Племянница (СИ) - Левитина Наталия Станиславовна - Страница 38

В общем, наследства ждать неоткуда.

Тем не менее, Денис — тут, рядом, и смотрит на неё с такой нежностью. Он за них волновался, боялся их потерять… Как же она ошибалась на его счёт! Никакой он не предатель. Её первый и единственный мужчина, отец её ребёнка…



Теперь не нужно собирать справки для приюта, не надо волноваться, удастся ли найти работу. Можно спокойно заканчивать учёбу. У них с дочкой снова, как и раньше, будут еда и кров, Денис им это обеспечит.

Вроде бы все проблемы решены, и она должна радоваться, а ей почему-то хочется плакать. Как тяжко на душе!

И Юля прекрасно понимала, почему на глаза наворачиваются слёзы, а в груди торчит стальной штырь. Сейчас ей придётся расстаться с милым майором. Вот в чём дело.

Она и раньше знала, что расставание неминуемо, но прикинула, что они переедут в приют не раньше, чем через неделю-полторы. Значит, ещё целую неделю она могла по утрам кормить Егора завтраком, а по вечерам — ужином. Смотрела бы, как он перемалывает пищу своими мощными челюстями, как двигаются желваки на скулах… Молчаливый. Чудесный… Её к нему влечёт, как морскую волну к каменному утёсу — прибиться, омыть прохладой, расплескаться сверкающей на солнце белой пеной…

Собираясь переехать в приют и начать самостоятельную жизнь, Юля втайне мечтала, что время от времени, пусть нечасто, они будут видеться с товарищем майором. Ведь заметно невооружённым глазом: Егору очень нравится проводить время с Дашкой, он готов постоянно носить её на руках. Да и Юля ему не противна, это чувствуется. Хотя он и отверг её сегодня ночью…

Наверное, иногда на правах «дяди Егора» он звал бы их куда-нибудь с собой: опять в бассейн, конный клуб или на барбекю. Да и просто в гости — в свой красивый коттедж, который целых две недели был их надёжным убежищем. Дашка играла бы с Персиком и оглашала окрестности радостными воплями.

А теперь эти встречи под вопросом. Кто же мог подумать, что исчезнувший муж снова появится в их жизни? Вряд ли Денис согласится, чтобы жена и дочь проводили время с посторонним мужчиной. Посторонним — для него. А для Юли и Даши майор — самый удивительный и невероятный человек на свете. Их добрый спаситель.

Мысль о том, что сейчас они расстанутся навсегда, была невыносима. Сердце сжимало чёрной тоской…

— Знаешь, Юль, когда я понял, что моя жизнь висит на волоске, меня словно по башке шандарахнуло! Все вещи предстали в другом свете, произошла переоценка ценностей. Я вдруг понял, что был полным идиотом! Вы с Дашей — самое дорогое, что у меня есть. Как я мог допустить, что мы с тобой до сих пор не зарегистрировали наши отношения? Почему-то я считал, что все эти формальности ничего не значат. А ведь для тебя это, наверняка, имеет огромный смысл. Женщины совершенно иначе воспринимают штамп в паспорте. Прости, что был таким чёрствым. Мы всё исправим. Ты моя любимая маленькая жена, а Дашенька — моя дочь. Поэтому мы как можно скорее оформим все официальные документы, да?

Юля бросила на спутника удивлённый взгляд, но ничего не ответила.



Глава 22. Мир теряет краски

Когда возвращались из конного клуба в тёплой компании — он, Дашенька, заяц — Егор с удивлением увидел, что весь город заполнен бело-розовой пеной цветущих яблонь. Для середины мая привычная картина, но сколько лет он этого не замечал!

Егор вдруг остро осознал, что боль, которая серной кислотой выедала душу, исчезла — словно ему засадили лошадиную дозу анальгетика.

Как-то раз, очень давно, ещё в прошлой жизни, он с двумя бойцами угодил в засаду — чужая земля была готова в один миг ощетиниться дулами автоматов или бесшумно брошенным ножом. Не увернулся, в ближнем бою кинжалом раскромсали весь бок. Сначала, конечно, ничего не заметил, был занят, убивал. Силы были неравны, но втроём они справились. Зато потом, пока добирался до базы и тащил на себе чуть живых парней, окончательно озверел от адской боли. Рана под временной повязкой сочилась кровью, жгло так, будто в ней ковыряли раскалённым прутом. Когда дождался укола обезволивающего, почувствовал, как по венам разливается блаженное тепло, и боль отступает.

И вот сейчас она тоже растаяла… Егор прислушивался к себе и понимал, что её больше нет — этой вечной спутницы, выматывающей душу, глыбой льда на долгие годы придавившей сердце. Теперь можно нормально дышать, смотреть, думать. Будто рассеялся кровавый туман, окружавший его все эти годы.

Егор постоянно ловил себя на том, что улыбается. Вот и сейчас. А как не улыбаться, если сзади в машине, пристёгнутое к детскому креслу, болтает ножками и напевает песенку маленькое чудо?

Дашу переполняли впечатления. Майор уже несколько раз порадовался, что не проигнорировал предложение и сорвался из офиса, чтобы отвезти малышку в конный клуб. Какое удовольствие видеть восторг и удивление в глазах ребёнка! Сейчас кроха делилась с зайцем приобретённым опытом, учила правильно сидеть в седле. В качестве тренажёра она использовала собственную коленку.

— Держи спину ровно. Ровно, я сказала! Ну-ка, выпрямись. Вот так, молодец!

— Дашуля, тебе понравилось?

— Дядя Егор, это было феноменально-о-о-о! — раздался сзади восторженный вопль.

— Господи Иисусе, как громко!

— Вау-у-у-у!

— Я рад.

— Спасибо-о-о-о-о! Спасибо! Спасибо, дядя Егор!

— Какая ты вежливая девочка.

— Меня мама научила.

— Даша, у тебя необыкновенная мама.

— Ой, она такая красивая!

— Очень красивая, — с чувством поддержал майор.

Вернувшись домой, они ещё немного поиграли во дворе. Даша времени даром не теряла, она продолжила начатый в машине мастер-класс, но теперь задействовала ещё и Персика — усадила зайца ему на спину.

— Так, Персик, не прыгай! Иди спокойно, ты же конь! А ты выпрямись, сколько можно повторять! — командовала она.

Даша со шпицем играли на лужайке, а Егор с улыбкой наблюдал за ними и щурился от золотисто-розового вечернего солнца. Заодно занимался делами — отвечал на звонки и проверял почту. Он не стал закрывать ворота, собирался сразу же отправиться обратно в офис, как только подъедет Юля.

С утра с ней не виделся и так хочется снова заглянуть в её бездонные синие глаза, аж крутит и ломает. А при мысли о том, как она прижалась к нему ночью, и вовсе кидает в жар. Постепенно эта юная женщина превращается в его наркотик. Он с нетерпением ждал, когда в конце улицы раздастся шум мотора, к дому подъедет машина, и из неё выпорхнет стройная фигурка.

Но вместо такси с фирменным логотипом у ворот остановился старенький «ниссан».

Даша обернулась и замерла, удивлённо всматриваясь в лицо мужчины, выскочившего из автомобиля. А через мгновение девочка уже с радостным криком неслась в сторону машины:

— Папочка! Папочка мой любимый! Ты вернулся!

В следующий миг Даша очутилась в объятиях у отца, а Егор поперхнулся. Ему словно хорошенько вломили прямо в солнечное сплетение, выбив весь воздух… Как же так? Ещё час назад малышка сидела у него на руках, обнимала за шею — обнимала его, а не этого мерзкого типа! Майор думал, что отныне так будет всегда, он мысленно уже присвоил себе этих двух девочек, с именами, которые для него навсегда превратились в святыню…

Но тут заявилось это земноводное!

Егор застыл, набычился, у его ноги притаился Персик. Оба настороженно наблюдали, как мужчина с их драгоценной малышкой на руках пересекает лужайку. Майор пока ещё хранил тяжёлое молчание, а шпиц ощерился, показал мелкие клыки. Даша этого не увидела — обнималась с любимым папой. Юля плелась следом за Дутовым, вид у неё был растерянный, подавленный. И всё равно при её появлении из машины Егора захлестнуло волной нежности — соскучился!

Майор уже видел Юлиного гражданского мужа на фотографиях, его служба безопасности собрала на коммерсанта целое досье. Но живьём этот гад оказался ещё симпатичнее, чем на снимках. Именно от таких обаятельных проходимцев девушки и сходят с ума.