Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана - Страница 81

– Войны станут куда разрушительней. Даже Норикия вряд ли выстоит, – согласился Эглаборг.

– Раньше орден скрывал накопленные знания из страха, что в плохих руках они принесу много бед, – Охотник припоминал, как проходил посвящение в восемь лет. Теперь ему открывался новый смысл этого действа. И его бессмысленность одновременно. – Выходит, что оберегать знания нужно было в первую очередь от себя самих. Нет, всё-таки сильнее предательства оружия ещё не придумали.

***

Раннее утро в Мараканде, столице ханства Саргала, выдалось прохладным. Глинобитные хибары на удивление хорошо сочетались с высившимся над ними пёстрым дворцом. Город стоял на берегу широкой и полноводной реки Пахчур-Су, которая несла жизнь в мёртвую Хаабскую пустыню. Несмотря на ранний час на берегу уже собралась толпа. Слух будоражили чужие разговоры.

– Уверяю тебя, лорду Веломри сам Единый-милостивый помогает! Нашёптывает ему в уши мудрые советы и направляет его руку на врагов. Иначе как бы он Эскендерию сокрушил?

«А почему ты мне не помогаешь?» – обратился Николас к Безликому.

После того, как они покинули Острова Алого Восхода, Охотник чаще разговаривал с незримым богом, чем с Эглаборгом. Из-за этого они в очередной раз повздорили, и целитель решил остаться в лагере, который они разбили выше по течению реки.

«Ты хочешь завоевывать города?» – деланно удивился бог.

«Мне всего-то нужно было спасти Юки».

«Я же предупреждал не задерживаться в храме. На двух стульях не усидишь даже ты».

Николас недовольно прищурился и сложил руки на груди. Как же достала эта беспомощность!

За ним пристально наблюдал пустынник. Темноглазый, лет двадцать пять от роду. Смуглые босые ступни выглядывали из-под светлого балахона. Лицо обветрилось, из-под платка, обтянутого плетёным обручем, выбивались каштановые кудри с тёмно-красным отливом.

Встретившись взглядом с Охотником, пустынник спросил:

– С кем ты так воодушевлённо беседовал?

После деликатных манер островитян и жителей Поднебесной бесцеремонность эламовцев выбивала из колеи.

– С самим собой… Иногда я так делаю, – Николас скопировал слащаво-хитрую улыбку пустынника. – Люблю беседовать с умными людьми. А что здесь происходит?

– Хан Саргал недавно отправился по Сумеречной реке.

Что за невезение! Николас надеялся напомнить ему о дружбе с дедом и попросить покровительства. Теперь удастся разве что прикоснуться к мощам хана в мавзолее.

– Он не оставил после себя сыновей, – непрошено продолжил пустынник. – По местным суевериям это значит, что хан прогневал богов и обрёк свои земли на страшное проклятье. Если к дочерям Саргала не посватается могущественный владыка, то, оправдывая себя божественной волей, кровожадные соседи разграбят ханство. Дураком-женихом… прости, смельчаком оказался хан Фарзул, Алый Лев Хаабской пустыни.

– То есть он возьмёт в жены сразу всех? – Николас сдвинул брови.

– Если они выживут. Не смотри на меня так, по-моему, это очень глупая традиция. Одна жена – одна проблема, много жён – много проблем.

– Ни одной жены – никаких проблемы, – заключил Николас, вспоминая Юки.

– Это конечно, но очень тоскливо, – согласился пустынник. – Так вот, оказалось, чтобы искупить вину перед богами, одного сватовства недостаточно. Чтобы очиститься от проклятья перед свадьбой принцессы обязаны пройти испытание, которое назначат для них соседи. Если боги простят род хана Саргала, то оно завершится удачно. Естественно, наши жадные властители придумали нечто такое, что исполнить невозможно. Принцессы должны достать рубиновое яблоко с заповедного острова посреди реки. Идём, я покажу.

Они вышли на высокий берег, откуда хорошо было видно окрестности. Толпа заволновалась и расступилась. Вперёд выступила высокая девушка в халате из красного бархата, расшитого золотыми птицами. Её лицо и волосы закрывал шёлковый платок. Слуги помогли ей разоблачиться, и она ласточкой нырнула в мутную речную воду. Следом выдвинулся внушительный плот с тяжело вооружёнными воинами.

– Это старшая, принцесса Маяса, – пояснил пустынник.

Когда она доплыла до середины реки, вода вспенилась и на поверхность высунулся покрытый зелёной чешуёй треугольник драконьей головы. Принцесса вскрикнула. Воины похватали луки и принялись обстреливать речного жителя.

– Что они делают?! – Николас подался вперёд, желая остановить сражение до того, как произойдёт трагедия.

– Стой – убьют! – загородил ему дорогу пустынник. – Ещё одна глупая традиция.

Тонкий хвост со стрелкой на конце поднял плот в воздух на несколько ярдов. Воины упали в воду и камнем пошли ко дну. Принцесса продолжала оглушительно кричать. Дракон высунул из воды своё мощное тело и с шипением нырнул обратно, утаскивая за собой Маясу.

– Если бы я только знал! – ужаснулся пустынник.

– А у вас не так?

– Нет, конечно. У нас всё просто: нравится тебе девушка – просишь у неё разрешения, платишь её отцу и отваживаешь других её ухажёров, если они имеются. А после забираешь её в свой шатёр и живёшь долго и счастливо.

Николас вообще-то спрашивал не о свадебных традициях, но… Пустынник был явно не в себе. Он ухватил Охотника за ворот рубашки и заставил смотреть ему в глаза:

– Ты обязан нам помочь! Станешь чемпионом младшей принцессы Инай и защитишь её от всех чудищ. Если справишься, маракандский визирь Салим даст тебе любую награду, какую попросишь… И хан Фарзул тоже, клянусь!

Николас внимательно разглядывал его вытянутое обветренное лицо. Угольки глаз пустынника горели отчаянием и тревогой. А как он за всех решения принимает! Так ведут себя разве что могущественные владыки, не привыкшие к отказам.

В последнее время Охотник всё больше гонял демонов по оврагам и пустошам. Как выглядят настоящие деньги, вовсе забыл, так что заработки пришлись бы очень кстати. Но… дракон?!

– С чего ты решил, что я с этим справлюсь? – Николас принялся по одному отлеплять от себя пальцы пустынника.

Мозоли на них походили на те, что бывают от стрельбы из лука.

– Ты похож на опытного воина. Вон как рвался Маясу спасать, – подмигнул ему пустынник. – Подсоби, а? Принцесса Инай прекрасна, как лунный свет. Она не заслужила такой участи.

Уговаривать он тоже умеет, пройдоха!

– Что ж ты сам не сразишь чудищ ради неё?

– Моё племя враждует с Маракандом, мне нельзя показывать заинтересованность, – он тяжело вздохнул и опустил плечи. – А так бы я за неё и в огонь, и в воду! Моё имя Камиль.

Он протянул Николасу руку, но не успел Охотник её пожать, как пустынник потянул его за собой.

– Вначале встретимся с визирем Салимом, а потом с Инай.

Каков наглец! Да ещё и во дворец вхож, о государственных делах осведомлён в отличие от традиций, хм… Это при том, что он якобы из враждующего кочевого племени. Что-то тут нечисто.

«Соглашайся! Сам с правящей семьёй подружишься, коня раздобудешь. Пора бы тебе перестать за дедовой спиной прятаться. Жениться он, видите ли, собрался, детей завести, а сам как был пустым местом, так им и остался», – издевался в голове Безликий.

Николас стиснул зубы в бессильной злобе. Поколотить бы его, хотя бы зеркало разбить, но тут даже этого нельзя. Можно только молча делать вид, что всё в порядке, и омерзительный голос не властен над его рассудком.

***

Они промчались по грязным кривым улочкам Мараканда, распугивая плешивых котов и собак. Показалась дворцовая стена, обрамлённая зарослями самшита. Отсчитав с две сотни шагов, Камиль раздвинул кусты. За ними притаилась дверь. Пустынник снял с шеи медный ключ и отпер им внушительный навесной замок.

Стражники на другой стороне учтиво склонили головы, провожая Камиля перепуганными взглядами. Ничего себе, кочевник из враждебного племени!

Они оказались на мужской половине дворца. Пустынник уверенно прошествовал в покои визиря, не отпуская руки Охотника.

Салим сидел на цветастых подушках и потягивал из чашки ароматный напиток. Визирь был уже немолод. Невысокая, грузноватая фигура скрывалась под роскошным халатом из синего бархата, отсутствие пышной шевелюры возмещал большой тюрбан. В глазах цвета топлёного молока искрились янтарные хитринки.