Старший брат моего жениха (СИ) - Манило Лина - Страница 39

Ничего толком сообразить не успеваю, а дверца автомобиля распахивается и наружу выпархивает… Кира!

Первая мысль: она соскучилась по Егору и хочет его видеть.

И от этого ладони потеют, а злость накатывает волнами, лишая остатков благоразумия.

Не помню, каким образом я расплачиваюсь с таксистом — вообще не до этого. Главное сейчас — Кира, которая тарабанит по стали ворот, попеременно жмет на звонок, а машина, привезшая ее к нашему дому, мирно стоит, чего-то дожидаясь.

Тонкую фигурку щедро заливает светом фонаря, и Кира кажется такой хрупкой и растерянной сейчас. Милая девочка, чем-то дико встревоженная, а я ловлю себя на ощущении, которое кроме как животная похоть никак не описать. Да что ж за проклятие такое? Почему я думать рядом с ней не могу нормально?

— Кира? Ты что тут делаешь? — спрашиваю, подойдя на опасно близкое расстояние, и она вздрагивает. Замирает и медленно поворачивается в мою сторону. Неужели только сейчас заметила, что давно уже здесь не одна?

В желтом искусственном свете ее бледность отдает зеленцой, и это мне совсем не нравится. Что-то у нее стряслось, но ответов я не знаю.

— Руслан, слава богу! — вырывается радостное, и что-то екает у меня в груди. — Я тебя нашла!

— Ты меня искала? — удивляюсь и улыбаюсь, как чертов идиот.

Но Кира не дает мне насладиться моментом. Снова упоминает Егора, и это накрывает меня с головой. Я не разбираю ее слов, лишь набатом в голове: Егор, Егор…

Да что ж за проклятие такое?!

— Руслан, ты слышишь меня? — теребит меня Кира, касается моей руки, и я встряхиваю головой, отгоняя наваждение, гашу приступ злости в себе.

— Что-то случилось? — спрашиваю, окидывая взглядом непроглядно черные окна.

— Я же объясняю! — тяжело вздыхает и нервно хлопает рукой по своему предплечью. — Егор в общежитии у меня, в нашей комнате! — нервничает, а я фокусирую все свое внимание на ней. — В окно влез! Он сейчас спит, ему нехорошо. Что-то у него случилось, но он молчит. Я тебя искала, надо что-то делать с ним. Наташа за ним следит, мы комнату заперли, пусть отсыпается, я вырвалась на часик, так боялась тебя не найти.

Она явно на взводе, тарахтит без пауз, а у меня с сердца камень падает. Нашелся, чтоб ему, нашелся! И в этот момент мне плевать, что этот говнюк поперся к Кире, на все плевать. Чувствую лишь облегчение, и оно смывает с сердца тревогу.

И я поддаюсь порыву, который вечно берет верх, сто?ит Кире оказаться рядом. И плевать, что в машине кто-то сидит, потому что я вывернут наизнанку этой девочкой, разорван на части, покорен.

Кира ойкает, а я притягиваю ее к себе. Резко, порывисто, но не хочу ни о чем думать, кроме опустошающего желания снова почувствовать ее сладкие губы на вкус.

— Руслан, — выдыхает Кира, но в голосе нет ни капли страха.

И это подстегивает меня, срывает внутри последние предохранители, отключает волю. Слизываю теплое дыхание с ее губ, она раскрывает их для меня, и это самое лучшее, что могло случиться со мной этим вечером. Толкаюсь языком, беру Киру в плен своих рук, и пальцы путаются в волосах.

Кожа теплая и пахнет карамелью, мягкая и упругая одновременно, гладкая, точно шелк. Мне отчаянно не хватает дыхания, но еще больше я нуждаюсь в этой девочке, от которой мою голову снесло окончательно и бесповоротно. Наши языки сплетаются в странном танце, тихие стоны музыкой для ушей, а мою грудь распирает от какого-то нового чувства, названия которому не могу придумать. Что-то дикое и первобытное, что-то глубинное.

Когда губы начинает саднить, а в трусах так тесно, что больно стоять, с силой отрываю себя от Киры, но из объятий выпускать не тороплюсь. Сколько мы так целовались? Минуту, час, целые сутки? Не знаю, но мне до безумия хочется еще и еще.

— Почему ты с Егором не осталась? — спрашиваю, когда дыхание возвращается ко мне.

Кира хмурится, отводит взгляд, и для меня это самый лучший ответ на все мои вопросы.

— Руслан, поехали, — просит, заглядывая в мои глаза, а на щеках румянец горит. То ли смущена, то ли боится того, что было только что между нами. — Надо успеть, пока комендант нас не спалила. Еще есть немного времени.

— Не волнуйся, — усмехаюсь и, притянув Киру к себе, целую в висок. — Я умею договариваться с блюстителями порядка. Даже если это злые коменданты общежитий.

41 глава

Кира

Мама любит повторять: “Влюбленные люди даже пахнут иначе”. Мол, у любви свой собственный аромат, который не заглушить ни туалетной водой, ни гелями для душа, ни освежителем Ёлочка. Я не знаю, почему вспоминаю об этом, но зачем-то втягиваю носом воздух, принюхиваюсь, но быстро отбрасываю попытки найти подтверждение словам своей порой слишком романтичной мамы.

Руслан сидит так близко ко мне, что о свободе могу только мечтать. Мне остается так мало пространства на заднем сиденьи, что хочу я этого или нет, приходится вжаться в его плечо, бок, а иначе никак. Он большой, и его так много в последнее время возле меня, что впору закрыть глаза и убежать далеко-далеко.

Собственно, что я и планирую сделать, дайте только экзамен сдать. Впрочем, убегу я или нет — это ничего не изменит. Потому что со слов Егора отлично помню: у Руслана богатая и насыщенная жизнь в столице. Бизнес, женщины, напряженный график и ни минуты свободного времени. Мол, чудо, что он вообще смог вырваться на недельку.

У меня все в порядке с математикой, потому в состоянии сосчитать, что до конца этой самой недельки остается всего пара дней.

Костик, мой однокурсник, лихо заводит свою чудом не развалившуюся на части машину на крутой вираж, радуется, когда удается выехать на свободный проспект, не застряв в пробке. Мы торопимся, потому что на часах уже десять, и до момента, когда закроются до утра двери общаги, остался жалкий час.

Слишком строгие порядки в нашей общаге, бесспорно.

Машина снова лихо поворачивает влево, и я, не успев схватиться за поручень, практически ложусь на Руслана. Он протягивает руку, обвивает ею мои плечи и теснее прижимает к себе. И запах… запах, от которого мои ноздри трепещут. Снова в голове проносится мамина теория, но я мысленно бью себя по рукам, губам, щекам — не время для глупых фантазий.

— Расслабься, — шепчет мне в волосы. — Я не кусаюсь.

— Только целуешься без разрешения, — фыркаю, но оттолкнуть Руслана не пытаюсь.

— Вот еще, разрешений я только для этого не спрашивал, — смеется тихо и самым наглым образом целует мои волосы.

Я ловлю удивленный взгляд Костика в зеркале дальнего вида, а лицо горит от смущения.

— Отпусти меня, — шиплю и Руслан слушается.

Только слухов мне не хватает.

Корпус общежития вырастает, словно из-под земли, и я нетерпеливо ерзаю на сиденьи. Ничего уже не хочу, только бы от Егора избавиться — он мне абсолютно не нужен в нашей комнате. Он мне вообще не нужен, пусть катится на все четыре стороны.

А Руслан… ну, он определенно любит брата и точно не бросит его в беде — на то я и рассчитывала, когда уговорила Костика отвезти меня к их дому.

— Удачи с вахтершей, — смеется Костик, когда мы высыпаем из его машины в душный липкий вечер.

Я показываю ему язык, он снова смеется, бросает на прощание опасливый взгляд на возвышающегося рядом со мной Руслана и ретируется.

— Кира, постой, — просит Руслан, когда я делаю шаг ко входу, и я останавливаюсь, чертыхаясь про себя. — Почему Егор в окно влез?

— У него и спросишь, — бурчу, сгорая от нетерпения. — Пойдем, времени в обрез.

Но Руслан не дает мне шанса уйти: берет за плечи и просит смотреть в его глаза.

— Сейчас я забираю Егора и мы поедем в одно место с тобой.

— Куда?

— Сюрприз, — уголок губ ползет вверх, и легкая улыбка искушает и заставляет что-то невидимое внутри меня сладко замереть. — Нам надо поговорить. Это важно.

— У меня завтра экзамен, — предпринимаю жалкую попытку сдвинуть этот бронепоезд со своего пути, но Руслан отрицательно качает головой.