Друг моего мужа (СИ) - Лакс Айрин - Страница 24

Я подаюсь вперёд, сжимая его член через ткань. Стас рвано стонет, толкаясь бёдрами.

— Возьмёшь в ротик?

Он собирает волосы на затылке, настойчиво, но мягко приближая меня к себе. Вдыхаю запах его разгорячённой кожи. Особенный, мужской аромат, который хочется слизывать губами и языком по всему его телу.

Освобождаю член и притрагиваюсь губами несмело к головке.

— Блядь…

Стас нетерпеливо толкается в губы.

— Ещё. Бери. Не могу ждать, хочу, чтобы взяла меня в ротик. Давай…

Я сама трясусь от порочной похоти и желания, лишь немного вдыхаю воздуха, перед тем, как втягивать его в рот. Помогаю себя языком, смачивая и насаживаясь на крепкую ось его члена. Глубже и глубже. Под шумное дыхание и сорванный хриплым шёпотом мат.

Стас дёргается вперёд, застывая, начинает двигаться сам, извинившись, что терпение к хуям перегорело.

Стас толкается членом, я подталкиваю его снизу языком, упирая концом в нёбо, а потом посасываю, задерживаю. Отпускаю его, давая свободу движения.

Он крепче перехватывает волосы и ускоряется, с каждым толчком присваивая всё больше места для себя. Я уже едва не давлюсь его членом, но он, чувствуя, немного замедляется и даёт мне возможность передышки. А потом снова таранит на предельной скорости.

Я чувствую, как влага скользкими каплями скользит по внутренней стороне моих бёдер. Крепче цепляюсь пальцами за его бёдра и даю поиметь свой рот так, как хочется ему. Одновременно с этим чувствую, что кончаю, судорожно и быстро. Как выстрел.

Первый раз в жизни я кончила только потому, что меня глубоко трахнули в рот.

Стас смотрит на меня сверху вниз. Усмехается: его член всё так же скользит между моих губ.

— Я замучаю тебя, знаешь?

Он нежно гладит меня по щеке. Потом резко выходит и толкает на спину, накрывая своим телом.

— Дай поцеловать свои губы. Ты так отвязно и нежно ими ласкаешься, Ириска.

Поцелуй и толчок вглубь моего лона происходят одновременно. Как двойной удар. Перед ним никак не получается устоять. И не хочется.

Я выгибаюсь мостиком от подступающего удовольствия и сама обнимаю друга мужа пятками за поясницей, лишая возможности отодвинуться.

— Не дождёшься. Этого не произойдёт. Я буду с тобой. В тебе. Моя-а-а-а… — тянет он, вбиваясь языком и членом.

Он движется быстро и беспощадно. Но я ужасно мокрая и готовая к самому жёсткому сексу. Даже если бы он меня просто поставил на четвереньки и поимел, как суку, я бы была готова — к нему.

Мы трахаемся, громко постанывая. Мои стоны срываются на крики удовольствия. Я как будто восполняю им пустоты внутри себя.

Пугающие и гулкие, сейчас они замолкают, а на их месте появляется умиротворение и лёгкая, звонкая радость. От неё хочется кричать — и я кричу, умоляя его не останавливаться.

Знакомо жадно и бесконечно хорошо — ещё. Ещё. О да-аа-а…

Оргазм штормовым ураганом проносится по телу, заставляя меня бурно кончать и сжиматься вокруг его члена, таранящего меня ещё несколько секунд перед тем, как тоже отпустить себя и кончить.

Стас не отстраняется, кончает в меня, постанывая.

Презерватива нет. Защиты нет. Здравого смысла сейчас — тоже нет.

Мне слишком хорошо, чтобы думать о правильных вещах и пристойном поведении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

40. Ирина

Спустя несколько сильных оргазмов и миллиард жарких стонов мы лежим на постели, обнажённые. Разгорячённые тела медленно остывают.

Я только что изменила мужу. Но не чувствую себя виноватой. Наверное, это кощунство.

Переворачиваюсь на живот, взбираясь на широкую грудь Стаса. Уверенно и легко, как будто знаю, что так правильно.

Слёзы сами начинают течь из глаз.

— Не плачь, Ириска.

— У меня такое странное ощущение. Не могу передать словами. Но…

Закрываю глаза.

Внутри, словно бесы, мечутся тёмные тени и голоса. Вдалеке, едва заметно и едва слышно.

Знаю, что когда-нибудь смогу услышать и понять, о чём они толкуют. Но видимо, сейчас — не подходящий момент.

Стас напряжённо всматривается в меня, потом грустно усмехается, массируя виски.

— Ничего, да? Значит, ещё не наступило моё время.

Он откидывается на подушку и кажется бесконечно усталым. Я сама поднимаюсь к нему, целуя губы.

— Как хорошо, — шепчет он. — Только ты так умеешь… Поцелуй меня ещё.

Я охотно сдаюсь его просьбе. Мой телефон опять разрывается звонками. От мужа.

Стас подтягивает к себе сигаретную пачку.

— Можно я покурю?

— Кури.

Смотрю на телефон. Он замолк. Следом раздаётся трель звонка на телефоне Стаса. Он отвечает на звонок ровным голосом.

— Да. Она у меня.

Слышу, как муж грязно матерится в ответ. Стас усмехается.

— Твоё время вышло. Ты не можешь держать её в вакууме. Ты просто не даёшь ей понять.

Муж что-то говорит ему в ответ. Стас смеётся.

— Когда она последний раз была у врача, а? До моего отъезда? А потом ты закрыл её в выдуманном мире, не давая просочиться внутрь ничему. Не даёшь шанса. Пора это прекращать.

Стас глубоко затягивается.

— Да, брат. Я знаю. Я тоже люблю. И дело не в сроках, кто первый. Просто люблю. Ты сумел стать кем-то другим. Не имел на это никакого права, но стал. А я не могу и не хочу быть посторонним. Она — моя. Всегда была моей. Ты это знаешь.

Муж кричит в ответ страшным голосом, и я поневоле зажимаю уши, слыша далёкие отголоски его ярости.

— Уже поздно. Она должна попытаться. Если ты любишь, то дашь ей шанс.

Стас отключает телефон, отбрасывая его в сторону.

— Настало время поговорить открыто, да? — спрашиваю я. — Вы знаете что-то, чего не знаю я.

— Ты тоже это знаешь.

Стас стучит по моей голове пальцем и целует в лоб.

— Где-то там, глубоко-глубоко. Но не хочешь вспоминать…

— Это из-за аварии?

— Да.

Стас поднимается.

— Я хотел бы рассказать всё беспристрастно. Но у меня не получится это сделать. Я — заинтересованное лицо. К тому же ты можешь мне и не поверить, да? Давай я отвезу тебя?

— Куда?

— Ты разговаривала с этой женщиной в больнице. Психолог.

— Изотова Наталья Андреевна?

— Да. Она наблюдала тебя сразу после аварии.

Стас вытягивается и ещё раз целует меня, гладя пальцами по щекам.

— Как бы я хотел, чтобы всё встало на свои места! Я хочу этого и одновременно боюсь.

— Почему боишься?

— Потому что всё — не то, чем кажется, Ириска.

Тревога звенит колокольчиком внутри меня.

— Я узнаю что-то нехорошее, да?

— Жизнь редко бывает хорошей во всём. Я хочу, чтобы ты узнала правду. И боюсь, что потом ты меня разлюбишь.

Я улыбаюсь и смеюсь.

— Я тебя люблю? Люблю, не зная этого? Я люблю своего мужа.

Мои слова звучат так глупо, после того, как на этой постели я жадно и похотливо отдавалась другу мужа. Но чувства никуда не делись. Они там, внутри.

От мысли о коротком ёжике тёмных волос и тяжёлом взгляде мужа на моих губах проскальзывает улыбка.

— Сейчас ты думаешь о нём, да? Любишь? — смеётся Стас.

— Люблю. И в то же время слишком хорошо чувствую себя рядом с тобой. Это не может быть любовью с первого взгляда. Она другая.

Стас одевается, держа сигарету зажатой между зубов, втягивает дым и выпускает через нос, прячась за сизой струйкой.

— Ты права. Любовь с первого взгляда — другая. Сразу коротит в голове, без долгих шаманских танцев с бубном, как у нас сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я встаю и поступаю, как самое неразрешимое противоречие, обнимая мужчину за раскачанный торс, прижимаясь к его груди.

Завожу пальцы за спину, зная наощупь, что с левой стороны над самой поясницей можно нащупать продолговатый старый шрам.

— Сейчас у нас всё по-другому. Ты в лабиринте Минотавра. И он у тебя вот тут, — целует меня в лоб Стас, размыкая объятия.