Уроки ирокезского (СИ) - Климова Алиса "Луиза-Франсуаза" - Страница 42

Впрочем, работая над решением задач "тактических", я все же старался и о "стратегических" не забывать: за лето на разные изыскательские проекты потратил порядка сотни тысяч рублей. Ведь когда появятся по-настоящему серьезные деньги, то можно будет и стройками серьезными заняться – но если заранее к ним не подготовиться, то пользы от денег окажется немного. Вот я и "готовился заранее" – но вот уже больше года ни на секунду не забывал о погоде. Жаркой погоде лета тысяча девятьсот первого…

Глава 12

Эдуард Толстов уже третий раз (если считать с нынешнего утра) проклял и работу и нанимателя: опять что-то сломалось и глупая баба с виноватой рожей снова вошла в его "кибинет". Проклятия (про себя, конечно) Эдуард посылал все же напрасно, да он и сам прекрасно это понимал. Ну, во-первых, мичман Барсуков сразу предупредил, что "первые пять лет будет трудно, а потом – тоже трудно, но ты привыкнешь". А во-вторых, бабы все же потихоньку чему-то учились и уже неделю к нему обращались не по нескольку за раз, а по одной и даже оставалось время попить чаю.

К тому же было интересно узнать, прав хозяин завода или нет в том, что-де "молодые девицы раньше всех научатся, а затем и старых научат". Старых, да…

Если не считать самого Эдуарда, то самой старой работнице этого крошечного заводика было лет двадцать, а под "молодыми" хозяин понимал, вероятно, совсем еще девчонок: ведь младшей, вероятно, и двенадцати не было. Впрочем, как раз она-то вязальную машину освоила действительно самой первой и "главному механику" иногда казалось, что она же и подругам иногда сама помогает устранить мелкие неисправности. Хотя какие тут неисправности-то: или слишком толстая нитка заклинит в крючке и погнет его, или из-за перетянутого тормоза ряд-другой перепутается. Нет, конечно приходилось и ремни слетевшие со шкивов на место ставить, и даже вон давеча мотор свернутый на место возвращать… бабы-то отъелись, силушку им девать некуда…

Вернувшись обратно в свою комнатенку, Эдуард успокоился: не баба все же криворукая опять все сломала, а он сам, видать, слабовато тормоз шпульки настроил. Отставному флотскому кондуктору было не очень понятно почему хозяин фабрики совсем новые Штоллевские машины сразу переделывал, ставя вместо привычного и знакомого каждому механику шкива электрические моторы – к которым еще и провода нужно было приделывать хитро, но вроде в и цеху было тише из-за отсутствия вечно громыхающей трансмиссии под потолком, и – по словам тех же баб – полотно вязалось куда как ровнее. Правда, тогда непонятно было почему чулочные машины так и оставались с ручками, за которые бабы их и крутили…

Отставной мичман Барсуков, который сманил Толстова на эту работу, похоже не врал: и денег платят как обещано, и квартира предоставлена приличная. Опять же жена не нарадуется тому, как хорошо тут за детьми следят: к врачу, почитай, в год раз шесть идти заставляют даже если все здоровы, а уж если заболел кто… Но ведь Барсуков говорил, что если здесь какое улучшение в работе или машинах кто придумывает, то денег в премию дают немало и жалование подымают. Знать бы чего такого придумать!

Хотя… вот спицы те же самые, крючки которые. Как прядильную машину не регулируй, а нитка все равно нет-нет, да и колтыхом выходит – а ежели баба того не углядит, то спице сразу смерть. Оно-то понятно, защелка на спице сама крошечная, а уж ось у нее – соплей перешибить можно. Да она и просто от времени стачивается. А вот ежели придумать машинку, которая к спице защелку обратно новой осью прицепит…

Опять же, баб-то всего с полста – ну, ежели девок, что полдня в школу ходить должны, за полбабы считать. А сделать до осени велено чулок бумажных аж сто тыщь пар, и шерстяных столько же! И этих… "водолазок"? Слов нет, кофта получилась знатная: и теплая, и легкая. Но куда ему их сто тыщь-то? Тем более что размером они на детишек разве что сгодятся. А спицу пока меняешь, машина-то ничего не делает. Да и баба тоже…

Спица не то чтобы денег много стоила, но двадцать пять копеек – это ежели одна спица немного будет. А ежели тут в день каждая баба по спице сломает…

Так, а ломает она когда на нитке, что с прядильной машины, колтых получается. И ежели баба тот колтых не углядит… А углядеть его ой как непросто, на машине-то нитка эта так и летит! Но вот ежели взять нитку эту и поначалу пропустить ее через дырочку малую, в которую колтых не пролезет… нитка, конечно, порвется – но спица-то потом не сломается! Дырочку, понятно, нужно в железе сделать – но это в мастерской лучше заказать. А вот чтобы нитку со шпули на шпулю перематывать – можно и самому сотворить. Шкивы-то от переделанных машин тут же, на заводе пока и валяются. И если их на брус какой поставить, а ручку вот сюда приклепать…

Эдуард с воодушевлением стал прикидывать конструкцию на листе оберточной бумаги, но тут ему пришлось проклясть все на свете и в четвертый раз. Хотя ежели до обеда больше поломок не случится, то день точно будет лучше вчерашнего. А как ручку приклепать – можно и в другой раз подумать. Минут через десять.

Малоснежная и холодная зима – лучшее время борьбы с летней засухой, так что бороться я начал уже в конце ноября, когда мороз опустился на Нижнее Поволжье. Небольшой морозец, но я уже знал, что теплее не будет. Ну а раз не будет…

Когда что-то делается много раз подряд, то при необходимости повторить сделанное особо мозги напрягать необходимости нет, все выполняется под руководством мозга уже спинного. Но много раз это "что-то" делал-то один я, а вот всем прочим пришлось изрядно поднапрячься. Настолько сильно, что я как-то даже не обратил внимания на появление в доме еще одной молодой женщины…

Если что-то не получается, то громкие вопли со стороны начальства могут чаще всего лишь замедлить процесс получения желаемого. Поэтому ругаться нужно негромко, лучше – вообще молча. В самом деле, если рабочему двадцать раз сообщить, что у него руки из задницы растут, то он и сам может в это поверить. А если тому же рабочему показать, что буквально "человек со стороны" эту работу выполняет легко и непринужденно, то в душе работяги рождается внутренний протест, и он, убеждая себя в том, что "не рукожопый же я на самом деле", прилагает все силы к тому, чтобы процесс освоить.

Ретроспективно прикинув "масштабы разрушений", я решил, что собственными ручками изготовил минимум четыре "газовских" шестицилиндровика практически целиком. Очень неплохой результат, ну а полторы дюжины моторов, отправленных на переплавку, я считать лучше не буду. У Васи Никанорова, который так же "ругал наглядным примером" рабочих моторного, счет был примерно таким же – четыре на двенадцать, разве что в металлолом у него ушло как раз "четыре". Однако это Вася, а большая часть рабочих моторного завода по результатам все еще догоняла меня – но с учетом их самых первых попыток. К декабрю в лом уходил лишь каждый второй мотор, и парк готовой техники вырастал уже на десяток машин в сутки.

Странных машин: до выката их "в поле" даже заводские инженеры не могли понять, что же я такое выдумал – и это несмотря на то, что каждая готовая машина тут же, на заводской площадке и испытания проходила. И проходила успешно, не раскрывая "тайны рождения" своим собственным создателям. Хотя догадаться, зачем такая машина вообще нужна, если она испытывается пусть даже при плюс пяти по Цельсию – дело практически невозможное. Снег-то в снежной пушке наружным морозом замораживается…

Но когда сразу сто двадцать снежных пушек приступили к работе, все вопросы отпали. Почти все, один вопрос остался: где взять людей для управления этими агрегатами. Вообще-то управление самой пушкой было несложным, и этому уже пару сотен человек обучить удалось, но нажимать кнопку стартера и четырнадцатилетний мальчишка способен. Да и девчонка тоже, поэтому как раз кнопки в основном девочки и нажимали. Но чтобы пушка не просто ревела мотором и вентилятором, но еще и снег выдавала, к ней нужно подвести воду. С помощью длинных шлангов, причем достаточно толстых, чтобы подавать двадцать пять литров воды в секунду…