Больница людей и нелюдей (СИ) - Соколова Надежда - Страница 30

Глава 9. Не велика беда, коли влезет в ворота

Инна:

Интерны дружно косились на меня, постоянно пытались зажать в темном уголке и выпытать, что известно скромной человечке о событиях прошлой ночи, почему-то веря, что я вот прям сейчас проникнусь/испугаюсь и все-все им выложу. Наивные. Это они не учились и не жили в моем родном колледже и в общаге на Земле. У меня за время, проведенное вне семьи, уже иммунитет на такое поведение выработался. Я только наивно хлопала глазками и успешно притворялась «блондинкой по призванию». Вампирша бесилась от злости, остальные хмыкали, но попыток не оставляли.

Вот куратору пришлось рассказать о своих предположениях. Как инкуб догадался о моих знаниях, понятия не имею, но меня вызвали «на ковер» часа через два-три после обнаружения трупа у караулки. Впрочем, подозрения начальства совпали с моими практически полностью. Сортарин альт Новус покивал, услышав мой рассказ, и тяжело вздохнул:

— Вот же неуемные. А если бы там был не один свихнувшийся маг? Что мне потом нужно было их семьям объяснять? Что двое упертых идиотов решили таким образом выяснить, кто из них круче, и направились неизвестно куда только по своей прихоти? Инка, вот ответь мне честно: тебе хоть один из них нравится?

Я недоуменно взглянула на инкуба. Он что, серьезно интересуется моим мнением? С чего бы это?

— Норн куратор, так а кто меня спрашивает? Они ж вроде уже определились с очередностью и без моего мнения.

Синие глаза посмотрели на глупую человечку с непонятным снисхождением:

— Да… Как все запущено… Не думал я, что настолько… Ладно, иди работай.

Да как скажете. Не вопрос, в общем-то. Вот только кто мне объяснит, что это было?

На следующий день разговоры в больнице немного поутихли, вопросы и догадки отошли на второй план, нас, неопытных интернов, снова почтил своим вниманием один хорошо нам известный волчий оборотень, и жизнь в принципе вошла в обычную колею. Вот только приставания этого самого оборотня стали чересчур навязчивыми.

У матери нас было семеро. Все — девахи. Всех нужно накормить/напоить, одеть/обуть, вырастить, обучить и выдать замуж. Та еще постоянная мигрень.

Отцы обеспечивали материальную поддержку только двоим: первая, умница- красавица Александра, или Сандра, как она всегда представлялась в разговоре, когда ей исполнилось шестнадцать лет, поехала к отцу в Саратов, там без проблем поступила в технический колледж, вышла за местного бизнесмена и уже пару лет как растила двойню.

Третья, Веруня, особо не блиставшая красотой, но бравшая свое харизмой, тоже переехала к родному батюшке, в Самару, только в четырнадцать лет. Тот напрягся немного да и отправил кровиночку обучаться в московский колледж. Теперь Веруня — бухгалтер, заочно учится на экономиста, работает в иностранной компании, успешно делает карьеру и не спешит замуж. Ей, как и мне, отбил охоту к серьезным отношениям пример матери.

Остальные девчата, считая меня, вторую по старшинству, с детства осознали простую истину: надеяться можно только на самих себя. Никто другой нас в жизни не протолкнет. А значит, надо уметь как кусаться, так и царапаться, в прямом и переносном смыслах. Что мы успешно и делали, как только к нам пытались приставать с очевидными для нас дурными намерениями. Девчонки Любовы по праву считались первыми драчунками в нашей забытой Богом глуши. Мать, конечно, твердила нам о приличествующем девушкам скромном поведении, но мы все равно при случае не гнушались пользоваться мальчишьими приемами. Хотя и очень уж жестокими нас назвать нельзя было.

По трупам шагать, не оглядываясь, могла только четвертая, Инга, она в пятнадцать лет уехала в Питер, где, применяя все свои женские чары, поступила в колледж, а затем, по протекции одного из своих «кавалеров», устроилась менеджером в гостинице. Подозреваю, для ее карьеры это был еще не предел.

Оставшиеся три дочери тоже готовились разлететься по свету, пока познавая науку жизни с помощью картин сельского быта и собственной фантазии.

Боевое детство с его многочисленными конфликтами и нескучное отрочество, плавно перетекшее в «колючую» юность, пришли на ум сами собой, и когда один чересчур нахальный врач из расы оборотней попытался в столовой в очередной раз напроситься на свидание, я тактично послала «товарища», активно налегая на свинину под кисло-сладким соусом. Намека мужчина, как и следовало ожидать, не понял и подловил меня с чашкой кофе уже в ординаторской — народ очень не вовремя разбрелся по пациентам. Мне рассказали о чересчур скучном вечере и предложили скрасить его своим присутствием. Я в ответ напомнила о вампире и спросила, есть ли письменное разрешение от моего будущего «хозяина». Блохастик скривился, будто авоську лимонов за один присест слопал. На этом наше общение, слава всем местным богам, и завершилось.

Измученного Астона, появившегося весьма кстати в помещении, я готова была расцеловать в обе щеки. Гном никогда особой внимательностью к житейским делам не отличался, посвящая всего себя работе и науке, поэтому даже не сообразил, что прервал «теплую» беседу. Усевшись за стол и устало откинувшись на спинку высокого стула, он начал ворчать, жалуясь собеседникам на переполненность палат у русалок. Признаться, такая тема меня удивила.

— Откуда там пациенты? Они же появляются в этих своих «водоемах» раз в неделю, не чаще.

— Понятия не имею. Но сейчас заполнены все палаты. В некоторых даже по двое лежат. И все — на нас с Аринором.

Сурина:

— Сорти, но это же полная чушь! Какое примирение?! Какой обмен кадрами??? Это… Это…

— Это приказ сверху, Сурина. Тебе ли не знать, что в высших кругах люди уже давно интегрированы в общество нелюдей. И только средний класс и бедняки считают все байки о нас страшной правдой и шарахаются от наших рас как от прокаженных?

— Вот пусть и дальше шарахаются! Живее будет!

— Сурина… В тебе опять проснулись детские обиды и комплексы… Первые жены всех «высших» кланов — люди. Всех, Сурина. Тебе это ни о чем не говорит?

— Говорит. О том, что все вокруг свихнулись! Человек и вампир на равных живут под одной крышей! Да я большей чуши и дичи и не слышала никогда! Мне плевать, что эти «высшие» затеяли! Я не собираюсь участвовать…

— Собираешься. Или тебе напомнить о контракте? А по поводу жизни под одной крышей… Зачем далеко ходить? Вы с Инкой спокойно уживаетесь в комнате. Скажешь, нет?

Не скажу! А если и скажу, то только одну нецензурную брань! После войны рас, после всего того, что нам, нелюдям, пришлось пережить, после всех тех, кого мы потеряли, продолжать тесное сотрудничество и по-дружески общаться с людьми?! Да никогда!

— Судя по твоему виду, вопросов у тебя не будет. Уже хорошо. Инка, у тебя есть вопросы?

Туша, сидевшая молча все то время, что я пыталась достучаться до куратора, лишь пожала плечами:

— Никаких. Хотя… Тому врачу, что здесь будет работать по обмену, никакого несчастного случая не устроят?

— Тебе же не устроили, — фыркнула раздраженно я. Нашлась умница. — А надо бы.

— Я зубастая и дурная, да еще из другого мира, где никаких нелюдей и в помине нет, а он вас всех изначально бояться будет. С вашими-то предрассудками.

Я вспыхнула и готова была ответить по делу, да еще и желательно с «доказательствами», но этот инкуб!!! Он, словно не заметив моего настроя, улыбнулся ей. НЕЖНО улыбнулся!!!

— Не волнуйся, Инка. Я, Мастер и главврач самолично наложим на этого специалиста необходимую защиту.

— Угу. Ясно. А спать мы где будем?

— В каком смысле, где? Как и обычно, после работы на людских этажах, вы с Суриной будете возвращаться к себе, в общежитие. Все человеческие врачи ночуют вне стен больницы.

— Тогда все понятно.

Инна:

Пообщаться с гномом и подробно расспросить его насчет непонятного поведения русалок я не успела: сирин немедленно вызвала меня к куратору. Теряясь в догадках, что на этот раз хочет от моей светлости инкуб, я, уже подходя к кабинету, наткнулась на подходившую с другой стороны коридора вампиршу. Оказалось, Сортарин альт Новус пожелал одновременно пообщаться с нами обеими.