Воронье сердце. Отбор по принуждению (СИ) - Бородина Мария - Страница 39

— Затмение, — прошептала я, теряя остатки сил.

И пусть у Лусьены получилось предвидеть маневр и не испугаться, Эстер удалось на мгновение отрезать ее взор от моего лица. Боль отступила моментально, и на смену ей, подобно морской волне, снизошло облегчение. И пусть расстояния между нами не хватало для того, чтобы выстрелить, я уже не была беззащитной перед Лусьеной Трагго.

— Я победила, — Лусьена сделала изящный выпад, замахнулась посохом и упругая волна разрезала воздух у самых моих ребер.

— Мечтать не вредно, — я попыталась зайти за ее спину.

— Слабую же соперницу мне выбрали!

Я лишь усмехнулась в ответ, и прежде, чем Лусьена успела замахнуться еще раз, наступила на волочащийся по земле подол ее платья.

Глава 40

Благородный материал натужно затрещал. Лусьена, не приметив моего маневра, попыталась сделать выпад, но не тут-то было! Ее тощее тело качнуло вперед, и воздух разорвал ее вопль — вопль удивления. Раскинув руки по сторонам и шатаясь, будто подпиленное дерево, Лусьена тщетно пыталась удержать равновесие. И, возможно, это удалось бы ей, если бы я не подтолкнула ее в спину, опрокидывая на землю.

Воздух колыхнулся у моих ног, и соперница грохнулась навзничь на живот. Падая, она умудрилась ударить меня еще раз: и оставалось лишь догадываться, предусмотрела ли она этот выпад, или все получилось случайно, волею Филлагории.

Я ухмыльнулась. Цвет защитной капсулы вокруг Лусьены торжественно перетек в алый. Громкий сигнал пронесся над нашими головами, оповещая о завершении боя. О, Филлагория! Неужели я это сделала?!

— Что смеешься? — Лусьена вскинула хищный взгляд. — Тебе плакать надо. Победила-то я.

— Отрицать очевидное — это особый вид безумия? — высказалась я.

— Наверное, — Лусьена подобрала под себя ноги и истерзанный подол. Поднялась. — Ты очень похожа на сумасшедшую.

— Ничья, — объявил вдруг женский голос, оборвав наш спор.

Краем глаза я приметила Галианту, что зашла в отсек, блестя лысиной.

— Очень хороший бой, — похвалила она. — Но боюсь, что вам придется отыграть еще по схватке. С другими соперницами.

Она приблизилась и развернула ладонь. Две желто-зеленые капсулы выделялись яркими пятнами на фоне белой кожи.

Я лишь обреченно выдохнула. Устала я так, что из меня можно было веревки вить. И, честно говоря, как сражаться дальше — представлялось с трудом. Вот только Лусьена утомленной не выглядела вовсе. Деловито подбоченившись, она отрывала болтающуюся, изодранную часть подола от своего платья.

— Хоть десять, — прокомментировала она и улыбнулась.

Не желая больше лицезреть самодовольную физиономию Лусьены, я выползла обратно в зал. И без нее тошно.

Снаружи пахло гневом и гулял ветер. Участницы, что закончили бой, покорно стояли вдоль стены. Положение дел, впрочем, хорошо угадывалось по выражениям их лиц. Победительницы сияли улыбками, проигравшие угрюмо смотрели в пол: так, словно на этом бое жизнь завершалась.

— Ну, как ты? — ко мне, сияя ангельскими глазами, подбежала Альви.

— Ничья, — проговорила я угрюмо.

— Это отлично, — заметила соседка. — Лусьена — очень сильная соперница. Не хотела бы я с ней биться.

— Ну а ты как? — поинтересовалась я приличия ради. Судя по сиянию в глазах Альви, ответ был ясен.

— В сухую обыграла, — шепнула Альви и робко улыбнулась в ладонь. — Меньше минуты ушло.

— Это интересно, — я с претензией оглядела хрупкую фигурку Альви. — Я беспокоилась за тебя. Хотела бы и с тобой сразиться.

— Это просто невозможно! — за спиной раздался голос Бруны, и сияющее лезвие блеснуло над моим плечом. — Ее талант… Он ужасен!

— Что-то не так? — я с опаской повернула голову.

Выражение лица Бруны было таким, словно она сейчас пойдет рубить и кромсать все, что движется:

— Шанти. Она непобедима.

— И не только в бою, — хихикнула Альви. — Видели, как принц Рэнимор на нее смотрел сегодня в саду?

Странное чувство укололо под ложечкой. Поднялось к горлу неприятной сухостью, и поспешно отвел глаза. я поспешно отвела глаза:

— Кажется, на отборе уже есть победительница.

— Может и так, — отметила Бруна, и легкий румянец заиграл на ее щеках. — Но я намерена сражаться до последнего.

От слов подруги стало больно: будто в каждый квадратный сантиметр кожи иголку вонзили. Отчего бы?

— Лира Крэтчен, — громкий голос Хельги вывел меня из оцепенения, и я поняла: нужно брать себя в руки. — Против Оливии Вандергейт!

Страх стиснул горло. Из-за дурацкой шутки Лусьены я не видела, как выступала Оливия. И о ее способностях тоже знать не знала. А потому единственное предсказание, которое я смогла сделать, не утешало. Мне будет тяжело. Очень тяжело…

— Смелее, — шепнула Бруна и коснулась моего плеча.

Краем глаза я поймала впереди фигуру Оливии. Она не расставалась со своим мертвенным спокойствием. В правой руке соперницы, к моему ужасу, поблескивал жезл с кроваво-красным наконечником. Солнце играло на ограненном турмалине, как язычок настоящего пламени.

— Маг? — шепнула я.

— Хуже, — отрезала Бруна, почти выталкивая меня к входу в отсек.

— Спасибо, успокоила, — промямлила я, чувствуя, что мои коленки начинают трястись.

Когда нас завели в отсек, и стены обхватили нас каменным кругом, к страху присоединилось удушье. Едва я раздавила капсулу, на каждую ногу словно по гире повесили. Смогу ли я выстоять и хотя бы свести бой в ничью?

Почему, ну почему это так важно для меня?

Эстер, потрепанная и помятая, спикировала со стены вниз и опустилась на мое плечо, обронив черное перо. Лишь ей — моей вечной союзнице — я могла доверять безгранично. Жаль, что разговаривать она не умеет: было бы, кому сердце излить.

Оливия опустила глаза в пол. Кажется, исход боя совершенно ее не волновал. Интересно, как она вела бы себя, будь на моем месте Роттильда.

Оковы на ногах становились все тяжелее. Страх — все сильнее и глубже. Я ушла в себя настолько, что не услышала, как щелкнула капсула визиоллы. Лишь краем глаза заметила, как Оливия расставила руки, и красная молния прорвала небеса, остановившись на кончике ее жезла. Мгновение спустя, рядом с нею пространство выплюнуло огромную тень демона: плотную и непрозрачную.

Эстер опомнилась первой. Громко каркнув, она метнулась к сопернице и, расставив крылья, ринулась ей в лицо. Оливия согнулась, отбиваясь, и тугие косы хлопали ее по спине, будто две плетки. Но тень — огромная, похожая на кита — видно, не зависела от силы мысли своей создательницы. Она двинулась на меня, поглощая свет и мелкие пылинки. Сомнений не оставалось: и меня проглотит так же. Как дракон рыцаря, что явился сносить ему башку.

Я отпрянула. Натянула тетиву и, дрожа от страха, выпустила пару стрел в демона. Трепещущая тьма разверзла пасть и тут же похоронила оружие в своих недрах.

— Коварные низшие! — выругалась я, скрипя зубами от злости и отчаяния.

А в меня, треща и раскидывая искры, уже летела алая молния. Вандергейт не теряла времени, да и атаки обезумевшей Эстер совершенно ее не смущали. Отбежав на безопасное расстояние, я принялась штурмовать Оливию. Стрелы пронзительно свистели, вспарывая и накаляя воздух. Ее капсула пробивалась хорошо, как и у всех обнаглевших магов. Одно лишь меня смущало: нахальный клочок тьмы, утробно рыча, все еще надвигался на меня, угрожая поглотить ненасытным черным пузом.

— Давай же, Эстер! — заорала я, когда защитная оболочка Оливии стала желтой. И, если мне удавалось порой уклониться от летящих в меня молний, то Оливия даже не рыпалась: лишь пассивно стояла на месте, собирая стрелы. Видно, была очень уверена в своем мрачном дружке, от которого воняет углем и преисподней!

Желтый плавно перетек в оранжевый. Я ликовала, глядя, как усердно Эстер мутузит и клюет соперницу.

— Давай же! — прокричала я, выпуская стрелу за стрелой. Усталость осталась позади, лишь мышцы сладко ныли.

— Кар-р-р! — отреагировала Эстер, разрывая клювом защитную оболочку.