Отбор. Выжить, чтобы победить (СИ) - Katsurini Катерина "Katsurini" - Страница 23

— Док вряд ли мог опуститься до такого, — пояснил принц. — Он, конечно, мечтает, чтобы я стал лекарем-хирургом, но это скорее отеческая забота, у него пары нет, нет и детей. Я был лучшим на потоке. Да и он сам с тобой возился целых три месяца. Не мог он.

Поняла только одно — доку верят безоговорочно. Мне и сам он нравился. А еще док был за меня. Это многого стоит.

— Возился, ты о чем? — спросил Ян.

— Потом расскажу, — пообещал Славик. — Ладно, мне пора на работу! Маша ты со мной! И повернулся к Яну: — Я могу тебе ее поручить, в случае чего?

— Да.

— Поклянись, что будешь оберегать, как сестру!

— Клянусь отныне считать Машу своей сестрой, заботиться о ней, оберегать, защищать!

— Хорошо.

— Никакого алкоголя! — вставила я.

— Ты о чем? — это не понял Ян.

— Ты меня ведь хотел опоить. Шампанским…

— Нет. То была газировка. Напиток такой…

Я нахмурилась. Верить ему не спешила, даже если Славик верит.

— У нас запрещен алкоголь в любом виде, — пояснил принц. — Даже в медотсеке для наружного применения запретили несколько веков назад. Теперь обходятся обеззараживающими спреями.

Неужели! Можно вздохнуть спокойно?

— А что такое газировка? — перевела тему разговора.

— Напиток, наподобие вашего компота, только с газом, — пояснил Ян напоследок, так как мы разделились. Я со Славиком вернулись к служебному лифту, а мой обидчик, хотя теперь я была в этом не уверена, пошел к доку.

— А ты не боишься, что наш разговор подслушал тот недоброжелатель? — спросила перед дверями лифта.

— Пока я в отделении снимать там запрещено. Включается автоматически программа защиты внутренних приказов медблока.

— Значит, там, где я с тобой, нас не снимают камеры?

— Этот запрет касается только медблока, ну и в личных покоях можно поговорить. В остальных пространствах идет запись.

Дверь лифта открылась. Мы вошли.

— И нас сейчас… — хотела сказать снимают.

Но принц меня понял с полуслова:

— Да.

Значит, не стоит болтать. Я медсестра. Только и всего. А куда мы идем, не важно.

Мы с принцем дошли до его покоев спокойно, и даже на стражу не напоролись. Удивительно! И главное — молча.

— Входите! — проявил он галантность, уступая мне право войти первой.

Я кивнула и вошла.

Лишь когда за принцем закрылась дверь, и он ее заблокировал, выдохнула облегченно.

— Я распорядился об обеде. Пообедаешь со мной?

— А как же семейные завтраки, обеды и ужины?

— Не люблю их. Вместо доброй беседы начинаем обсуждать состояние дел, политику… Раз в неделю обязательно вместе ужинаем. Бывает и чаще. В прошлый раз, благо, отец вас допрашивал…

— Значит, мы посетили семейный ужин…

— Ага.

— Давай, Машуль, переодевайся в удобную одежду, сверху халат надень. В общем, я тебя жду в столовой.

И он ушел в одну из дверей.

Я меня любопытство взяло: решила попробовать допуск в одну из дверей.

Палец укололо, но меня пропустило. Внутри оказалась комната, похожая на кабинет в моих покоях. Только помещение шире, глубже в несколько раз и светлее, и все заполнено стеллажами с книгами. Имелись кресла, диван и широкий подоконник, а окна во всю стену. Глаза разбегались. Да это ж целая сокровищница!

Пришлось заставлять себя выйти отсюда.

И только очутившись в своей спальне, почувствовала себя дома. А я скучала по этой комнате! Она, как я поняла, прилегала к спальне принца.

Уже сняв халат и приготовив платье, я не удержалась и легла на свою постель. А, твердая, как камень! Я и забыла! В моих покоях матрас был жесткий, но не настолько.

Одевшись, вышла в купальню и столкнулась со Славиком. Он мылся под душем, отделенным от меня прозрачным стеклом. Я замерла, любуясь его рельефной спиной. Сердце забилось часто-часто!

Стало жарко. Что со мной творится? И картинки рисуются, что я присоединяюсь к нему, он меня моет пеной.

Опомнилась, когда встретилась с его взглядом. Пришлось удирать из купальни, ведь я даже забыла, зачем пришла.

Чтобы как-то отвлечься, решила найти столовую. У принца тут целый мини¬дворец, похоже. И столовая, и библиотека, и как минимум, две спальни, еще есть кабинет и гостиная.

Столовую я нашла с первого раза. Она вообще была без магнитного замка.

Дверь открывалась вручную. Это, благо, я в библиотеке бывала в редком фонде. Там не только книги были старинными, но и вещи разные антикварные, устройства, и даже интерьер. И двери открывались нажатием на ручку.

Небольшой круглый стол оказался накрыт на две персоны. Я залезла внутрь чугунков, вдыхая необычные ароматы, от которых потекли слюнки. Похоже, жаркое. А здесь салат, и здесь, причем, судя по всему, вполне привычные мне: один рыбный, а второй — мясной. Был еще постный борщ с фасолью и грибы необычные. И ни одного кусочка хлеба! Уууу!

На плечи легли чьи-то руки, заставляя меня вздрогнуть. Но потом поняла, что это Славик, и расслабилась.

— Садись, — шепнули его хриплые нотки.

И я послушалась, группируясь и откидываясь на спинку, чуть запрокидывая голову, встречаясь с его зеленым взглядом, поддаваясь движению его рук.

— Глаза закрой.

Хочет удивить привычными для мне салатами?

Ну что ж, пусть удивляет!

А он вдруг поцеловал, да так, что тело вновь бросило в жар. Его пальчики очерчивали мои ушки, сдавливали немного затылок, привлекая еще ближе.

И когда он отстранился, я разочарованно застонала.

— Не смей открывать глаз! — он привык повелевать. Это было у него в крови. Но я хотела его слушаться.

Он очертил мою шею, откидывая волосы, вытаскивая из них заколки, позволяя локонам упасть на спину.

— Слав, ч-что т-ты д-делаешь?

— Тс! — он приложил палец к моим губам. — Выставь руки вперед!

Он наклонил меня до упора, чтобы я уперлась руками о стол. А потом послышался звук расстегиваемой на спине молнии.

По телу побежали мурашки. От каждого прикосновения, пока принц оголял мне плечи, меня будто током пронзало и бросало в жар. Он очертил шею и район декольте, заставив вновь застонать.

— С-слав…

Внизу живота заныло.

— Ну, раз ты так просишь, — прошептал он, и опустил руку ниже.

Он очертил грудь ласкающим движением, а спустя мгновение отпустил и проделал то же самое со второй.

— Так, хватит, а то я не сдержусь! — сказал он уже обычным хриплым голосом, вынул руки из платья.

На грудь что-то легло. Он очертил это что-то, после чего оправил платье и даже застегнул его.

Но внизу живота продолжило ныть. Команду открытия глаз он не давал.

— Что ты сейчас хочешь? Только честно.

— Хочу продолжить начатое. И унять боль внизу живота.

— Я тоже этого хочу, но пока рано. Но ты можешь попробовать это сделать сама.

— Как?

— Я буду шептать, а ты безоговорочно слушайся. Готова?

Я помотала головой.

— Тогда подождем, как будешь готова. Хотя… может тогда я сам уже займусь этим. Да, пожалуй, только я буду к тебе прикасаться… И даже дока больше не подпущу… — пообещал он.

Он отстранился, потом отодвинул стул и сел на него.

— Можешь открыть глаза.

Я открыла. Не сразу удалось сфокусировать взгляд.

В ложбинке на груди что-то меня холодило.

— Что это? — я прощупала сквозь платье твердую вещь в форме сердца.

— Подарок. Не снимай его. Никогда. Даже если это будет приказ Владыки.

— А если он за это снимет меня с отбора?

— Пусть снимает.

Я кивнула. Своему мужчине я верила безоговорочно.

— Что это за вещь?

— Ты пойдешь с нею на последнее испытание.

— Но… Если меня дисквалифицируют?

— Ты все равно пойдешь на это испытание.

Я не понимала.

— Но мне надо дойти до этого последнего испытания.

— Вот, постарайся сделать даже невозможное.

Возвращаться к этому разговору не стали.

— Так, глазки закрывай! — велел он, двигая стул поближе.

— Зачем пытаешь меня, Слав? — спросила, не в силах оторвать взгляд от невыносимо ярких зеленых глаз.