прошел ток. Лина застонала, ноги сами разошлись шире. Как горячо, как ей хочется его, как хочется, чтобы он не останавливался. Она чувствует, как между ног все увлажнилось, как горит и сокращается в предвкушении удовольствия.

— Да… да…

Но лорд не торопился, мокрыми пальцами он стал дразнящими движениями касаться ее бугорка, скользить по складочками, заставляя ее выгибаться и стонать от возбуждения. Тело горело, разум затянулся сладким туманом желания, как хорошо, как невероятно хорошо…

— Малышка, ты такая горячая, — шептал он, обдавая жарким дыханием ее чувствительную сердцевинку.

А когда его губы сомкнулись на ней, Лина закричала, выгнувшись в пояснице. Это невыносимо… да…

— О… да… м… Гадар…

Его язык затрепетал вокруг ее возбужденного бугорка, стал посасывать, дразнить, лизать так, что Лина теряла связь с реальностью, а когда его горячий, влажный палец погладил у самого входа, она едва не потеряла сознание.

— Я хочу тебя! Хочу! — простонала она. — Пожалуйста! О… да…

— Хочешь? — лукаво спросил он и надавил пальцем на скользкую и пульсирующую от возбуждения сердцевинку.

— Да, да, да! — захныкала Лина, задергавшись и пытаясь вырвать запястья из пут теней, которые все еще держат ее мягко, но крепко.

Гадар, не прекращая гладить подушечками пальцев ее сочащуюся дырочку, ее пульсирующий бугорок, переместился выше и оказался над ней. Его глаза горели бело-стальным огнем, вокруг клубились тени, нежно касаясь ее кожи и, словно норовя проникнуть глубже. Но им явно что-то не давало это сделать — Лине сейчас все равно.

Она хочет его.

Хочет Гадара.

И хотела с самого начала, хоть и не понимала этого.

А потом она ощутила горячую и твердую головку возле ее мокрого и сочащегося входа.

— М… да…

* * *

Она сводила с ума.

Гадар терял контроль, терял разум, терял последние остатки терпения, когда она, вся такая зовущая и нежная, оказалась в его руках. Он хотел ее, хотел до безумия. С самого первого момента, как увидел.

Но разве он мог подумать, что эта девочка тоже испытывает к нему такие же чувства. Да, за ним таскаются толпы студенток, но они всегда открыто показывают свое отношение к нему. А Лина…

Нет, она ничем себя не выдала. Даже наоборот. Он до последнего момента считал, что она испытывает к нему отвращение, а всё, что было между ними — исключительно его промахи и ее дар эмпата. Но сейчас на ней кристалл концентрации. Она может управлять своим даром, и все её чувства — её, а не его!

Мысль, что Лина к нему неравнодушна, будоражила, восхищала и пугала до одури. Ведь его тьма…

«Да, да… Наполни ее тьмой. Пусть она станет нашей. Возьми, наполни, пусть она пополнит бесчисленные ряды тьмы…»

О, нет. Он не сделает этого с ней.

Ни за что.

Остановиться уже нет сил, но на ней кристалл концентрации. Он сам сделал его невероятно мощным.

Тьма великая, как она хороша.

Гадар гладил ее нежную, как шелк кожу, сжимал задницу, упругую и тугую, хотелось отшлепать ее, но он боялся напугать. Лина выгибалась и стонала под ним. «Не бойся, я приложу все усилия, чтобы тебе было хорошо и безопасно».

Тьма гудела в нем, но Гадар каким-то чудом смог заставить ее держаться, не лезть, не пытаться проникнуть в его сладкую малышку. Какое тело, Лина, какое у тебя тело…

— Хочешь?.. — прошептал он, отрываясь от ее сладкой, мокрой дырочки и одуревая от ее запаха.

Она что-то отвечала, стонала, выгибалась, он продолжал ласкать ее, боясь хоть на секунду оторваться от этого невероятного тела. Тьма хотела ее всю, но Гадар успел поймать контроль, он сделает ей так хорошо, как никто никогда не делал. И не сделает.

Потому, что эта девочка для него.

Он сам не знает почему.

Оказавшись над ней, по-настоящему, а не в виде тени, он с наслаждением любовался ее полной грудью, с дерзко торчащими сосками. Какие они сладкие, как маленькие вишенки. Его член уже давно стал каменным, готовый ворваться в нее, горячую и мокрую, но Гадар задержал головку у самого входа, наслаждаясь мучительным ожиданием и, наблюдая, как она тяжело дышит, как колышется ее грудь, как втягивается живот…

— Что ты со мной сделала… — прошептал он и провел пальцами по бархатистой груди.

Лина застонала, когда он сжал сосок подушечками пальцев и стал дразнить, сдавливать.

— Я больше не могу… — прохныкала она и потерлась дырочкой о его головку.

«О, блин… Какая это мука, какая ты сладкая, горячая, как хочется трахнуть тебя, чтобы ты кричала на весь бассейн, на всю Академию…»

— Я тоже… — хрипло отозвался он и одним толчком вошел в нее.

Лина застонала, выгнувшись и подав бедра вперед. Какая тугая, какая горячая… Гадар чуть с ума не сошел, чувствуя, как плотно и жарко его члену.

— Лина… малышка… — простонал он.

Лина обхватила ногами его торс, позволяя ему войти на всю глубину, ее глаза расширились, губы раскрылись, щеки порозовели.

— Какой большой… Гадар, какой он большой… — жарко прошептала она, кусая губы.

Черт, малышка, это невыносимо…

Он задвигался в ней сперва медленно, наслаждаясь тем, как ее всю выгибает, как она пытается вырваться из пут теней. В этом есть что-то безумно заводящее. Эта ее колышущаяся грудь, блин… какая она классная… Но надо ее отпустить…

Едва эта мысль проскользнула, путы теней на запястьях Лины разошлись, она тут же прильнула к нему своей горячей грудью и скрестила ноги за его спиной.

— Да, пожалуйста, не останавливайся, Гадар, прошу… — простонала она ему на ухо.

Он сам больше не мог терпеть.

— Да, моя малышка.

Сжав пальцами ее тугую задницу, он стал вбиваться в нее тугими толчками, приминая к мягкой траве, прижимая собой, чувствуя, как она извивается и стонет под ним.

Кровь устремилась вниз, тени шумели и носились в воздухе, как ненормальные, но он не дал ни одной из них проникнуть в его малышку.

Только он, только он имеет право быть с ней.

Лина изнывала от желания, чувствуя приближение кульминации. Ее всю охватило какое-то неистовое наслаждение, Гадар вбивался в нее мощными толчками, одновременно лаская пальцем ее до невероятности чувствительный бугорок.

Она потеряла счет времени, забыла кем является, где находится. Все потеряло значение. Остались только они двое. С каждым его толчком низ живота наливался сладким напряжением, все сильнее и сильнее, кристалл на груди потеплел, она испытывала нечто невероятное, потрясающее настолько, что хотелось кричать.

И, кажется, она кричала.