Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ребенок от бывшего мужа (СИ) - Франц Анастасия - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

— Привет, братишка. Чего приехал? Соскучился? — сейчас её тон вызывал только отвращение, чересчур слащавый и приторно-сладкий, от которого язык во рту вяжет, тогда как раньше я бы умилялся такому отношению к себе.

С младшей Огневой у меня всегда были тёплые родственные отношения. С самого детства я души в ней не чаял и любил настолько сильно, что даже предположить не мог, что она сможет так со мной поступить. Всегда потакал её прихотям и просьбам, но, видимо, зря.

— Очень соскучился, — съязвил, сделал вид, что ничего не слышал и действительно рад моей маленькой сестрёнке, которую не видел неделю. Когда на самом же деле это совершенно не так.

Внутри меня такая буря эмоций, что еле себя сдерживаю, чтобы не натворить чего-нибудь. Напоминаю себе, что прежде всего она девушка и моя младшая сестра, по венам которой течёт одна кровь на двоих, а уже потом человек, который испоганил мне жизнь, сломал мою семью, подсунув такую змею. И это я сейчас не только про бывшую невесту Марго, которая окрутила меня. Да, я и сам позволил этому случиться.

Впрочем, я сам виноват. На эмоциях, которые вихрем в тот момент крутились у меня внутри, сам допустил всё это. Когда надо было просто поговорить с моим Рыжиком, которая совершенно не была во всём этом виновата. А просто попался в лапы вот таким кровожадным людям, которые решают за других, с кем им быть, а с кем нет.

Я не замечал отношения Марины к моей жене, хотя следовало бы. Может быть, тогда бы не было всего этого ужаса, в котором не только я варился, но и моя маленькая ранимая девочка. Чёрт! Как же я тебя обидел, малютка. Моё рыжее солнышко.

При мыслях об Аде я закипал с новой силой, не контролируя себя и свою ярость. С каждой секундой сдерживаться становилось всё сложнее.

Сестра подскочила с дивана, желая, как обычно, меня обнять, но я не дал даже прикоснуться к себе, делая шаг в сторону, увеличивая между нами расстояние не только в физическом смысле, но и в духовном. Не знаю, как мы будем после всего этого общаться, но у меня нет ни малейшего желания как-либо контактировать со своей семьёй когда-либо. А в положении моей девочки, тем более не следует. Ей противопоказаны волнения, а встреча ни с одной из девиц ничего хорошего не сулит.

Я не хочу, чтобы малышка потеряла нашего с ней ребёнка, который связывает нас невидимой ниточкой после того, что я с ней сделал. Боже, что я с ней сделал? С нами…? И в то же время я благодарен Богу, что нас с ней вновь свела судьба, хоть и при печальных обстоятельствах. Я рад, что тогда не сдержался, и Рыжик смогла от меня забеременеть. Если бы не это всё — неизвестно, смогли бы мы со Славиной встретиться, даже если бы я узнал, что действительно произошло в тот день три года назад.

Обхожу девушку, направляюсь к дивану, где ещё минуту назад сидела родственница, от взгляда на которую мне становится не по себе. Чувствую непонимающий взгляд Марины, сверлящий мою спину, но никак не реагирую.

— Чем занималась? — спрашиваю. Сажусь, пытаюсь расслабиться и пока не подавать никакого вида, что всё слышал и что мне известны все планы этой коварной троицы.

Каждый, кто участвовал в этой авантюре, понесёт заслуженное наказание. Я так просто это не оставлю. Не тогда, когда это касается моего ребёнка и его матери, которая была для меня всем.

Сестра мнётся сзади, но всё же решается сесть рядом, только слишком зажата, но мне нет никакого дело до её чувств, как и ей — до моих. Я не жестокий человек, но сейчас мне всё равно, что будет с сестрой. Она не думала обо мне, когда всё это организовывала и продумывала до мельчайших подробностей со своей подругой. Не думала, что будет с Адой, когда я выкину её из дома, но, видимо, на это дорогая родственница и рассчитывала, когда подговаривала моего друга. Интересно, за сколько он продался? Сколько стоит наша дружба, что он так предал меня, Аду, которая относилась к нему как к брату, которого у неё никогда не было?

— Да, собственно, ничем. А ты чего решил приехать? Вроде не собирался или я чего-то не знаю? — сестра хмурится, делая вид, что беспокоится, но сейчас я вижу в каждом её жесте фальшь, которую раньше и не замечал. Старый дурак.

— Решил узнать, как поживаешь. А то ты сначала атакуешь мой дом и офис, а позже, после того, как я попросил не лезть в мою жизнь, залегла на дно вместе с отцом. Кстати, где он? — интересуюсь, хотя, если честно, то мне совершенно неинтересно, где он и что делает.

Не понимаю, как я жил в этой семье и не видел элементарного. Не замечал пренебрежительного отношения к бывшей жене, хоть мы и жили отдельно от моих родственников, никак не касаясь их. Как? Я был настолько слеп, что позволил всему этому случиться. Только до сих пор не могу понять, чем я такое отношение заслужил от родственничков? А особенно Ада. Молоденькая девочка, которая никому ничего плохого не сделала. Которая не видела родительской любви, но вопреки тому, что жила в детдоме — умеет отдавать, дарить, по-настоящему любить. В отличие от моей сестры.

— Отец на работе, — сестрица говорит спокойно и, видя, что я ничего не говорю о её разговоре с Марго, делает ошибочные выводы, что я ничего не слышал, успокаивается. Наивная моя сестрёнка.

— Ну, хорошо, что он на работе. Значит, мы сможем с тобой поговорить без свидетелей, — от моей последней фразы Марина вздрагивает и вся сжимается.

— Что-то случилось? Ада? — первое её предположение, что что-то случилось с моей бывшей женой, но она не дождётся, чтобы с девушкой что-то случилось. Я буду делать всё, чтобы она и наш малыш были в безопасности. Даже если мне придётся от них отказаться.

О последнем даже страшно думать. Я не хочу уходить. Оставлять её и малыша, по венам которого течёт моя кровь.

— Нет. С Адой и малышом всё хорошо. Я пришёл поговорить о тебе, а точнее, о твоём поведении, — обстановка в один миг между нами накаляется до предела, отчего я, и так взвинченный от услышанного, резко встаю и направляюсь к окну.

Становлюсь спиной к мелкой, руки прячу в карманы брюк, сжимая их в кулаки. Нужно держать себя в руках, иначе сделаю только хуже.

— Скажи мне, Марина, — говорю, не поворачиваясь к ней. Единственный раз в жизни мне противно смотреть на родную сестру, которую я любил с её рождения и думал, что она никогда не поступит так подло. Не предаст меня, мою к ней любовь. В конечном счёте, нашу родственную связь. Видать, ошибся. Просчитался. — Скажи, кто тебе дал право решать за всех, кому с кем жить и строить семью? — в ответ тишина. — Кто, Марина?! — взревел так, что ещё немного, и стекла на окнах разобьются на мелкие осколки, пропуская холодные потоки воздуха в квартиру.

— Я не понимаю, о чём ты? — отзывается мелкая спустя минуту. От этой фразы мне хочется ещё больше её убить за всё то, что она сделала.

— Не понимаешь, — качаю головой, делаю глубокий вдох и выдох. — Кто тебе дал право рушить мою семью, м-м-м?.. Скажи мне, пожалуйста? — несмотря на то, что мой голос спокоен и вроде не предвещает ничего плохого, но тон совсем недружелюбный.

От него сквозит лютым морозом, отчего можно замёрзнуть, а ещё хуже умереть, только не физически, а морально — настолько он холодный.

— Кто ты, чёрт возьми, такая?! — не могу больше сдерживаться, рычу сквозь зубы. Резко разворачиваюсь и в два шага сокращаю между нами расстояние.

Хватаю девушку за плечи и рывком поднимаю с места. Та съёживается, смотрит испуганным зверьком. Только меня это уже не трогает. Она не думала об Аде. Сейчас я не думаю о Марине. Пусть это и жестоко, но я никому не позволю обидеть Рыжика и искалечить её морально. А за своего ребёнка я голову сверну. Меня останавливает только то, что она моя родная сестра, и память о матери.

— Ты возомнила себя Богом, вершителем судеб? Скажи мне, Марина! — цежу сквозь зубы, сжимаю до боли в руках её плечи, отчего она съёживается, но всё меняется буквально через секунду.

Вижу, как мгновенно её взгляд преображается. Из побитой лани превращается в прищур волчицы. Только если волчица защищает всегда детёнышей, то что защищать мелкой, которая в своей жизни ничего сама не добилась, сидя дома на шее у родителей в свои-то годы, пусть и в таком молодом возрасте?