Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ты же ведьма! - Мамаева Надежда - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Между тем пока Панфий задирал вверх руки согласно отработанному сценарию, над площадью раскатом грома прогрохотал низкий суровый голос:

– Что здесь происходит?

Два всадника на породистых скакунах стояли позади толпы. Оба в темных плащах, один – смуглый, с черными как смоль волосами, второй… Второй производил странное впечатление. Совершенно белые, словно снег под луной, волосы, молодое лицо и пронзительный взгляд. Вроде бы он и не кричал, но страшно стало всем.

Даже дворовому псу, который до этого момента радостно носился вокруг костра. Он испуганно присел на хвост и по-щенячьи описался. Отец Панфий, увы, такого позволить себе не мог. Хотя по глазам было видно, что хотел.

– Мы очищаем славный Хеллвиль от скверны, мессир, – не очень уверенно ответил он, убирая руки за спину и делая шаг назад.

Меня это отступление от сценария совершенно не устраивало. Я, демоны подери, вся горела. И не от страсти. Умирать молодой не хотелось. Молодой и без полученного за работу золотого – не хотелось вдвойне. Посему я решительно крикнула:

– Уважаемый! Езжайте, куда ехали, и не мешайте аутодафе!

Замерли все. И досточтимые горожане, и двое пришлых, и храмовник. Впрочем, последний опомнился быстро. Он снова взмахнул руками, готовясь прочесть псалом о низвержении исчадий Бездны обратно во Мрак. Пресвятому обычно отлично удавалась эта декламация. Особенно выразительным и зычным его голос становился на седьмой и двенадцатой строфах, где речь шла о прелюбодеянии и отпущении грехов. Но, увы, его опять перебил тот… лунный.

– Как представитель исчадий Тьмы, я протестую! – угрожающе произнес он.

– Протестуйте в другом месте! – вскипела я.

Подол юбки уже тлел, еще немного – и ткань вспыхнет пламенем, а они тут дебаты устроили.

– Вот-вот! – поддержал меня кто-то из толпы.

– Проваливай! – донеслось сразу с нескольких сторон.

– Поймай свою ведьму и казни ее как хочешь! А на нашу не зарься! – пророкотало над головами, легко перекрывая шум на площади.

Бас госпожи Йонфер был знатным. Она наверняка могла бы им подковы гнуть, если бы захотела. Она же хотела цветов и романтики, поскольку натуру имела нежную, ранимую и трепетную, несмотря на внешнюю мощь и габариты, с которыми проходила не во всякую дверь. Госпожа Йонфер носила изящные шляпки, что сидели чуть косо на ее голове, всегда стояла в первых рядах у моего костра и трогательно рыдала своим знаменитым басом на седьмой и двенадцатой строфах псалма.

– Никого ловить и поджигать в СВОИХ землях я не собираюсь, – отчеканил лунный, дернул поводья загарцевавшего коня, и тот встал на дыбы.

В своих землях?! Повисла тишина. Нехорошая такая. В подобные моменты говорят: сдох темный. Но вот конкретно сейчас могла запросто помереть одна светлая.

– Давайте сначала меня до конца сожжем, а потом будете упражняться в топографии, мать ее, дипломатии и богословии! – взмолилась я, пассом активируя свою метелку, которая лежала в полной полетной готовности на крыше ратуши. – Отец Панфий, начинайте же! Я очень хочу очиститься от грехов. Прямо мочи нет, как хочу!

– О исчадие Тьмы! – воодушевленно взвыл храмовник.

Толпа, которую едва не лишили главного зрелища, радостно вторила ему. Хламида отца Панфия развевалась под порывами стылого ветра. Горожане, кутаясь в платки и кожухи, замерли, ожидая чуда. Все прекрасно знали, что сейчас полыхнет пламя Бездны и пожрет свою дщерь. А через седмицу можно будет как ни в чем не бывало снова постучаться в дверь дома спаленной недавно ведьмы, обнаружить ее в целости и сохранности и попросить проклятия для стервы-соседки или согревающей настойки от простуды, или порошка бычьего корня для мужской силы.

Все собравшиеся этим промозглым утром на исходе осени знали сей ритуал. Только пришлые – нет. И все испортили.

– Джером, – бросил пепельно-лунный паразит своему смуглому спутнику.

Тот кивнул, и с его руки сорвался ледяной водоворот.

Ледяной, мать твою! Это в такую-то холодрыгу! Нет, конечно, пока я поджаривалась у столба, то не ощущала всех прелестей последних дней месяца санного первопутка. Но сейчас…

Под подошвами рассерженными змеями зашипели угли потухшего костра. Я вымокла вся. От рыжей макушки до ботинок, в которых захлюпала вода. Волосы сосульками свисали до пояса, ткань черного платья прилипла к телу так, что я чувствовала не то что порывы ветра, а даже насморк и сиплое дыхание зрителей из первого ряда.

Над площадью повисла тишина. И в той звенящей тишине я чихнула. Оглушительно. Так, что с ветки ближайшего дерева с криком взметнулись вороны и рванули в небесную высь. Правда, не все. Одна то ли глубоко задумалась, то ли была глуховата, то ли просто задремала. В общем, освобожденная ее товарками ветка спружинила, и ворона свалилась клювом вниз. Знатно припечатавшись о схваченную первыми морозами землю, она вдруг пришла в себя и с карканьем, в котором мне отчетливо послышалось «кар-р-раул», тоже сиганула к тучам, что были готовы вот-вот разрешиться от снежного бремени.

Посадочно-взлетное безобразие происходило все в том же молчании. За вороной наблюдали и досточтимые жители Хеллвиля, и дуэт совсем недосточтимых приезжих, и я, недожженная ведьма. В носу вновь зачесалось, я еще раз чихнула. Ну да, была у меня такая особенность: я не умела делать это тихо.

Вот некоторые благородные лэриссы могли. Они и чихали, как мышки, ели, как птички, и спали, как… Да и в целом в правильной позе спали, не пинаясь и не сопя. Словно трупы в склепе. Может, набор малошумных качеств шел в обязательном комплекте к статусу лэриссы? Или выдавался им при рождении вместе с золотой ложечкой? Увы, этого мне никогда не узнать, потому что во мне не текло ни капли голубой крови.

Я была дочерью целителя со скромным магическим даром, простого горожанина без титулов и наград, некогда выпускника Академии имени Кейгу Золотое Крыло, а ныне лекаря в Вейхоне – городе на севере империи. Моя матушка и вовсе родилась в семье скорняка. Зато у нее имелся дар, который, на мой взгляд, ничуть не уступал магическому: она умела торговаться. И делала это так вдохновенно и талантливо, что ни разу ничего не купила за полную цену. Даже когда темный торговец однажды приставил нож к ее горлу, все равно матушка торговалась. Шепотом, но торговалась и выбила-таки скидку на тот амулет.

Увы, ее дар мне не передался в полной мере в отличие от магии отца. Той было с лихвой. Все пять лет учебы в Северной Вейхонской академии магии я не жаловалась на свои восемь единиц дара. Вот только перед практикой вышла незадача…

– А теперь объясните мне, храмовник… – Голос лунного типа разорвал гнетущую тишину. – В чем виновна эта ведьма?

Отец Панфий замялся. Потом смутился. И наверняка бы покраснел, если бы уже не был синим: ему рикошетом досталось от «ледяного водоворота».

– Она… Она… – выдал он спустя несколько мгновений, – …греховный сосуд!

Да уж. Сомнительный аргумент, чтобы сжигать кого ни попадя. Мало ли кто какой сосуд. Даже в самом Панфии сейчас булькала минимум пинта вина со специями: попробуй в такую холодрыгу очищать души от скверны без подогрева.

Судя по выражению лица лунного, для него греховная сосудистость тоже не была веской причиной для казни. И он явно настроился на долгий и обстоятельный допрос.

Все ясно. Догореть мне сегодня все-таки не удастся. Принесли же демоны лунного со смуглым не вовремя! Эх, плакал мой золотой: рачительный храмовник если и заплатит, то половину. Стало быть, незачем мне тут стоять и клацать зубами! Высвободив руки из почти незатянутой на запястьях веревки (Панфий только для вида накинул), я отлепилась от столба. Сошествие ведьмы с костра на землю получилось впечатляюще злым и хлюпающим.

– Господа, вы тут разбирайтесь в моих преступлениях и наказаниях, а я пока пойду в трактир тетушки Брас. Погреюсь. Не цветень месяц на дворе, так и заболеть недолго. А с простудой на костер не полезу, – заявила я, зябко обхватив себя руками за плечи. – Даже не просите.