Злоба 2 (СИ) - Романович Роман - Страница 25

— Личный выбор? — остатков озарения хватило, чтобы увидеть ответ.

— Именно. Даже если у тебя злые родители, тебя тянет к насилию, да и обстоятельства оставляют желать лучшего… Даже в этом случае человек может сделать выбор двигаться в сторону добра. Вопреки наследию, склонностям и обстоятельствам.

— Для чего и нужна, как ты говоришь, боевая-прикладная философия.

— Именно. Личная философия — это тот внутренний стержень, что поможет тебе сохранить себя в любой ситуации. Но слово сохранение — ошибочно. Это ещё один важный принцип, который нужно тебе как следует понять. Личность — понятие динамичное. Как и весь путь возвышения. Идеал — это когда человек, идя по ступеням возвышения, поднимаясь над эмоциями и пороками, укрепляет и меняет себя, становится сильнее. Это постоянное развитие. Если что-то устарело, это надо отбросить и создать новое. Твоя старая картина мира рухнула, но скажу тебе прямо, что у тебя раньше и не было философии. Ты впитывал то, что давали. В этом почти не было личного выбора.

— Я понял тебя, Хол. Тут есть над чем подумать.

— Думай, Эрик, думай. — хихикнула довольная Хол.

Глава 12. Тренировки

— Эрик, ты уверен? — голос Хол был полон скепсиса, — Всегда лучше выбирать профессионального учителя. Посредственность тебя испортит.

— Мы с тобой уже это обсуждали, — отмахнулся я.

Народ постепенно покидал жилой блок и отправлялся на работы. У меня же был другой план и надо попробовать его реализовать.

— Об! — позвал я парня до того, как он вышел.

— Чего тебе, мясо? — окинул он меня презрительным взглядом. — но если он думает, что легко от меня отделается, то ошибся.

— Я хочу полюбить драться. Научишь?

— Разве ты не понял, что я вчера сказал?

— Понял. Поэтому и пришел.

— Хм… С тебя два пайка. Оплатишь мне день вместо работы. — быстро согласился он, — По рукам?

— Да.

Благодаря победам у меня скопился запас еды. С ней вообще странное дело… Я легко мог съесть за день пять пайков и при этом не испытывать дискомфорта. Мог бы и больше, но это слишком расточительно. Хол говорила, что пайки содержат минимум питательных веществ. Хватит, чтобы не подохнуть, но мало для полноценного развития организма. Количество лишь немного исправляло эту проблему, но в долгосрочной перспективе требовалось найти более питательную пищу.

С этим ещё один момент связан. Согласно анализу, с таким питанием и в таких условиях невозможно дожить до старости. Организм не выдержит. Что ещё раз доказывало — здесь людей не ценят.

На пару с Обом дождались, когда остальные уйдут. Мой новый «тренер» предложил заниматься прямо здесь, в жилом блоке, чтобы никто не видел.

— Давай, ударь меня, — предложил он, встав напротив меня.

— Зачем? — растерялся я.

И в следующую секунду получил затрещину.

— Урок первый. — наставительно выставил он палец целой руки. Вторая болталась на перевязи у груди, — Я говорю, ты делаешь. Не думаешь, не задаёшь тысячу вопросов, а делаешь. Уяснил? Кстати, с тебя два пайка. Лучше дай мне их сразу, чтобы не возникло желание отказаться.

Встряхнувшись, я дошёл до своей лёжки и взял оттуда пайки. Остальные ребята, кто успевал накопить еду, хранили их здесь же, прямо у своих «постелей». Может это и небезопасно, но других вариантов просто нет.

— Кинь на мой лежак, — сказал Об, — И топай сюда.

В голове раздался голос Хол, которая спросила, не жалею ли я о своём решение. Я мысленно показал ей неприличный жест, на что она в ответ захихикала. Какая-то несерьезная у меня субличность.

— Ударь меня, — снова потребовал Об.

— У тебя же рука…

В этот раз я словил удар ногой в живот и полетел на пол. Срань…

— Всё, я понял! — крикнул Обу, поднимаясь, — Не думать, не говорить, делать.

— А ты не такой уж тупой. Посмотрим, что дальше будет, — усмехнулся он.

Улыбка Оба — это оскал избитого, с кругами под глазами, бледного, без пары зубов, грубого парня. Тот ещё видок.

Размахнувшись, я попытался врезать ему, но Об легко увернулся.

— Лучше бы я работать пошёл… — покачал он головой, — Позорище. Ты откуда вообще такой вылез? Мама тебя всю жизнь у сиськи держала? Почему ты такой тюфак?

— Пошёл в жопу.

— Ты даже грубишь не потому что зол, а потому что думаешь, что такой ответ мне понравится, — неожиданно точно подметил Об, — Что лишь подтверждает твою слабость. Бей ещё раз. Только не как калека, а нормально.

А он мне нравится, — шепнула Хол, — Беру свои слова обратно.

Да идити вы оба, — подумал я.

— Я буду заставлять тебя бить до тех пор, пока не сделаешь это нормально, — предупредил Об.

Следующие пять минут получились не самым приятными в моей жизни. Я бил, пытался ударить и попасть. Но Об каким-то образом легко уворачивался. Так же легко, как Рик уворачивался от его ударов. Получается мне до него и вовсе, как до луны. А если учесть, что у Оба рука сломана, то и вовсе. Вариант сбежать больше не кажется слишком уж сомнительным.

— Понимаешь, в чем твоя ошибка? — устало вздохнул Об.

Усталость его не физическая. Его просто бесит моя тупость. Это не моя догадка, Об не стесняется мне об этом говорить прямо.

— Я не умею драться?

— Смешно, — хмыкнул он, — Ты всё не умеешь. Давай с простого начнем. С движения. Я наблюдал за твоими боями… Ну как боями… Ты дрался с самыми слабыми неудачниками. Чтобы ты понимал, все рабы злости сами по себе неудачники. Детишки, заготовки под настоящих бойцов. Ты видел когда-нибудь тех, кто реально умеет драться?

— Видел. — вспомнил я побег и… маму.

— Насколько они были сильнее того, что происходит тут?

— Значительно сильнее.

Да чего уж… Я за всё время на кольцевой не видел никого, кто бы смог противостоять матери. Повелительница огня, что тут скажешь. Так что Об прав. Здесь уровень школьников, пусть и сильных. Но опасны они лишь для таких слабаков, как я. Настоящие бойцы… Ну да что про это думать, если мне до них далеко.

— У тебя большой потенциал, Эрик, — заметила робко Хол.

Прозвучало это как слабое утешение.

— Ну хорошо, что ты это понимаешь. Значит ты один из главных неудачников среди слабеньких детишек. Дошло до тебя, мясо, насколько всё плохо?

— Да-да, я слабый и бестолковый, понял уже, — начал я раздражаться.

— Это хорошо, что понял. Я видел, как ты дерешься. Да, несколько раз победил, но кого? Тех, кто за несколько месяцев ничего не добился. Это не просто неудачники, а конченные дебилы.

— Так ты и сам далеко по рейтингу не ушёл, — брякнул я, не сдержавшись.

— Да. Я такой же неудачник, как и ты, — серьезно заявил Об, — Может чуть сильнее и решительнее. Но речь сейчас о тебе. Все твои победы — это попытки подловить неудачников. Что ты сейчас и подтвердил. Подумай, как ты двигаешься. Ты вроде не тупой… Ну не настолько тупой, насколько слабый… Замахиваешься, пытаешься ударить меня, а если я чуть отойду, весь твой задор уходит в пустоту. Ещё и открываешься. Да даже такой тупица, как я, легко этим воспользуется. Но хуже того, ты не решительный. Ты бьешь механически, не вкладывая душу. На арене ты больше злишься, но сейчас ведешь себя, как баба. Ты что, думаешь, что я от твоих потуг рассыплюсь? Да даже меня раненого у тебя не хватит сил вырубить.

— И что делать с этим? — сказал я раздраженно.

— Учиться постоянно двигаться и держать дистанцию. С этого и начнем, мясо. Я не могу драться в полную силу из-за руки, но станцевать с тобой сможем. Цени, неудачник. Так учил меня мой отец.

Об показал с виду простое упражнение. Мне надо было удерживать одну и ту же дистанцию. А конкретно — всегда находиться чуть дальше, чем он смог бы достать.

— Ты должен приклеиться ко мне. Понятное дело, что дистанция будет скакать, но учись её поддерживать. А ещё лучше предугадывать действия противника.

Об медленно шагнул ко мне. Я отступил. Он шагнул обратно, я замер на месте.

— Слишком большая дистанция тоже плохо. Как ты сам планируешь бить? — возмутился он.