Демоны кушают кашу (СИ) - Царенко Тимофей Петрович - Страница 45

Списки погибших уточняется.

Объявлен общенациональный траур.

Объявлена всеобщая мобилизация.

Посол закатной империи вызван для консультаций.

Редакция «Императорского вестника» скорбит вместе со всеми гражданами. И мы тоже взываем к справедливости и требуем возмездия!

Комментарии к произошедшему дал…

Маркиз отложил газету. Его лице помертвело.

Вестовой взглянул в лицо хозяина кабине и… Просто исчез.

Маркиз, кажется, не обратил на это никакого внимания. Перед ним возникли десятки вписанных друг в друга светящихся фигур. Он пристально посмотрел на скользящие по древесине стола руны. Лицо его вновь налилось краской, а из груди вырвался вздох облегчения.

В следующий миг газовый рожок ожил. Пламя взметнулось к потолку, изогнулась и на столе появился сложенный вдвое лист бумаги. Маркиз развернул послание.

Я не уберег ее.

Если будешь в силах — исполни свой долг.

Придет время, и я разделю месть с тобой.

— Все интереснее и интереснее. — Марких имел привычку говорить сам с собой. — То есть Его высочество не знает.

Мужчина достал чернильницу, и написал на обратной стороне листа одну фразу:

Время скорби еще не пришло

Клаус Морцех повертел бумагу в руках, любуясь шедевром эпистолярного лукавства, и потом выдохнул на послание язык пламени. Письмо исчезло.

— Так, что же я упустил… — Великий инквизитор поглядел на закрытую дверь, на газету перед собой. Его брови поползли вверх, словно он все же вспомнил что хотел. Где-то за дверью звякнул колокольчик. Еще через несколько минут в кабинет заглянул запыхавшийся секретарь.

— Вызывали? — Подтянутый мужчина в годах, демонстрировал вежливое внимание.

— Да, Фредерик, ко мне только что заглядывал молодой человек из почтовой службы. Проносил мне газету. Найди, пожалуйста, этого молодого человека, пусть им займется кто-то из магов. — Морцех на мгновение задумался. — У него талант портальщика или очень перспективный атрибут.

Секретарь сделал пометку в блокноте и снова уставился на руководство.

— Дальше, доставь мне ящик самого дорого спиртного. Распорядись пусть принесут. И стакан. Хрустальный. Один. — Убедившись, что секретарь закончил записывать, Морцех продолжил. — Так же найди среди местных чиновников проштрафившихся, и вызови с докладом. К моменту их визита у меня на столе должны лежать личные дела со списком прегрешений. Зарезервируй под них места на кладбище и предупреди целителей. — Великий инквизитор обладал по истине легендарным педантизмом.

— Желаете распустить слухи? — Секретарь же отличался редкостным умом.

— Да, все должны знать, что Клаус Морцех пьет, гневается и пребывает в глубоком горе. Если в канцелярии остались шпионы, неблагонадежные сотрудники или те, за кем числятся тяжкие преступления, то пусть заходят с докладом от сэра Филиппа. — Морцех собирался страдать с размахом.

— Будет исполнено.

— Да, еще одно, поставь в приемной щетку какую, и совок. Щетку из тех современных, которые хорошо собирают пепел. И железных банок, литров на пять каждая. Чтобы запас тоже был.

А еще маркиз очень любил чистоту.

— И да, закажи еще перьев, пачку, желательно из метрополии. А то местные долго не живут. — Марких огорченно вздохнул рассматривая измятое перо.

Секретарь снова поднял блокнот и принялся записывать.

— Дядя Салех! Дядя Салех! Поднимайся! Дядя Салех, пожалуйста, очнись! Нельзя спать!

Рей открыл глаза и тяжело сел. Багровое небо, по которому бежали фиолетовые облака. Все залито этим жутком светом. Каменистая равнина цвета запекшейся крови.

— Я… я тут. — Слова довались тяжело. Воздух с трудом проталкивался в легкие. Бывший лейтенант лихорадочно дышал, но кислорода не хватало. Татуировка на коже светилась так, что свет ее разгонял багровый сумрак вокруг.

Рей бросил взгляд на Аврору. Девочка, закутанная в багровый плащ, с испугом смотрела на Салеха. Тот попробовал подняться, но ноги резко подкосились, и земля метнулась на встречу. Рея замер, собираясь с силами, бросил взгляд на свои руки. Те покрылись потеками, словно были сделаны из воска, и их сунули в огонь.

— Что… что со мной…

— Это место меняет тебя. — Голос девочки стал глубже. Он принадлежал уже не ребенку.

Остра боль скрутила тело Рея, и он свернулся в позу эмбриона. Скрипели и крошились зубы. Руки выкручивало и раздуло. На спине начал расти горб.

— АААААГХ… — От боли Рей перестал что то видеть. Из прокушенного языка полилась вязкая кровь.

— В этом месте все то, чем кажется. Оно не дает лгать. Лгать перед самим собой. — Голос Авроры был удивительно ясно слышен даже не смотря на дикую боль, заливающую сознание. По телу громилы шли волны, трещали кости, кожа лопалась, обнажая мышцы

Из горда вырывался только хрип.

В влажным хрустом горб на спине лопнул, и из него показались два жутких крыла, острые тонкие кости с натянутой между ними тонкой кожей.

Сквозь кожу на левой руке пророс тонкий шип темно-бордового металла. Правая лапа обзавелась лишним пальцем, плоть текла, все больше становясь похожей на древесную кору.

Сознание Рея помутилось, но не погасло. Волны изменений продолжали рвать тело. В какой-то момент пропала боль. Стало легче дышать. Рей сплюнул кровь с осколками зубов, и поднялся на ноги. Тут же пошатнулся, так как земля улыла непривычно далеко. В носу засвербело и Рей чихнул. За спиной что-то дернулось, раздался хлопок. Салех настороженно замер.

— Дядя Салех а ты красивый! — Голос Авроры стал раздаваться иначе, словно из ушей убрали затычки.

— А…. Э… Что со мной? — Рей переступил с ноги на ноги и потерял равновесие. Он махнул рукой и что то за спиной пришло в движение. Перед лицом мелькнуло…

— Это что гербарий? — Ошарашено проговорил громила, или уже не громила?

— Дядя Салех, хочешь я тебе зеркало наколдую?

— Аврора, никаких… — Рей было хотел продолжить отповедь, но потом сообразил, что они уже и так, вроде как, в аду. В том смысле, что еще плохого может произойти? Так что Рей мысленно махнул рукой и сказал — а давай!

Девочка вскинула руку, и в воздухе повисла отражающая поверхность. Рей взглянул на себя.

— Говорила мне Регина, не водись ты Рей с Гринривером. Облик человечий потеряешь. Кто же знал что она права на столько? — Ошарашенно прошептал Салех разглядывая собственно отражение. Его не покидала надежда что ему глючится и они просто надышались зелий в лаборатории профессора Трифоди. Потому что в зеркале отражался не он.

Трехметровая фигура, две руки, две ноги, два крыла, одна голова. Только увидав такого «ангела» любой здравомыслящий человек принялся бы стрелять. Что вероятно — себе в голову.

Привычной осталась только левая нога. Хоть и подросла в размерах. Что характерно — вместе с сапогом. Хотя на фоне того, что он мог пошевелить пальцами протеза это был факт не заслуживающий внимания. Правая рука была словно вырезана из дерева. Под обсидиановыми когтями что-то светилось. А еще она была шестипалой. Левая рука напоминала человеческую разве что издали. Вместо кожи был серый камень. А между безымянным и средним пальцем торчит жутковатых размеров коготь темно-бардового цвета, длиной с запястье. Рей посмотрел на странное оружие и стоило ему подумать, как ему теперь подтираться, коготь тут же втянулся в руку. Грудная клетка напоминала латный доспех, где камень и дерево сплелись в причудливом узоре. Внимание привлекали крылья, они тоже выглядели поделкой безумного химеролога. Левое крыло представляло собой несколько костей, собранных в виде, крыла на которые кто-то натянул кусок человеческой кожи. Правое было двое больше левого, сверху покрытое перьями, а снизу — живыми листьями.

Но больше всего досталось голове. И если челюсть, да и рот остались вполне человеческими (второй язык и два десятка дополнительных зубов не в счет) то вот нос был представлен тремя узкими щелями на гладкой коже. А вот выше носа не было ничего. То есть совсем ничего. Бугристая кожа покрывал череп, лоб, и гладкий участок там, где должны быть глаза. На бедрах висели остатки штанов. Заглядывать в них Салех не решился.