Отбор для Короля волков (СИ) - Моран Маша - Страница 64

Дамазы приоткрыл рот и прижал ее пальцы к своему члену. Боже, какой же он горячий… Аглая не смогла сдержать рваный выдох от ощущения его плоти под своей рукой. Горячий, невероятно горячий. Он почти обжигал ее кожу. Она была уверена, что на ладони останется след. От этого жара ее собственная плоть запылала еще сильнее. Предательская влага потекла по бедрам. И это после обещания насилия, пыток и смерти.

Она вдруг поняла, что сейчас нужно быть просто женщиной. Такой, какая она есть. Только это может помочь справиться с сумасшедшим принцем и его безумными фантазиями. А ее желание… Что ж, она просто соврет самой себе, что ничего к нему не испытывает. Что ее штормит от прикосновения к его горячей плоти от страха, а не от возбуждения.

Дамазы распластал ее ладонь на своем члене и снова приказал:

— Сожми ладонь. Сильнее. Мы ведь уже делали это.

Аглая превратилась в безвольную куклу, послушную любым его желаниям. Сжала ладонь сильнее, ощущая, как он еще больше увеличивается в размерах. О, Господи! Он и так был огромен. И такой твердый. Стальной. Жесткий. От этого необычно было ощущать бархатистость кожи.

Принц отпустил ее руку и потянулся к волосам. Запутался пальцами в длинных прядях, а может, специально обмотал вокруг ладоней, и потянул навстречу себе. Аглае пришлось подчиниться. Он тянул до тех пор, пока ее лицо не оказалось всего в нескольких сантиметрах от его паха.

Она была уверена, что он чувствует на своей плоти ее рваное дыхание. На головке появилось еще несколько капель.

Раненой птицей, тем вороньем, которое откликалось на ее зов, забились последние трезвые мысли. Нужно… нужно сделать все, чтобы он кончил от ее рук. Между ними не должно быть секса. Аглая даже представить не могла, как вместит в себя его плоть, если даже пальцы не встречаются друг с дружкой при охвате. И дети… Ведь все может закончиться беременностью.

Он и так считает ее шлюхой — ничего страшного, если она докажет это. Может, это отвернет его от нее. А она применит свой скудный опыт, чтобы довести его до оргазма руками. Или ртом.

Почему-то эта мысль совсем не напугала. Ненавидя себя еще сильнее, Аглая осознала, что хочет попробовать его на вкус. Узнать, как он ощущается на языке. Услышать, какие стоны издает, почувствовать губами бархатистость кожи.

Его голос совсем утратил человечность, превратившись в хриплое рычание:

— О чем ты сейчас думаешь?

Он захватил ее волосы пальцами, ощутимо натягивая. Аглая чувствовала, как напряжены его руки. Кажется, его желания были схожи с ее.

Аглая заглянула в совершенно безумные глаза Дамазы:

— Что… что мне нужно делать?

Он как будто удивился. Неожиданно ласково погладил ее волосы, но тут же снова потянул за них.

— Просто двигай рукой.

В живот словно вонзили горячий металл. Аглаю скручивало изнутри удовольствием, которое больше походило на пытку. Возбужденный и утративший человечность Дамазы, был самым красивым зрелищем, какое она когда-либо видела.

И неожиданно все мысли отступили на второй план. Его грубость, жестокость, ужасные угрозы и их нелепая сделка. Ей просто хотелось доставить ему удовольствие. Искренне хотелось. Она желала быть той женщиной, которая заставит его сходить с ума от наслаждения, рычать, стонать, кричать. Только у нее должна быть власть над ним. Только у нее.

Не взирая на весь ужас происходящего, ей хотелось, чтобы ему было хорошо. Чтобы это было самым потрясающим, что случалось в его жизни. И сколько бы не называл ее шлюхой, не переставал хотеть ее. Пусть мучается от желания к ведьме. Пусть сам сгорает в огне, которым грозит ей.

Аглая осторожно провела ладонью сверху-вниз, растирая по нежной бархатистой коже горячую смазку. Дамазы даже не пытался сдержать стон. Его бедра дернулись навстречу ее руке.

Она разжала ладонь, выпустила его плоть. Член качнулся, словно опять стремился попасть в плен ее пальцев.

Дамазы тут же грубо натянул ее волосы:

— Сожми снова!

В его лице больше не было человечности. Все тело едва заметно дрожало от возбуждения. Мышцы напрягались, на руках вздулись вены. Его тело еще больше блестело от капелек пота.

Аглая ощутила чисто женское удовлетворение от того, что это именно из-за нее он такой. Что это ее ласки доводят его до такого состояния.

Она осторожно сжала ладонью налившуюся кровью головку. Дамазы зашипел, как будто ему больно.

Аглая тут же разжала пальцы:

— Тебе не нравится?

Несколько секунд Дамазы молчал, тяжело вглядываясь в ее лицо. Аглае даже показалось, что он не расслышал вопроса.

Но красивые губы медленно приоткрылись, и он с трудом выдохнул:

— Делай все, что хочешь. Только не убирай рук. Я должен постоянно чувствовать их на себе.

Его взгляд остановился на ее губах. Кажется, он говорил не только о ладонях. Внизу вдруг все болезненно заныло. Аглая ощутила пустоту. Мышцы сами собой сократились, желая сжать горячую плоть Дамазы. Он нужен ей внутри, чтобы утолить ненормальное ощущение боли и неполноценности.

Нельзя об этом думать. Нельзя!

Аглая снова ласково сжала побагровевшую головку. Мужской стон был похож на рык раненого зверя. Она осторожно погладила небольшую щель в центре, и тут же из нее появилось еще несколько густых крупных капель.

Дыхание Дамазы было отчетливо слышно в тишине шатра. Рваные тяжелые вдохи и выдохи еще больше возбуждали Аглаю. Она нежно погладила пальцем гладкую головку, размазывая по ней ароматную влагу. Мышцы его живота несколько раз сократились.

Аглая поняла, что все делает правильно. Ему нравится… Она неторопливо повела ладонью вниз, к самому корню, едва прикасаясь. И тут же убрала руку.

Дамазы зарычал, потянулся за ее ладонью. Член снова качнулся к ней. Аглая тут же обхватила головку другой ладонью и снова провела сверху-вниз. Она меняла ладони, гладя его осторожными медленными движениями. Дамазы хрипло дышал, тянул ее волосы и дергал бедрами, как будто пытался сдержаться.

Все мысли вылетели из головы. Перед ней был только этот мужчина. Опасный и сильный. И его наслаждение. Такое дикое, почти звериное. Порочное.

Аглая размазывала смазку по всему стволу, пока он не заблестел. Стремясь довести его до сумасшествия, она опустила одну руку и осторожно сжала отяжелевшую мошонку.

Дамазы с такой силой дернул бедрами вперед, что коснулся головкой ее губ. Словно обжег. Аглая от удивления тихо вскрикнула, а он что-то зарычал на незнакомом языке.

От этого мимолетного прикосновения все внутри начало плавиться. Она несмело коснулась языком губ, пробуя на вкус влажный след его прикосновения.

О, Боже… На вкус он был невероятен… Солоновато-сладкий, чуточку терпкий, как вино с пряностями. Просто нереальный.

Аглае стало противно от самой себя. Она точно чокнулась. Наслаждается вкусом мужской спермы и пытается придумать повод, чтобы попробовать его снова.

Но Дамазы не дал долго думать. Он сжал ее волосы с такой силой, что Аглая ощутила боль.

— Не останавливайся… — Сейчас с ней говорил не человек, а зверь — так хрипло и рычаще звучал его голос. — А иначе трахну твой красивый рот до самого горла.

От грубых слов ей снова стало страшно. Но тело ответило почти лихорадочным жаром. Соски едва ли не лопались от боли и напряжения, пульсирующих в них.

Аглая снова сжала тяжелую мошонку и погладила чувствительный шовчик по центру. Дамазы резко ударился в ее руку. Другая ладонь заскользила по стволу, сжимаясь все крепче. Аглая все быстрее двигала рукой. Пальцы легко скользили по влажной и горячей плоти. Дамазы дико рычал и бился в ее ладонь.

Его руки переместились на ее плечи. Не позволяя отстраниться, он двигался в ее ладони, притягивая Аглаю так близко, что с каждым движением, головка ударялась о ее губы.

Аглая дрожала. Она понимала, что он делал это специально, но сил отвернуться не хватало. Она слабовольно тянулась к нему ртом. И всякий раз, когда его член рвался вперед, старалась обхватить головку губами.