Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша - Страница 67

Хуже того, она возбуждалась от его горящего взгляда. Кадык на мощной шее несколько раз судорожно дернулся, когда он тяжело сглотнул и наклонился еще ниже.

Аглая ощущала, как ручейки влаги покидают ее тело. Плоть жадно набухала, как будто тело обладало собственной волей и хотело показать, как он действует на хозяйку.

Дамазы выдохнул, и Аглая дернулась от горячего воздуха, опалившего нежные складки. Он нагнулся и уткнулся носом в полоску волос. Так жадно вдохнул, как будто хотел втянуть ее в себя целиком.

Боже, он нюхал ее. Ее запах… Как она пахнет… там. Дамазы закрыл глаза и застонал. Стон смешался с уже знакомым тихим рычанием.

Его пальцы впились в ее талию, и началось самое настоящее сумасшедшее пиршество.

Оборотень совершенно обезумел. Он сполз еще ниже и, как голодный, накинулся на ее плоть. Аглая еще ни разу в жизни не испытывала подобного. Она даже не знала, что такое возможно.

Он начал облизывать ее влажную плоть, жадно обхватывая губами чувствительные складочки и втягивая их в рот. Играл языком, то жестко надавливая, то быстро теребя из стороны в сторону.

Аглая изо всех сил пыталась сдержать стоны. Но живот сводило болезненными судорогами, а внизу… Мышцы сокращались, жаждая его член. Но находя лишь пустоту, посылали по телу импульсы боли.

Дамазы обхватывал ртом и большие и малые губы, устремляясь языком так глубоко в нее, что едва ли не поглощал целиком.

Он тяжело дышал, мучая ее своим дыханием. Из горла постоянно вырывалось звериное рычание, из-за которого Аглаю начинало трясти. Она уже не понимала, кто ее ласкает: зверь или человек.

Но это был так хорошо… Ее тело молило об освобождении. Она была на самой грани. Еще чуть-чуть, и…

Он вошел языком в тесное влагалище, собирая с гладких стеночек всю влагу, какую мог получить.

Аглая не смогла сдержаться. Совладала со стоном, но мышцы сократились, обхватывая его язык, пытаясь удержать в плену. По шатру разлетелись влажные звуки.

Дамазы отстранился, чтобы в следующее мгновение медленно и осторожно ввести в нее палец. Голова Аглая заметалась по мягким шкурам. Она подняла бедра, то ли пытаясь отстраниться, то ли желая вобрать его еще глубже. Она и сама не знала.

Дамазы снова утробно зарычал. Другой рукой развел малые губы в стороны и жадно лизнул клитор.

Она просто не смогла задавить низкий тяжелый стон, который рвался из самого нутра.

Дамазы подвигал пальцем, превращая Аглаю в такое же дикое животное, каким казался сам. Она была одержима лишь одной мыслью: получить его в себя. И его размеры, и возможная жестокость уже не пугали.

Он убрал руку, и она едва успела проглотить всхлип отчаяния, когда перестала чувствовать такую необходимую сейчас наполненность. Дамазы облизал собственный палец, покрытый его соками. От этой картины, она едва не задохнулась.

Бедра подрагивали, стремясь к нему. Он не собирался мучить ее долгим ожиданием. Аглая подняла голову и увидела, как он направил в нее уже два пальца.

Медленно ввел их на всю длину. Перед глазами потемнело. Он снова наклонился и набросился на клитор, медленно двигая рукой, то вперед, то назад.

Голова заметалась по шкурам, но Аглая отчаянно сдерживала стоны. В то время как больше всего на свете ей хотелось орать и вопить от безумного наслаждения. Дамазы забавлялся с ее клитором, втягивая в рот и обводя языком по кругу.

Оргазм подступил совсем близко. Внутренние мышцы дрожали от предвкушения. Еще немного… и он отстранился. Убрал руку.

Аглая едва не взвыла от ярости. Сколько же женщин у него было, если он научился такому. Смог почувствовать… Аглая была готова разорвать на части каждую. А потом и его.

Он снова наклонился и принюхался. Желанное освобождение отступило, и Аглая снова оказалась заперта в клетке неутоленного желания.

— Ты снова ревнуешь…

Она с трудом разобрала его слова. С его губ срывалась череда низких рычащих звуков.

— Как же сладко ты пахнешь… Ревностью и желанием… О чем ты думаешь?..

Он снова наклонился, нюхая ее. Пальцы гладили нижние губки, размазывая ее сок по всей промежности.

Аглая не могла удержать бедра на месте. Наслаждение оборачивалось сокрушительной волной, которая могла снести все на своем пути.

— Ты ведь снова меня ревнуешь… К кому?

От него ничего невозможно скрыть. Но Аглая продолжала отчаянно сопротивляться.

— Ты ошибся.

Он улыбнулся. Ласково. Нежно.

Втянул в рот набухшие складочки и тут же выпустил.

— Я не ошибаюсь в запахах… Никогда…

И он снова набросился на ее плоть. Мучил языком, лаская везде, кроме клитора и узкого входа. Тяжелое дыхание и отчетливое хлюпанье звучали совсем бесстыдно. Слишком возбуждающе. Аглая даже не поняла, что стремится прижаться к его рту, поднимает бедра. Как же хорошо… Жарко и сладко…

Еще совсем немного… Он ведь понимает, что ей нужно. Почему не сделает?

Да, очень хорошо понимает. Дамазы осторожно вставил в нее два пальца и покрутил ладонью. Аглая задохнулась, с трудом хватая ртом воздух. Тело выгнулось. Ее подкинуло над мягкими шкурами.

Дамазы надавил на заднюю стеночку, растягивая ее под себя, расширяя.

Аглаю трясло от желания свести ноги вместе. Сжать его внутри. Ее снова начала бить дрожь. Оргазм подкатывал сокрушительной волной.

Дамазы резко убрал пальцы:

— Кто здесь был до меня?

Аглая непонимающе заглянула в его глаза. Господи, о чем?

— Как его звать? Назови мне все имена.

Угроза в его голосе была ощутимой. Тяжелой и удушающей.

— З-зачем? А-а-а-ах…

Аглая все-таки не сдержалась. Он резко ворвался в нее пальцами.

— Насажу их головы на копья. Чтобы все знали… — Он наклонился к ее складочкам. — …кому ты принадлежишь…

Он быстро и жестко двигал пальцами, вбивая их в ее тело. Другой рукой гладил малые губы, сжимал и легонько оттягивал. Его язык ударял по клитору, потом начал обводить его по кругу. Всосал чувствительный узелок плоти, врываясь пальцами в горящее отверстие.

Внутри взорвался вулкан. Лава и облака пепла заполнили каждую клеточку ее тела.

Рваные судороги прокатились по нервам. Внутренние мышцы жадно сжались вокруг его пальцев. Так сильно, словно это действительно был его член, и она хотела почувствовать его горячую влагу внутри.

Аглаю трясло в самом потрясающем оргазме в ее жизни. Он продолжал врываться пальцами в ее тело и гладить языком клитор. Эти ласки затуманили разум. Потоки лавы затапливали с ног до головы.

Аглая задыхалась. Хватала ртом воздух, дрожала, билась в судорогах и безмолвно умоляла о продолжении. Бедра не прекращали своих движений ему навстречу.

Дамазы обхватывал ртом чувствительную плоть, не прекращая жесткие движения пальцами. Лизал и сосал, жадно втягивая и сжимая губами. От этого ее тело превратилось в сотни извергающихся вулканов. Каждый взрыв оргазма — извержение лавы.

Ее как будто избили. Голодные звери изорвали зубами и растянули в стороны истерзанное тело. Измученная и обессиленная.

Ненавидя саму себя, Аглая взмолилась:

— Не могу больше… Перестань…

— Нет. Еще.

Он слизывал влагу с ее плоти и жадно глотал.

Ей ужасно хотелось запустить пальцы в его волосы, растрепать их, спутать. Сжать ногами его бедра, обернуть вокруг талии. Притянуть к себе, чтобы тереться сосками о колючую от волос грудь. Вжиматься в него.

— Стони… Ты же хочешь…

Его ладонь в собственническом жесте опустилась на ее живот. И по телу прошло еще несколько спазмов.

Аглая больше не могла кончать. Он выпил ее досуха, оставив беспомощной и слабой.

Вдруг резко выдернул пальцы из ее лона и вошел языком. Мышцы снова сжались, и Аглая крепко зажмурилась. Ее тело было одним сплошным оголенным нервом, через который пускали ток. Как же хорошо. Но в этом блаженстве рождалась почти нестерпимая боль.

Дамазы облизывал ее с голодной поспешностью и жаждой. Рычал и тяжело дышал. От прикосновений его языка Аглая все еще мелко дрожала. Кожу щекотали капельки испарины, а перед глазами все плыло.