Приёмный (СИ) - Кочеровский Артем - Страница 4

За любую провинность Быков пинал Ярика или наказывал. Малой мыл его комнату, стирал одежду, стоял в углу или носил на голове мусорное ведро. Хорошо хоть, Окурок не блистал фантазией, иначе малому пришлось бы куда тяжелее.

Вскоре Ярику повезло. Он нашёл семью и покинул интернат навсегда, а Окурок нашёл ему замену…

…….

После исполнения шестнадцати я переключился на учебу. Впереди меня ждал последний, но почти целый учебный год, чтобы подтянуть коренные предметы. Понимая, что ни тренировками, ни своим упорством, "карьеру" в интернате я уже не сделаю, я решил позаботиться о будущем.

Не буду лукавить. Энергия отличала людей везде, даже там, где её почти не применяли. И все же университет мог стать тем местом, где её отсутствие менее заметно. Идея поступить в ВУЗ накрепко засела у меня в голове, а потому последние месяцы всё свободное время я проводил в учебной комнате.

По правде сказать, открыв для себя учебную комнату, я не только подтягивался по знаниям, но и находил временно укрытие. Пацаны предпочитали тусить либо в комнатах, либо на улице. В учебку заходили только тогда, когда им нужно было что-то срочно проверить на Бракованном. Влияние той или иной ауры и тому подобное. Я привык, что иногда они заваливались толпой и просили подставить плечо под удар. Со временем алгоритм наших действий установился и более или менее всех устраивал. Они приходили — я посылал их в задницу — они меня пинали — я посылал их в задницу — они уходили. На всё про всё десять минут, и я дальше сижу за учебниками.

… … …

Дверь в учебку распахнулась, и на пороге появился Окурок. Он носил коричневые штаны, кеды и шерстяную кофту, похожую кофту силовиков, с погонами, но без звёзд. Помнится, погоны ему пришил Ярик.

Быков был ниже меня на пол головы и худее, но это не мешало ему грохнуть дверью о стену и уставиться, театрально подняв правую бровь.

— Чё, ботанишь? — чтобы казаться круче, Окурок добавлял в голос хрипоту. Меня это всегда забавляло.

— Чего надо? — спросил я улыбнувшись.

— Чё ржёшь, мудак?! — он резво вошёл в центр учебки и достал из-за спины зелёную тетрадь. — За меня тоже поботань!

Тетрадь со шлепком упала передо мной. В верхнем правом углу корявым почерком было написано "матеша". Окурка не интересовали оценки. Он и на уроках-то нечасто появлялся, а тут опомнился о домашней работе. Не стоило и сомневаться — пришёл, чтобы подмять меня под себя.

На секунду мне стало интересно, и я открыл тетрадь. Вверху посредине такими же нескладными буквами — "2 сентября. Классная работа", ниже — пару иксов и игрек. Неизвестные складывались друг с другом, а чему равнялись — неизвестно. Похоже, Окурок устал и вместо решения нарисовал пару квадратов. Больше в тетради ничего не было.

— Напиши посредине "домашняя работа" и нарисуй ещё пару квадратов, может прокатит, — ответил я и отодвинул тетрадь на край стола.

— Ты одупляешь, с кем разговариваешь, мутант?!

Окурок наклонился и ударил меня щелбаном по уху. Я отодвинулся и хотел встать, но тот придавил меня к стулу. На плечо легла рука, но показалось будто сверху водрузили мешок цемента. Стул подо мной заскрипел. Я повернул голову и увидел на своём плече покрытую красным свечением ладонь.

— Может тебе ключицу сломать, а?!

Окурок надавил сильнее, и заболело уже не только в плече, но и рёбрах из-за перекосившегося торса. Ещё немного, и где-то что-то хрустнет. На раздумье у меня было несколько секунд и два варианта: сделать домашку или драться. Хотя, что тут думать! Драться, драться и ещё раз драться. Драться, значит получить, но ведь и сделать домашку — это тоже значит получить, но позже. Так если нет разницы, зачем напрягаться и что-то для него делать? Получать я уже привык, а вот записываться в лохи по-прежнему не собирался.

— Ладно-ладно, отпусти! — попросил я, и Окурок ослабил давление. — Вот, что я придумал! Тебе же математичка всё равно не поверит, что ты сам решил. Нужно начинать с малого. Понимаешь? Ну там… два плюс два, или посложнее — три минус один. А лучше удиви её умножением три на два! Идёт?!

Заканчивая предложение, я раскрыл тетрадь и на весь разворот нарисовал "3х2= ". Речь прозвучала довольно серьёзно, потому Окурку пришлось стряхнуть с мозгов пыль, чтобы понять:

— Ты гонишь?!

— Какой ответ?! — я вырвался из-под пресса его руки и поставил ручку после знака равно. — Ну?! Ну же?! Три умножить на два?!

— Ш-ш-ш… шесть?

— Да, твою мать! — крикнул я и нарисовал огромную шестёрку на всю страницу.

Окурок поиграл бровями, прижал сильнее тетрадь и развернулся к двери. Признаться, я и сам прифигел, что такой примитивный трюк сработал, но… Нет, он не сработал.

Коричневая штанина Окурка разрезала воздух и выбила из-под меня стул. Я кое-как удержался, схватившись за столешницу, отскочил в сторону и поднял кулаки.

Он прёт на меня, наполняя оба кулака красной, я бросаю ему под ноги стул и, пользуясь, заминкой разбиваю нижнюю губу. Удар получился сильным, козла аж пошатнуло. Но долбанная энергия…

Обратным ударом Окурок швыряет стул. Тот прилетает мне в колени и разваливается на две части. Боль в ногах не позволяет увернуться от удара в ухо. Перед глазами всё плывёт. Удар с добавлением энергии сравнится по силам с ударом битой. Перебирая ногами, я пытаюсь сохранить равновесие и, кажется, у меня получается, но следом в грудь врезается подошва кеда с ромбовидным протектором.

Обе парты, что стояли за моей спиной, я привёз к окну. Сполз на пол и попытался втянуть воздух, но лёгкие сжались в спазме. В следующую секунду в лицо мне прилетело что-то шелестящее… тетрадь.

— Чтобы через час домашка была готова! — прохрипел Окурок и ушёл.

…….

Через час я сидел в наполовину раздолбленном кабинете учебки и заканчивал для Окурка домашку. Я сомневался, что этот кретин хоть что-то смыслит в решении квадратных уравнений или системах с тремя неизвестными, но постарался. Сделал парочку преобразований, для виду что-то вынес за скобки, и закончил всё "остроумным" ответом: xyi.

Едва я закончил и собирался поднять майку, чтобы посмотреть на отпечатанную подошву на груди, как в учебку вошла воспитательница Катя. Бедлам и поломанная мебель её впечатлили, но с собой она принесла более шокирующую новость:

— Данил… кажется, для тебя нашёлся приёмный отец…

Глава 3. Сергей

За последний год я настолько привык к схваткам, спорам и дракам, что они перестали казаться из ряда вон выходящими ситуациями. С одной стороны, это до безобразия хреново — докатиться до такой жизни, с другой — последний раз приступ случался аж полгода назад. Одно время я даже подумывал, не перерос ли я болезнь. Подростковый возраст и всё такое… Кто-то страдает прыщами, у кого-то ломается зрение. Может быть, прошло время, и всё стало на свои места? Нет.

Услышав о приёмном отце, я переволновался и спровоцировал приступ. Катя мельтешила перед глазами и хваталась за телефон. Воспитательница собралась куда-то позвонить, но передумала, вспомнив постоянные напоминания доктора: "Его приступы не опасны. Их просто нужно переждать". Не уверен, что у меня получилось сказать внятно, но я попросил её успокоиться. Не то чтобы я переживал из-за воспитательницы, просто её розовая блузка слишком сильно била мне по глазам, когда прыгала из одного угла учебки в другой.

Приступов не было давно, потому я не сразу вспомнил о дыхании и счёте. Одна люстра, две ноги у Кати, три — сумма ног и люстры, четыре — квадратный корень из шестнадцати подвесных плиток на потолке, пять — разница между тридцатью ножками стульев и пяти горшками с цветами, шесть — "2х3"…, десять — корень квадратный из одиннадцати столешниц минус двадцать один штрих от обуви на линолеуме.

— Он ждёт тебя на улице, — сказал Катя после того, как напоила меня водой, после того, как я напоил её водой. — Поговори с ним. Попробуй понять, что он за человек. И…, - Катю слишком хорошо воспитали, потому ей было неловко это говорить. — Если он тебе не понравится, всё равно не спеши с принятием решения, потому что…