Девушка, которую не помнят. - Елисеева Валентина - Страница 51

Выходной день пошел своим чередом. После завтрака императорское семейство играло в шахматы — эту игру завезли в Велейскую империю в самом начале межмировых сообщений, шахматы были распространены повсеместно в прогрессивных мирах, как и карты, нарды, многие другие сложные стратегические игры. Абсолютным победителем неизменно выходил Хальер, так что основная борьба разворачивалась за второе место, на которое в равной мере претендовали все остальные участники семейного турнира. После обеда ездили на охоту в лес, а вечером дружной компанией собрались в гостиной послушать игру Клариссы на пианино. Ир Хальер явился с детским конструктором и рассеянно складывал его на столе под дивные звуки музыки.

Когда музыкальное выступление императрицы закончилось, к столу мага подошли принцы и император с предложением сыграть партию в карты.

— Чуть позже, мне надо подумать, — отказался Хальер, порывом ветра разбрасывая детали конструктора по столу и снова складывая их друг на друга прямо в воздухе.

— Над загадкой детского конструктора? — весело улыбнулся Имир. — Дядя Коул, ау, выходной, мы отдыхаем! Я могу похвастаться более сложной головоломкой, чем у тебя: мне ее на днях подарили — кто-то из кузнецов придумал и так выполнил затейливо, посмотрите.

Имир присел за стол, вытащил из кармана металлический шарик, нажал одновременно на две небольшие выпуклости с противоположных сторон — и шарик распался на три части.

— Попробуйте теперь собрать! — торжественно воскликнул Имир, протягивая родным ладонь с тремя металлическими лепестками.

Первым за головоломку ухватился Леван. Пока родители принцев мирно беседовали, не особо заинтересовавшись детской игрушкой, он быстро сложил две части, потом так и эдак пытался пристроить к ним третью, но она ни в какую не входила в свободное пространство. Леван пробовал изменить порядок сборки, но безуспешно. Императрица, разлив всем вечерний чай, дала несколько советов, попыталась сама соединить все части, но тоже безуспешно. Ко времени исчезновения десерта эстафета перешла к императору, но и он скоро сдался, сказав:

— Если бы своими глазами не видел этот шарик в собранном виде, то поклялся бы, что его невозможно собрать. Не понимаю, почему защелки никак не войдут в пазы, они же подходят по размеру, если сначала соединить здесь… но потом не соединяются в другом месте, где только что отлично совмещались, что за ерунда?

Вдруг император ахнул, болезненно сморщился. Его взгляд стал рассеянным и пустым, в жестах появилась резкость. Неловко выбросив руку в сторону Хальера, он скинул ему на ладонь детали головоломки и шумно выдохнул, сжав руками виски. Во взгляд его вернулась осмысленность, и Адис гневно воскликнул:

— Коул, что за черт?! Ты сделал мне ментальное внушение отдать тебе эту игрушку?! Совсем умом тронулся? На кой она тебе так сдалась, что не изволил просто попросить, а?

Хальер не ответил. Он расположил на своей широкой ладони все три детали и резко сдвинул их вместе. Все три детали одновременно… Раздался звонкий щелчок и цельный шарик покатился по столу.

— Их невозможно сложить по очереди, только все одновременно, — глухим, механическим голосом сказал Хальер и сорвался с места, умчавшись из гостиной в магическом вихре.

В саду мелькнула его темная фигура, перелетающая через ограду, а в комнате повисла ошеломленная тишина. Имир подхватил подкатившийся к краю стола шарик.

— Кто-нибудь что-нибудь понял? — спросила императрица.

— А что тут понимать? — ответил ее младший сын. — У нашего великого ученого опять случился приступ гениального прозрения. Хорошо, что дядя Коул хоть поужинать успел.

— Мне кажется, он разгадал тайну портала, — вспомнив утренний разговор с другом, сказал император.

Глава 22. Иномирянка на отдыхе

У Алеси выходной день выдался насыщенным. Ник Дирас перестал проверять ее на благонадежность и моральную устойчивость, а вовсю засыпал вопросами о ее мире. Особенно сильно его интересовали технические устройства и виды энергии, питающей эти устройства. Он внимательнейшим образом выслушивал и конспектировал рассказы Алеси о машинах, самолетах, поездах, кораблях, метро, мобильной связи и телевидении, и в бархатных карих глазах его разгоралось восхищение и нетерпеливое желание немедленно создать нечто подобное в собственном мире. Ник допытывался у Алеси, как устроены все эти механизмы и приборы, на что та лишь разводила руками:

— Я не инженер, не механик и даже не физик, чтобы объяснить вам принцип их действия. Увы, я не технарь, у меня гуманитарное образование, но абсолютно уверена в том, что и физик-ядерщик не смог бы построить у вас атомную электростанцию. Пойми, технологии развиваются постепенно, прежде чем протягивать электрические сети надо научиться лить сталь, вытягивать проволоку, создавать электроизоляционные материалы, а это обычно искусственные резины и пластики, которых у вас опять-таки нет. Главное же — нужно развитие соответствующих разделов науки, а у вас про физику и химию слыхом не слыхивали, так что о земных высоких технологиях мечтать бесполезно.

— Ты рассуждаешь в точности, как профессор Каллинг, когда я требовал узнавать у иномирных магов про технические достижения их миров, — разочарованно сказал Ник. — Он всегда приходил к выводу, что у нас из всех наук лучше всего развиты практическая и теоретическая магия разных подразделов, так что на нее нам и нужно опираться.

— В чем-то он прав, хотя с учетом истощения собственных магических ресурсов стоит позаботиться об альтернативе магии, — сказала Алеся.

— Весь Греблин занят проблемой возрождения магических источников и запуска межмирового портала, — сообщил Ник. — Но я слишком насел на тебя, а сегодня выходной. Чем бы ты хотела заняться?

— Если честно, то больше всего хотела бы спокойно пройтись по городу, посмотреть центральную площадь, не опасаясь быть схваченной ищейками и не вздрагивая от каждого шага за спиной, — призналась Алеся. — Я ни разу не добралась до фонтана на центральной площади, все кралась мышкой по задворкам.

— Это организовать не сложно, — улыбнулся Ник. — Хочешь, в столицу тебя на глайдере с ребятами отправлю — там фонтан роскошней нашего и на императорский дворец посмотришь. У меня есть дом в столице — оставите там глайдер и вольетесь в толпы отдыхающего люда.

Кто ж откажется полетать на магическом суперкаре и посмотреть на столицу иномирной империи?

Спустя пару часов по дворцовой площади столицы вышагивала компания из четверых молодых рабочих парней, наряженных по случаю выходного дня в белые рубахи и блестящие кожаные жилетки. Компания весело гомонила, заигрывала со встречающимися девушками, чинно вышагивавшими в сопровождении мамок и нянек, одобрительно свистела вослед девицам легкого поведения, дефилировавшим по тротуарам в ожидании более богатых клиентов, чем рабочая молодежь. Словом, эта группа ничем не отличалась от сотни подобных и никакого интереса у стражников и ищеек не вызывала.

Рис, Алеся, Малик и Слэн несколько раз обошли вокруг фонтана, струи которого взмывали вверх метров на десять и играли всеми цветами радуги, плавно сменявшими друг друга. Послушали музыку городского оркестра, поглазели на смену конного караула у дверей императорского дворца: кони красиво гарцевали и выделывали забавные па под звуки оркестра, пока не замерли на страже до следующей смены. Сам дворец был роскошен, пестрел витражами и красовался витыми беломраморными колоннами. По сторонам дворца стояли здания, выполненные в едином с ним стиле и соединявшиеся с ним широкими крытыми переходами.

— Столичное управление тайной канцелярии и палаты рейтната, — просветил Рис. — В этом управлении и сидит в своем кабинете ир Хальер, а в его подвальных этажах расположена императорская тюрьма для самых важных и опасных арестантов.

На крыльцо второго здания вышла большая группа важных надутых мужчин в богатых одеждах, впереди которой сбежал по ступеням серьезный черноволосый молодой человек в более строгом одеянии. К этому молодому человеку мигом подскочили два широкоплечих мужчины в форме и по их сигналу подъехал серебристый глайдер. Молодой человек уселся на переднее сиденье, мужчины (очевидно, телохранители) примостились сзади, и машина на магической тяге без пыли и шума заскользила прочь с центральной площади, плавно несясь над дорогой.