Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша - Страница 98

— Княжна…

— Надеюсь, Аглаиде удастся взять власть в княжестве в свои руки. А иначе ты все тут превратишь в жалкое болото. Я, конечно, буду жить с мужем, мне до Фьорира и дела не будет. Но все же я здесь родилась.

— Я не развалю княжество. Оно будет процветать.

— Ой, делай что хочешь. Но для начала тебе нужно стать князем. И если ты сделаешь все правильно, то хоть спали тут все дотла. А теперь идем — время поджимает. Нужно еще переодеться к Испытанию. Говорят, волки готовят что-то грандиозное. Буду молиться богам, чтобы Аглаида опозорилась.

Двое отродьев направились к выходу, и я едва дождался, когда за ними закроется дверь. Аглая тут же попыталась вырваться из моих рук. Не было сил ее отпустить, и я вцепился в нее, как ребенок в мать.

Я позволил ей развернуться лицом. Так сладко кожа потерлась о кожу. Ее набухшие от холода соски отвердели и уткнулись мне в грудь. Будет ли когда-нибудь моя жажда утолена? Вряд ли…

Глаза Аглаи горели. Она криво улыбнулась:

— А знаешь, вы с ней подходите друг к другу… Считаете, что кто-то должен принадлежать вам независимо от его желания.

— Хочешь меня оскорбить? — Я потянулся к ее волосам, не в силах удержаться от прикосновения к ней.

— Нет… Хочу услышать, что тебе нужна не она, а я. Не смотря на мои «широкие бока».

Меня начинает трясти от ее слов. Неужели это то, чего я столько ждал? Кровь зашумела в ушах. Я даже испугался, что ослышался.

— С тех пор, как почуял тебя в лесу, мне нужна была только ты.

— В лесу? — Русые брови удивленно поднимаются, и сейчас они как никогда похожи на два полумесяца.

Я никогда не думал, что встречу ту, которая заменит мне ВСЕ. Волчьи сыновья поклонялись Луне. Для нас она была и прародительницей, и проводником в ночи. Абсолютная богиня. Но не теперь. Не для меня. Аглая закрыла собой все.

— Да. В лесу. Той ночью, когда ты стала ведьмой. Я бежал к тебе. Но этот… — Проглотил ругательство. — Он меня опередил.

Аглая натянула на плечи остатки платья, скрыв от меня свое тело. Когда будем дома, заставлю ее сутками ходить передо мной обнаженной. Прищурившись она смотрела на меня каким-то странным взглядом.

— Ты был… волком?

Вот что ее волновало.

— Да. Я шел за вами до самой крепости. Запоминал твой запах.

— Ты и вправду можешь… превращаться в зверя?

Она была похожа на маленькую девочку, пытающую взрослых о том, как устроен мир. И я понимаю, что наравне со страстью, неудержимым желанием обладать ею, меня душит нежность. Взяла за горло и сжимает невидимой рукой. Она слишком уязвима для моего мира. Я обязан ее защитить. Спрятать.

А мы обсуждаем, могу ли я превращаться. Неужели это волнует ее больше того разговора, который мы услышали?

— Конечно, могу. — Улыбаюсь удивленному и чуточку испуганному выражению на ее лице. — Я же оборотень.

Нам нужно столько обсудить, но я малодушно тяну. Наслаждаюсь мгновениями внезапного перемирия. Пью жадными глотками ее покорный, почти мечтательный взгляд. Я привык действовать. Всегда что-то делать, планировать. Нападать и осаждать. Сражаться. Но сейчас, когда нужно использовать все свои силы, чтобы уберечь мою элльлеле, я бездействую.

— Я видела тебя. Твои глаза. Они всегда так ярко горят. И очень необычного цвета. Красивые.

Волк внутри радостно задрал морду и победно завыл. Сердце застучало чаще. Но моя человеческая часть оцепенела. С Аглаей что-то происходило. Слова, которые она произносила… Она просто не могла сказать такого. Не после того, что я сделал. Ее белая кожа побледнела еще сильнее. Она выглядела… застывшей.

Я шагнул ближе и, наплевав на возможное сопротивление, прижал Аглаю к себе. Она оказалась ледяной. Мелко дрожала и дышала жуткими рывками.

— Что случилось? — Прошептал ей в ухо, вдыхая сладкий запах.

Невозможно насытиться. Никогда. Я прочно и остро подсел на этот наркотик. По венам течет жидкий дурман. Аромат Аглаи опаснейшим из ядов проникает прямо через кожу. Я плыву, теряя способность соображать, и именно в этот момент она меня резко отталкивает. Пытается. Потому что ни хрена я ее не отпущу. Никогда. Она смотрит на меня, гипнотизируя штормовым взглядом.

— Расскажи мне о ведьмах. Все, что знаешь. Чего они добиваются? Предсказания о них.

Волосы встают дыбом. Зачем ей это? Неужели, чары действительно отравляют ее, и она уже не может противиться их власти? Что тогда с ней станет? Единственным ее желанием будет служить Сатане и исполнять его волю, творить зло. Я должен буду ее убить, но не смогу. Нужно найти способ вытащить из нее чары. Для этого существует особый обряд, которого я не знаю. Но который известен другим ведьмам. Но даже если бы знал, не смог бы его провести.

Мне нужны две твари, которых мы выследили. Я знаю, как их заставить служить мне. Но даже под пытками они могут обмануть… А других ведьм искать некогда. Необходим большой запас снадобья Истины.

Аглая смотрит на меня нечитаемым взглядом. И, наверное, впервые, я не чувствую в ее запахе никаких подсказок. Она вдруг стала абсолютной загадкой. А я ощутил себя бессильным человеком.

— Зачем тебе знать о ведьмах?

— Чтобы не сделать то, что делают они, и не выдать себя.

Ее голос звучит слишком ровно. Я жадно вслушиваюсь. Шумно тяну носом ее аромат. Сейчас кровь из ушей и носа пойдет от бесплодных попыток понять, что происходит. Как ей это удается?

Как, мать вашу?! В одну секунду она словно… словно утратила все эмоции. Это из-за подслушанного разговора? Или я опять сделал что-то не так? Что? Что-о-о?! Скажи мне!

— Тебе просто не нужно нервничать.

Идиотский ответ. Кажется, теперь она вообще ничего не испытывает. И на мои слова лишь иронично вскидывает бровь.

— Лазаж знает, что я ведьма. Ты сказал ему?

По спине аж проходит рябь. Кожа начинает лопаться, выпуская наружу волчью шерсть. Адским усилием воли заставляю себя остановить всплеск неконтролируемого обращения. Мне же не пять лет!

Эта новость переворачивает мир вверх ногами.

— Почему ты решила, что он знает? — Голос охрип, но мне уже плевать, что она может счесть меня трусом или слабаком.

— Он сам мне сказал. Кажется, я все еще жива лишь потому, что нравлюсь тебе. А он испытывает перед тобой слишком большое чувство вины, чтобы отобрать любимую игрушку.

От ее холодного тона и невозможности понять, что она чувствует, крышу сносит окончательно. Бросаюсь к ней и хватаю за обнаженные плечи.

— Да, тебе лучше свыкнуться с тем, что ты теперь моя. Если считаешь себя игрушкой, то… Мне даже лучше. Волки — очень игривые существа. Мы любим забавы.

Надеюсь ее как-то встряхнуть, но она по-прежнему смотрит на меня холодно. Даже не моргает.

Кладу ладонь на ее упругие ягодицы и сжимаю. Так, чтобы она почувствовала боль. Всю ту агонию, которую ощущаю я сам. Может хоть это ее приведет в чувство?

— И я уже в предвкушении наших новых игр.

Все, чего добился, — вновь нахлынувшее возбуждение. Да успокоюсь ли я когда-нибудь?! Чем больше пробую ее, тем больше хочется еще. Еще немного и буду ходить с постоянным стояком. Но прожить жизнь, не вылезая из спальни и трахая ее сутками внезапно кажется самой желанной мечтой.

Кажется, мне удается ее немного оживить. Аглая хмурится и упирается кулаками мне в грудь. Хоть бы погладила раз, холодная стерва. Я уже в шаге от того, чтобы найти ведьму и заставить ее сварить любовный напиток. Чтобы эта подменная княжна наконец разделила мои чувства, забрав на себя половину. А иначе я сдохну под грузом желания к ней.

На какую-то секунду я теряю концентрацию. И этого достаточно, чтобы все полетело к хренам собачьим. С раздражающим уши визгом в мою руку впивается огромный… клубок шерсти. Что-то пушистое, мягкое и увесистое. Когти вспарывают кожу, прорезая мясо.

Не хочу отпускать Аглаю. Пытаюсь стряхнуть вопящую дрянь, чувствуя все новые и новые укусы. Аглая сама отходит, отстраняется. И вдруг начинает смеяться, глядя на мою руку.

Принюхиваюсь и свободной рукой пытаюсь отодрать это нечто от себя. Хватаю существо за шкирку и швыряю на пол. Это кот. Огромный жирный кот.