Воспоминание - Деверо Джуд - Страница 14

Я размышляла об этом, пока одевалась и шла в библиотеку. Поскольку сегодня мне не нужно идти к Норе, у меня было много свободного времени.

Около часа дня я нашла то, что хотела. Самая лучшая подруга леди де Грей, графиня Диана (я уверена, что это не имеет никакого отношения к тому, что имя моей лучшей подруги тоже начинается на Д.) написала мемуары и там несколько раз упоминала леди де Грей. Уже когда я читала первый абзац, я затаила дыхание. Леди де Грей была страстная поклонница оперы. Она обожала оперу и при каждой возможности приглашала к себе Нелли Мельбу и Карузо, и они пели для нее. Леди Диана пишет: «Хотя все остальные только притворялись, что любят оперу, леди де Грей по-настоящему любила ее. Я уверена, что, если бы только она могла, она слушала бы „Травиату“ даже в ванной».

Я откинулась на спинку деревянного стула в читальном зале и осторожно перевела дыхание. Когда мне было четырнадцать лет, мне на Рождество подарили портативный радиоприемник. Исполнилась моя давняя мечта быть в курсе того, что происходит в музыкальном мире, и главное — одной из первых узнавать списки популярности. Я мечтала расхаживать по двору школы, прищелкивая пальцами, и знать слова популярных песен, как знали их мои одноклассники. Я полагаю, так выражалось тогда стремление, которое преследовало меня всю жизнь: стремление быть похожей на всех.

Но в тот момент когда я крутила ручку, пытаясь найти радиостанцию, которая передает эти списки популярности, я неожиданно для себя услышала голос поющего мужчины и впала в транс. Я не видела ничего вокруг себя от восхищения. Этот транс продолжался до тех пор, пока мой противный младший брат (разве младший брат в принципе может не быть противным?) не расхохотался надо мной и не сказал мне, что я слушаю, тьфу, тьфу, оперу!

С тех пор я скрывала ото всех свою любовь к опере и классической музыке так тщательно, как будто тайно принимала наркотики. Я всегда переводила разговор на другое, на то, что я, как считалось, люблю.

Много лет спустя я обнаружила, что многие люди полагают, будто тот, кто любит оперу, ну, не знаю, как-то умнее других, что ли, или более утончен, или что-то еще в этом роде. По-моему, это так же глупо, как и то, что некоторые над этим хихикают и издеваются. На самом-то деле я просто любила оперу. Мне нравились голоса солистов, музыка, мне нравились истории страсти, такие, как «Кармен». В сущности, что такое опера, как не простая любовная история, положенная на божественную музыку? По-моему, это примерно то же, что пишу я, только в другой форме.

А с другой стороны: разве это не странно, что над писательницами, которые пишут любовные романы, посмеиваются, но тот же роман, положенный на музыку, все станут превозносить? Но, впрочем, кто я такая, чтобы ставить под сомнение титанические мозги критиков?

И вот я сижу и читаю, что леди де Грей любила оперу. Любила так сильно, что мечтала слушать ее даже в ванной. Вообразите-ка!

Продолжая читать книгу леди Дианы, я нашла другие упоминания о леди де Грей. Она обладала ненасытным любопытством, обожала задавать всем вопросы и анализировать людей. Она обращалась с дворником с таким же уважением, как и с королем. У нее было великолепное чувство юмора и дар рассказывать истории. Многие стремились сесть поближе к ней за обеденным столом, потому что рядом с ней не смолкал смех.

Когда я дочитала, меня била дрожь. Казалось, я читала про себя.

Я уже собиралась закрывать книгу, когда заметила послесловие. Я думала, что не стану его читать, потому что все это время, бесконечно увлеченная узнаванием себя, я почти забыла о самой леди Диане. У нее было двое сыновей, один из которых уже в удивительно юном возрасте был известным и популярным поэтом. Другой сын написал роман, когда ему еще не было двадцати одного года. Оба сына леди Дианы были убиты в первой мировой войне.

Однажды Дария, моя лучшая подруга, сказала, что у нее есть теория, которая объясняет, в чем заключается проблема современной английской аристократии: все ее лучшие представители были убиты во время первой мировой войны.

В конце послесловия был один абзац, в котором было написано, что многие настойчиво советовали леди Диане не упоминать леди де Грей из-за того, что происходило перед тем, как она исчезла. О таких людях писать незачем. Но леди Диана писала: «Леди де Грей была моей подругой, настоящей подругой, каких у женщин не бывает. Она первая надевала платья, которые я придумывала. Она приходила ко мне всегда, когда была мне нужна. Говорят, что призрак ее является иногда в Пенимэн Мейнор — горячо молюсь о том, чтобы он ушел оттуда. Пусть она пребудет в мире, пусть сейчас на небесах она присматривает за моими сыновьями, пока я еще тут. Я тверда в том, что сказала: Она была моей подругой».

Не знаю почему, но, когда я прочитала этот абзац, у меня по спине побежали мурашки. Может, потому что там говорилось о призраке, не знаю… Захлопнув книгу, я почти бегом выбежала из библиотеки.

7

Эти выходные я провела дома.

Когда я пишу книгу, я всегда чувствую себя по крайней мере немного отстранение. Ну конечно, я, возможно, влюбляюсь в своего героя, и, возможно, мне бывает очень грустно, когда я кончаю книгу, но раньше все-таки я всегда знала, что вся история выдумана мной самой.

Но тут у меня в голове что-то начало путаться. Я, кажется, уже сама не понимала, кто я — леди де Грей или Хейден Лейн. Я даже не помнила временами, выдуман Джейми или он на самом деле есть.

Информация Норы потрясла меня гораздо больше, чем все, что до сих пор говорили мне всякие психотерапевты, потому что в ее словах было много истины. Казалось, чем больше я читаю о леди де Грей, тем больше я «вспоминаю». Мне казалось, я вспомнила, что Джейми поворачивал голову. Что это? Я придумала это только что или я вспоминаю, каким он и правда был?

В понедельник у меня все еще не было настроения выходить на улицу. Более того — у меня не было даже желания жить. Я не вымыла волосы. Да что там, я даже как следует не оделась. Я сидела в халате, грызла пакетик за пакетиком мороженый йогурт (твердо придерживаясь иллюзии, что это «полезнее для здоровья», чем мороженое), и смотрела телевизор. Кстати сказать: все чаще встречаются женщины, которые заявляют: «Мне было так плохо, что я пробежала пять миль». Это все равно что сказать: «Мне было так чертовски плохо, что я три дня валялась на кушетке, ела хорошо прожаренную говяжью вырезку с гарниром и вдобавок съела шесть кварт мороженого». Когда мне плохо, у меня нет сил даже встать с постели, не то что куда-то бежать. Я только и могу, что двигать челюстями.

В общем, я ела и смотрела дневную программу телевизора, особенно американские ток-шоу, которые буквально завораживают меня, наподобие того, как движущаяся флейта завораживает кобру.

Меня чрезвычайно удивляет и поражает, как человек может добровольно захотеть продемонстрировать на всю страну свои желания, свои предрассудки, свои симпатию и антипатию к чему-либо. Я просмотрела выступление организаций «Сестры, которые ненавидят сестер», «Мужчины, которые хотят стать женщинами», а потом еще одно интервью с мужчиной, который везде таскал с собой резиновую куклу в полный человеческий рост, что несколько смущало его дочерей, но не его. Он с удовольствием демонстрировал зрителям свою «Элен».

В шесть часов вечера, когда мои мозги уже начали медленно разъезжаться в разные стороны, вдруг началась передача о путешествиях в прошлые жизни. Там рассказывалось о людях, которых гипнотизировали, и они под гипнозом вспоминали, кем они в прошлых жизнях были.

Всю передачу я просидела как на иголках. Хорошо было бы, если бы я могла сказать, что перестала есть, но на самом деле я ела с удвоенной скоростью. Меня преследовали слова, которые мне как-то сказала Нора: «Вы могли бы иметь его, если бы изменили прошлое».

Еще не успев проглотить последний кусок йогурта, я схватила трубку и стала звонить Норе, но мне пришлось набирать ее номер снова и снова Легче оказалось бы, наверное, дозвониться до президента, чем до Норы — Ну какие проблемы, Господи, могут быть у людей, что им так позарез необходим медиум? (О себе самой я как-то не подумала).