Обитель Солнца (СИ) - Московских Наталия - Страница 46

— Сначала распоряжусь вернуть твоего отца сюда, а затем прослежу, чтобы вам принесли воды, — ответила она.

Аэлин промолчала, и Кара, таинственно улыбнувшись, развернулась к ней спиной и зашагала прочь.

***

Закончив с распоряжениями, Кара направилась обратно в свои покои, чувствуя, как на плечи начинает давить усталость. Этот проклятый день выдался на удивление тяжелым и насыщенным, и она чувствовала себя истощенной. Поднимаясь по лестницам, она вдруг поймала себя на мысли, что в одном Бэстифар оказался прав: уставать в гратском дворце ей доводилось редко, и состояние это уже стало для нее непривычным.

Вспомнив его слова, перемежавшиеся в голове с речами Аэлин Дэвери, Кара растянула губы в мрачной улыбке и поняла, что отправиться спать сейчас не сможет. Бэстифар наверняка ждет ее вердикта и не может сомкнуть глаз.

Чтоб тебя! — хмыкнула про себя Кара, ощутив, как сердце сковывает какая-то щемящая светлая тоска, и уверенно зашагала в сторону царских покоев. Как она и ожидала, Бэстифар ждал ее там, бодрствуя.

— Найдется пара минут выслушать мое мнение о нашей узнице? — вежливо поинтересовалась Кара, отчего-то решив держаться с ним нейтрально.

Бэстифар поднялся со стула, на котором до этого сидел, пересел на кровать и постучал по ней, призывая Кару сесть рядом. Лицо его сейчас не выражало ни прежней нервозности, ни игривой язвительности. Сейчас он был чрезвычайно серьезен.

— Конечно, — ответил он. — Присядь.

Кара вздохнула и неспешно подошла к нему, однако садиться не спешила. На несколько мгновений она замерла прямо напротив него, глядя ему в глаза и пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Ей всегда было непросто это определять. Сейчас ей казалось, что Бэстифар чувствует только усталость, но она не была уверена, что усталость эта — не ее собственная.

Бэстифар поднял на нее взгляд запавших глаз, но не сказал ни слова. А затем вдруг зажмурился, подался вперед и уткнулся головой ей в живот, привлекая ее к себе и обнимая ее — как никогда крепко, будто боялся, что она сейчас исчезнет.

Кара ощутила, что ей перехватывает дыхание от невиданной нежности, накатившей на нее горячей волной. Изо всех сил стараясь успокоить сердце, пустившееся вскачь, она осторожно погладила Бэстифара по волосам, успокаивая.

— Кара, я… — проговорил он, но слова будто застряли у него в горле.

Так виноват! — Почему-то ей показалось, что за этим должны следовать именно такие слова, но Бэстифар продолжил иначе:

— Я так устал…

Это признание ошеломило ее не меньше — тем, что он сказал это вслух. Кара не помнила, говорил ли он ей хоть когда-то нечто подобное. Для аркала, привыкшего играть чужими судьбами, это было неслыханным откровением.

— Я знаю, — тихо произнесла Кара, продолжая гладить его по голове.

Наконец он отстранился, опустив взгляд в пол, вздохнул и попытался собраться с силами.

— Насыщенный выдался денек, — надтреснуто произнес он.

Кара присела рядом с ним, но оставила между ними небольшое расстояние. Отчего-то ей казалось, что сейчас так будет лучше.

— Когда я шла сюда, меня посещали те же мысли, — улыбнулась она. — Поэтому, думаю, нам лучше быстро закончить с делами и отдохнуть. Остальное решим на свежую голову.

Бэстифар кивнул.

— Пожалуй, ты права.

— Я поговорила с Аэлин. Мне кажется, угрозы она не представляет.

— Тебе кажется? — прищурившись, переспросил Бэстифар.

— Из нашего разговора вывод я сделала именно такой, — спокойно подтвердила Кара. Казалось, Бэстифар хотел, чтобы в ее вердикте было больше уверенности, но в этом случае он требовал от нее невозможного. — Я не могу утверждать этого безошибочно, Бэстифар. — Она вздохнула. — Аэлин умная женщина и хорошо понимает положение, в котором оказалась. Она не строит иллюзий и не ставит условий.

— То есть, — он натянул на лицо привычную кривую ухмылку, — леди Аэлин не опасна?

— Еще как опасна, — Кара многозначительно кивнула. — Но, похоже, мы на одной стороне, и делать глупостей она не намерена.

— Ты готова за нее поручиться?

Кара вздохнула.

— Если тебе от этого проще, то готова.

— В таком случае я выпущу ее на твое попечение, — воодушевленно заявил Бэстифар. Кара нахмурилась.

— Предлагаешь мне следить за ней?

— Можем назвать это «помочь ей устроиться во дворце и привыкнуть», и окрас сразу будет другим, не находишь?

Она постепенно начала узнавать в нем прежнего Бэстифара, однако не горела желанием сейчас потворствовать его играм.

— Что ж, пожалуй, — вздохнула она и, хлопнув себя по коленям, поднялась с кровати. — Тогда я пойду. День и впрямь был долгим.

Бэстифар взглянул на нее почти обиженно.

— Спокойной ночи, — мягко произнесла Кара и сделала шаг к двери.

— Я… так и не поблагодарил тебя, — выпалил Бэстифар. Продолжил он, дождавшись, когда она обернется: — За то, что ты сделала сегодня для Мальстена. Знаю, ты плохо к нему относишься и не обязана была исправлять, — он покривился, — мою оплошность.

Кара приподняла бровь.

— Да. Не обязана была.

Она подумала, что сейчас он спросит ее, откуда ей было известно про яд, но он не стал этого делать.

— Спасибо, — выдохнул он. Казалось, это слово далось ему непросто.

— Просто пообещай впредь быть осторожнее и не заигрываться в опасные игры. Или хотя бы слушать, когда я предупреждаю тебя.

Бэстифар покривился.

— Пожалуй, стоит попробовать. Хотя бы для разнообразия.

Кара кивнула.

— Неплохо для начала, — устало улыбнулась она. Бэстифар ничего не сказал, и Кара поспешила улучить момент, чтобы удалиться. Отчего-то ей казалось, что сейчас лучше всего будет оставить его одного.

***

Грат, Малагория

Второй день Паззона, год 1489 с.д.п.

Утром дворцовый лекарь Селим Догу явился, чтобы сменить повязки на ране Мальстена и проверить швы. Он провел некоторое время в его комнате, попутно оценивая, насколько тяжелые последствия остались после яда пустынного цветка, и сделал вывод, что, если бы противоядие дали на несколько минут позже, жизнь Мальстена Ормонта до сих пор была бы в опасности. Однако ему повезло, и лекарь заявил, что, отдохнув несколько дней, Мальстен сможет полностью восстановить силы.

Бэстифар ждал в коридоре, надеясь, что после визита лекаря сможет обсудить с Мальстеном положение дел. Последняя встреча прошла из рук вон плохо, и сегодня, проснувшись с рассветом, Бэстифар понял, что как можно скорее должен исправить ситуацию.

Стоило Селиму выйти, он, не удостоив его даже кивком головы, проскользнул в покои Мальстена, точно базарный вор, и замер у двери, заложив руки за спину. Он надеялся, что сразу найдется, что сказать, однако отчего-то не произнес ни слова.

Мальстен сидел на кровати, надевая рубаху после осмотра лекаря. При виде Бэстифара лицо его помрачнело, взгляд из сосредоточенного сделался уставшим.

— Сегодня ты выглядишь заметно лучше, — хмыкнул аркал, неспешно приближаясь. Мальстен, казалось, готов был оттолкнуться от кровати и встать, и Бэстифар протестующе взмахнул руками. — О, нет-нет, — нараспев произнес он, — только не надо опять этих героических глупостей! Придя сюда, я краем уха услышал, что Селим предписал тебе лежать и восстанавливать силы. Вот и лежи. Видят боги, это нетрудно.

Мальстен проводил его взглядом, но ничего не сказал. Бэстифар прищурился.

— На всякий случай: ты не в казематах Красного Культа, — нервно хмыкнул он. — Нет нужды воинственно отмалчиваться.

— Ты пока и не задал мне ни одного вопроса, — ответил Мальстен. Бэстифар нервно поджал губы. Он выглядел таким напряженным, что Мальстен невольно смягчился и, вздохнув, спросил: — Что ты хочешь услышать?

— Простого «привет» для начала будет достаточно. Судя по твоему мрачному виду, желать мне доброго утра ты не намерен.

— Думаю, для тебя оно и так достаточно доброе. Ты ведь добился, чего хотел. — Данталли качнул головой и угрожающе посмотрел на него. — Где Аэлин? Что с ней сделали?