Куплю любовницу для мужа (СИ) - Халь Евгения - Страница 14

— Но за что?

Тата молча заливается слезами. Макс, стоя позади нее, бросает на меня вопросительный взгляд, поднимая бровь и словно спрашивая:

— Ну что? Как она тебе?

Киваю ему, потому что она, действительно, мне нравится. Насколько вообще может кто-то понравиться в такой ситуации.

— Он считает, что я ему должна денег. Понимаете, Настя, я в Москву приехала, чтобы учиться здесь в Высшей школе поварского искусства. Она одна такая на всю Россию. Те, кто ее хорошо закончили, по всему миру работают шеф-поварами. Некоторые даже у министров. А школа очень дорого стоит. Ну, я как-то наскребла, отучилась на "отлично". У меня диплом есть, я покажу.

— Не нужно. Я верю, — едва сдерживаю улыбку.

А она забавная. Неужели такие наивные девочки еще остались?

— Ну а на свой ресторан, о котором я всегда мечтала, денег нет, конечно. Начала я работать в шикарном элитном заведении, помощником шеф-повара — опыта же нет! И познакомилась там с ним, с Хлыстом. То есть, его Сашей зовут, а фамилия Хлыстов, ну все так Хлыстом и называют.

— А он тоже повар? — интересуюсь я.

— Нет, он вечеринки устраивает, в основном. Крутится, короче, как может. Он нашему ресторану, то есть тому, в котором я работала, очень много клиентов приводил. Ну и познакомился со мной. И сразу начал мне говорить, что, мол, зачем тебе поваренком в кухне чахнуть? Нужно свое дело открывать. А первичный капитал можно моделькой заработать. Свел с нужными людьми. Забрал со съемной квартиры к себе жить. И я, действительно, начала хорошо зарабатывать съемками в рекламе. Ролик шампуня "Конский волос" видели?

— Не помню, возможно, — пожимаю плечами я.

— Да что вы! Меня потом вся Москва узнавала! — она забывает про слезы и лицо ее освещает радостная улыбка.

Но она немедленно блекнет и Тата снова всхлипывает:

— Только все деньги он у меня отнимал. Сначала врал, что копит их на мой ресторан, чтобы я на тряпки не потратила. А потом и врать перестал. Просто молча отбирал, и все. А когда я пригрозила, что в полицию пойду, стал руки распускать. Понимаете, Настя, мне очень нужны деньги, чтобы снять квартиру и начать все заново. Одной. Без этого гада! — она выжидательно смотрит на меня и нервно крутит на пальце колечко.

Простенькое, но симпатичное: речная жемчужинка, уложенная на серебряное сердце, которое держат две руки.

— Милое колечко, — вежливо замечаю я. — Необычный такой дизайн!

— Это мой талисман, память о первой любви. Когда-то мальчик в школе подарил. Мальчика я давно забыла, а вот сентиментальное чувство осталось. И колечко это мне приносит удачу. Наверное, потому что мальчик его сам сделал.

В моей ситуации эта девушка — просто подарок свыше. Явно не наглая хищница, просто попала в сложную ситуацию. И если я ей помогу, то она будет мне благодарна. А значит, послушна, и без неприятных сюрпризов. И, главное, она во вкусе Гордея. Тех предыдущих мой муж к себе даже на пушечный выстрел бы не подпустил. А эту… в горле снова встает ком. Эту что? Будет любить? Хотеть? Нет, не думать! Не представлять их вместе! Нужно пройти это до конца! Резко вскакиваю, едва не опрокинув стул, и бросаюсь к окну. Распахиваю его настежь с такой силой, что рама ударяется о стену, а стекло дрожит.

— Настя, с тобой все в порядке? — обеспокоенно спрашивает Макс.

— Да, я сейчас! Что-то душно тут у тебя.

— Так почему не сказала? Я кондиционер сделаю посильнее! Где этот чертов пульт? Вечно он куда-то пропадает! — Макс ищет на столе пульт от кондиционера, разбрасывая бумаги.

— Не нужно! Я больше люблю свежий воздух из окна, — выдавливаю из себя, стоя спиной к ним.

Спокойно, Настя! Ты сможешь! Ты все переживешь! Быстро возьми себя в руки! На миг закрываю глаза. Вот так, секунда тишины и молчания. Перезагрузка мозга и сердца. Все, готова. Поворачиваюсь к девушке и говорю чужим, не похожим на мой, голосом — ведь не может же мой голос договариваться с кем-то о том, чтобы соблазнить моего мужа. Значит, это не я.

— Знаете, Тата, думаю, что смогу вам помочь, — медленно произношу я, не отводя взгляда от кольца, которое словно гипнотизирует меня. — И деньгами, и даже хорошего адвоката дам, чтобы приструнить вашего этого Хлыста. Если, конечно, вы тоже пойдете мне навстречу.

— Вот и хорошо, — кивает Макс. — Вы пока пощебечите о вашем, о женском. А я пойду скажу остальным претенденткам, что кастинг окончен и ловить здесь больше нечего.

Гордей

Придется самому везти документы в суд. Это должна была сделать Настя с утра, но бумаги не распечатаны и не подготовлены, и Настя куда-то запропастилась. В последнее время она совсем не справляется с работой личной помощницы. Женщины! У них все связано с чувствами: если в семье разлад, то и на работе тоже. И вообще все плохо, и даже небо в черную клеточку. Если у нее личная трагедь, то пусть весь мир катится к черту! Правы коллеги: нужно брать на работу человека со стороны.

Вздохнув, Гордей щелкает мышью, отправляя документы на распечатку. За дверью раздаются возбужденные голоса. Что там еще? Очередная жена в истерике от развода? Гордей приподнимается, и в этот момент дверь открывается и в кабинет врывается Настя с какой-то заплаканной девушкой. Гордей так и застывает. А в голове крутится смешная и абсолютно нелепая в данной ситуации фраза: "Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты".

Девушка бросает на него полный мольбы взгляд. И его сердце делает один лишний удар. А следом за сердцем внезапно пробуждается мужская природа.

Что ж так невовремя-то? Гордей быстро садится обратно в кресло и закидывает ногу на ногу. Уши пылают от стыда. Как подросток — честное слово! Настя что-то говорит, а Гордей не слышит. Он любуется тонкой фигуркой девушки под легким, белым, в синий цветочек, сарафаном. Ее хрупкой нежной красотой, светлыми длинными волосами. А воображение уже рисует эти волосы рассыпанными по подушке, и как ее огромные, как у куклы, голубые глаза, неотрывно и призывно глядят на него снизу, когда он, приподнимаясь на руках…

— Гордей, ты меня слышишь? — откуда-то издалека доносится голос Насти.

Жена возвращает его в реальность.

— Да, — Гордей кашляет, прикрыв рот рукой, чтобы скрыть смущение. — Мне нужен кофе, срочно. Настя, приготовь, пожалуйста!

— Какой кофе, Гордей? Ты поможешь ей или нет? Посмотри на ее руки!

Он переводит взгляд на тонкие запястья девушки, изуродованные иссиня-багровыми синяками в форме браслетов. И сексуальные фантазии тут же испаряются, вытесненные жесткой реальностью.

— Конечно, помогу. Настя, сделай мне кофе. И распечатай пока документы. Хотя нет, постой. Не нужно кофе. Просто распечатай и отвези документы в суд. А мы пока поговорим с … — он вопросительно смотрит на девушку.

— Тата. Меня зовут Тата, — шепчет она, бросив на него робкий взгляд из-под длинных густых ресниц.

У нее в глазах столько отчаянной мольбы, как у Насти когда-то. Глаза больного щенка. Беззащитные женщины, нуждающиеся в его помощи, в его силе — что может быть прекрасней и сексуальней? Гордей никогда не понимал мужчин, которым нравятся сильные женщины. В доме должен быть только один мужик. И в постели тоже. Гордей мог позволить свой женщине любые капризы. Но никогда не позволял двух вещей: быть сильнее, чем он сам, и быть сверху во время любви.

Иногда Настя пыталась изобразить лихую наездницу. Она забиралась на Гордея, лукаво проводя пальчиками по груди, и шептала:

— Сегодня командовать буду я!

Гордей немедленно переворачивался, сбрасывая ее, и нарочно сильно придавливал собой, напрягая мышцы, чтобы вес тела увеличился вдвое. Она задыхалась, шепча:

— Ой, тяжелый какой, как каменный! Расслабь мышцы! Все! Сдаюсь! Сдаюсь! Хватит, Гора!

— Это правильно, что сдаешься, — улыбался он, целуя мягкие податливые губы. — Только так, милая, только подо мной! Я всегда буду сверху, а ты снизу.