Папина дочка (СИ) - Романова Виктория - Страница 2

Поэтому я и хочу переехать в собственную квартиру! Зажить собственной жизнью, чтобы меня не окружала толпа людей, готовая доложить о каждом моём шаге отцу. Хочу жить и совершать глупости, а потом на них учиться.

В дверь кто-то стучится, а потом она открывается. Эта та самая няня, о которой я только что думала, принесла мне завтрак. Она улыбается мне уголками губ и неспешно подходит к столику, что стоит у меня в комнате.

— Уже проснулась, пташка? — от её ласковой улыбки на душе теплеет.

— Привет, — киваю я и осматриваю содержимое подноса, — Ты решила меня откормить?

— Кто же знает, чем ты там питаться будешь в городе-то своём. А тут хотя бы всё своё, домашнее.

Я усмехаюсь и спрыгиваю с кровати, направляясь в собственную ванную, чтобы привести себя в порядок. Завтракаем мы с отцом отдельно, впрочем, как и обедаем и ужинаем. Он постоянно на работе, а я раньше постоянно училась. Если я в шесть утра только просыпаюсь, то отец в это время уже работает у себя в офисе в режиме нон-стоп.

Рассматриваю себя в зеркале и отмечаю, что даже с утра я ещё та красавица. Большие-большие карие глаза, оттенка молочного шоколада в обрамлении густых и длинных черных ресниц над которыми поработал один из лучших мастеров столицы. Идеально выщипанные и накрашенные брови, на несколько тонов темнее пшеничного оттенка волос. Волосы были вообще отдельной темой. Прямые и шелковистые, длиною чуть ли не до попы. Они всегда были предметом моей гордости. Я собрала их в приличный хвост и вернулась в комнату, где няня уже заправила постель и разложила завтрак на небольшом столике на открытом балконе. Сама же она уже ушла.

Потягиваюсь, сажусь за стол и одновременно беру в руки вилку и телефон, чтобы написать подругам. Сегодня у нас намечается очередная тусовка. На самом деле, они не заканчивались с тех пор, как мы получили аттестаты. Каждый день что-то празднуем, то одно, то другое. Наша дружная компашка ни за что не распадется.

Катька приглашает к себе, чтобы мы могли вместе сходить на маникюр и педикюр, а потом подобрать наряды и рвануть в очередной клуб. И, конечно же, я соглашаюсь. Сразу же после завтрака закрываюсь в собственной гардеробной и внимательно изучаю её содержимое. Примечаю платье, которое как раз недавно купила из смеси шерсти и шелка от Валентино.

Облегающий лиф и длинные рукава, расклешенный подол и фигурные пастельно-розовые вставки в зоне декольте. С моими длинными ногами оно смотрится просто бомбически, не смотря на наглухо закрытое горло. Кружусь перед зеркалом, затем хватаю сумочку и туфли.

Итак, платье от Валентино — около трехстах двадцати тысяч.

Сумочка от GIVENCHY — почти сотня.

Замшевые туфли от Ральфа Лорена — чуть меньше пятидесяти тысяч.

Кажется, я готова покорять мир.

Катя — она же по совместительству моя лучшая подруга, живёт со своими родителями в элитном жилом комплексе в центре города, докуда нам надо добираться ещё целый час, а то и два, если с пробками не повезет. Но я не обращаю на это внимание, заткнув уши наушниками. В конце концов, я люблю смотреть в окно, даже если виды часами не меняются.

Когда мы подъезжаем к её дому, полтора часа спустя, я сразу же вижу подругу и машу ей сквозь тонированное стекло автомобиля, чего она не видит, разумеется. Но о том, кому принадлежит эта машина догадывается, а потому сразу же идёт к нам, как только мы паркуемся, и залезает внутрь. Она тут же тянется ко мне и улыбается, целуя воздух около моей щеки, на что я ей отвечаю.

— Привет, зайка, — говорит она, перекидывая ногу на ногу, — Как у тебя день начался?

— А у тебя предыдущий и не заканчивался, да?

Мы прыскаем от смеха и даём новые координаты водителю. Модную студию маникюра, которая принадлежит матери Кати. Мы всегда там ошиваемся, и только им доверяем заботу о своих ногтях, хотя и цены там соответствующие, но это не проблема.

Катя всегда старается выглядеть на все сто, вот и сегодня она наверняка провела час или больше перед своим гардеробом, выискивая этот наряд. И я могла точно сказать, какому бренду или дизайнеру принадлежат её изящные туфли на высоком каблуке, облегающие черные зауженные брюки и шелковая голубая блузка, заправленная лишь наполовину. Она подчеркивала свою длинную модельную шею с помощью собранных в конский хвост блондинистых волос и отрытой зоны декольте. По большому счету мы с ней были полными противоположностями во внешности. Голубые глаза против карих, крашеная блондинка против натурального пшеничного оттенка.

— Ну что, ты уже готовишься к учебе? — спрашивает меня подруга.

— О да-а, — визжу я, хлопая в ладоши — Уже поговорила с отцом о своём жилье, он согласился.

— Вот это круто! — ту же оживает Катя, — Значит, тусить будем у тебя.

— Эй! — я хлопаю ей по бедру — Иногда мне нужно будет уединяться, между прочим.

— Ах ты, развратница!

Именно под этот радостный хохот, мы проводим оставшееся в пути время, даже его не замечая. Я уже давно привыкла говорить обо всём в присутствии водителя. Знала, что он ничего не расскажет отцу, потому что я ничего важного не скажу. Я же не полная дура. Да и Катя меня не сдаст, если я что-то вытворю. У нас на этот счёт негласное правило — своих не сдавать, компромата хватит на обеих.

Вот мы и приехали. Мы садимся за соседние столики и отдаемся воле мастеров, коротко описав им, чего мы хотим. Сегодня я хотела чего-то более спокойного, поэтому просто попросила их покрыть мои собственные ногти почти телесного цвета лаком и добавить какой-нибудь симпатичный узорчик.

— Что-то ты сегодня сама не своя, — заметила Катя.

Ну да, она не изменяет своим ярко-алым ногтям класса с девятого, а потому и сейчас она выбрала самый ядерный оттенок красного из всех возможных. Я лишь пожимаю плечами и расслабляюсь. У нас есть часа четыре, пока мастера будут делать наши ногти красивыми.

— А где ты будешь жить? — спрашиваю я у подруги.

— Я и не думаю переезжать, — она раздраженно повела плечами, когда мастер приступил к удалению кутикулы — Мои родители вечно не дома, так что меня всё устраивает. Может вообще попрошу их самих куда-нибудь свалить. — она поворачивается ко мне и улыбается — Вот хотя бы как твой отец. Пусть купят какой-нибудь загородный дом и живут там.

— Думаю, им будет не очень удобно, особенно твоей маме, она же работает в городе, в основном.

— Да мне то что. Твой отец же не жалуется.

Катя пожимает плечами, а я отворачиваюсь. Конечно, я понимаю желание подруги жить отдельно, но…не все её желания я могу понять. Ладно, видимо, у них просто такие отношения с родителями, раз она может так легко попросить их переехать. Тем более, я прекрасно знаю её родителей. Отца просьба дочери мало коснется, половина его бизнеса вообще заграницей, а у матери, насколько я знаю, есть даже собственная квартира рядом с главной студией маникюра, где она постоянно зависает.

После маникюра и педикюра мы направляемся в наш любимый торговый центр. Нам срочно нужно обновить гардероб и не важно, что мы это делали неделю назад! И тем более, сегодня же вечеринка, нам нужны новые платья. Поэтому ЦУМ встречает нас как родных, и мы сразу же вливаемся в торговые ряды, приветствуя уже знакомых консультантов.

Звонок отца застает меня в примерочной одного из магазинов, когда я вовсю кружусь перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон. Без какой-либо задней мысли, беру трубку и улыбаюсь.

— Привет, папочка.

— Привет, Поль, — его голос теплеет, и мне это безумно приятно, мне нравится знать, что только ради меня он становится ванильной мороженкой — Где ты?

— В магазине с Катей, а что?

— Снова хочешь что-то купить? — мне кажется, или он чем-то недоволен?

— Да, платье, чтобы встретиться с друзьями сегодня.

— Поль, у тебя же полно всяких нарядов.

— Ну па-а-ап! — ною я, садясь на пуф в примерочной — Почему мне нельзя купить платье?

— Полина, у всего есть цена, — начинает он, но я его перебиваю.