Не место для людей (СИ) - Перумов Ник - Страница 71

– Час уж жду, пока проснёшься, чаробой, – сказал Кранг.

– Я не… какой ещё chore boy? – спросил Эрик. Ему показалось, что Кранг использовал английский жаргонизм. – Какой я вам «мальчик для тяжёлых работ»?

– Ну уж точно не девка, – фыркнул Кранг. – А работа да, тяжёлая предстоит… Кстати, не желаете ли после завтрака с девушкой помиловаться? Моя-то дочь осенью замуж вышла, вот незадача, а вторая мелкая ещё, но вокруг девиц желающих полно!

Эрик почувствовал, что краснеет. Торопливо взял стакан, глотнул молока – оно было густым, будто сливки. Жадно откусил кусок хлеба. Спросил, прожёвывая:

– Зачем… чего желающих-то?

– Как чего? – удивился Кранг. – Если сойдётся – так подругой твоей быть, а нет – так ребёнка от тебя заиметь. Вдруг волшебство унаследует? Это ж какая силища! Слыхал я, что есть такие хомо-сомы, по наследству дар передают…

– Я не волшебник! – выкрикнул Эрик. – И… и не племенной бык…

– Одобряю, – неожиданно улыбнулся Кранг. – Мужик должен свои порывы в узде держать. А то и оглянуться не успеешь – со всех сторон бастарды растут, девки приданого требуют. Одобряю.

Эрик поставил стакан обратно. Спросил:

– Как я уснул-то? Всё как в тумане…

– Как сразился с колдуном, так и упал без памяти. Устал ты, волшебник. Давно, видно, не спал.

– Я не волшебник, – с нажимом повторил Эрик. – Я магию уничтожаю.

– Так это ведь тоже магия, – пожал плечами Кранг. – Она ведь разная бывает.

Эрик откинул одеяло, с облегчением обнаружил, что его хотя бы никто не раздевал, только кроссовки и носки сняли. А ведь могли бы и догола раздеть, какие-нибудь «желающие девицы», позор-то какой!

Обувь оказалась у кровати, просушенная и чистая. Носки тоже. Кажется, их постирали и даже выгладили. Эрик вдруг представил себе толпу девушек, дерущихся за право выстирать его грязный и вонючий носок, – и невольно хихикнул. Спросил:

– Ты же не любишь волшебство, Кранг? Я помню, как ты вчера с народом говорил.

– А за что мне волшебство любить? – усмехнулся трактирщик. – Я-то его лишён, и дети мои люди простые, работящие. Как по мне, волшебников надо приструнить. Одна беда – без чаробоя, такого, как ты, не то, что с Драконом – с обычным волшебником не справиться.

– Вчера другое говорил, – задумчиво сказал Эрик.

Трактирщик поморщился. Неохотно признал:

– Народ… разве с ним можно начистоту? Либо испугаются, либо задумаются. Надо, чтобы народ был горяч, чтоб в голове ни страха, ни мысли.

Эрик посмотрел на грубое, с резкими чертами лицо Кранга. Вот как, значит. Это не он, Эрик, Стенька Разин или кто там ещё. Тайлер какой-то был у англичан, вроде бы Жак у французов… хотя тут Эрик уже путался. Он лишь инструмент. А настоящий предводитель – этот вот Кранг. Совсем не крестьянин. Подвернулся ему Эрик и…

Да нет, правда, что ли? Кранг собирается с горсткой крестьян магов победить?

– Кранг, ты всерьёз думаешь, что я смогу победить всех магов? – спросил Эрик.

– Сила в тебе есть, может, и сумеешь, – спокойно ответил Кранг. – Если же нет – торговаться станем. За примирение можно много чего получить. Нынешний-то Дракон один, у него даже дети в силу не вошли. Да и вообще, мягкотел, народ палить не любит. Вот, помню, раньше Драконы были…

– Помнишь? – Эрик зашнуровал кроссовки и посмотрел на него. Тихо спросил: – Ты кто, Кранг? Раз «помнишь»?

Кранг заворчал, сообразив, что сболтнул лишнего. Мрачно сказал:

– Человек, трактирщик. Нынче только так.

– А раньше?

– На Крайнем Востоке я раньше был, – ответил Кранг неохотно.

– Ты… – Эрик вспомнил, что рассказывала Нотти. – Ты Прирождённый! Ты порождение магии!

– Когда-то, – признал Кранг. – А теперь человек! И век мой человечий теперь, разве что подольше. Ни для кого это не тайна, в каждой деревеньке такие, как я, есть.

– Темнишь, – удивляясь собственной смелости, сказал Эрик. – Смотри, если я всё же маг, пусть и этот, чаробойный, то ведь могу и переметнуться…

Кранг в голос рассмеялся.

– Куда? К кому? Ты безобидного старого мага у людей на глазах загасил как свечку! Такое не прощают! Нет, если уж придётся торговаться, то получим прощение…

«Ты получишь, – подумал Эрик. – А торговать будешь мной. Что я наделал-то?»

Но говорить этого вслух уже не стал.

Он не герой. Он не спаситель народа от тирании. Он инструмент.

– Ты не думай, – будто прочтя его мысли, сказал Кранг, – что я тебя попользовать втёмную хочу, а потом на расправу отдать. Я и сам рискую! Нет, у нас планы такие…

Кранг выставил заскорузлый палец:

– Первое: победить Дракона, приструнить магов, тебя на трон в Замке-над-Миром посадить. В корень магию изводить нельзя и не нужно, но поставим её под этот… народный контроль! Ты правишь. Я твой советчик и наставник. И чтоб уж совсем было доверие – как дочь моя подрастёт, возьмёшь в жёны. В политических целях.

Он выставил второй палец:

– Если туго пойдёт, если Дракона завалим, а с магами не справимся – то с ними переговорим. Они же понимают, что нужен верховный правитель. Тогда, скорее всего, форму правленья менять будем! Совет государственный или этот… парло… парламент, как в Изнанке говорят. Из магов и простого люда! Ты презе… президент, а остальные сильные в кабинете министров сидят.

Вздохнув, трактирщик показал третий палец:

– Ну, а это худший вариант. Если Дракона не одолеешь.

– Смерть? – спросил Эрик.

– Ни-ни! Смерть вообще не вариант! – забеспокоился Кранг. – Переговоры с Драконом. Ты же в силе, парень! Уникум, чаробой! К тому же молодой и симпатичный. У Дракона дочь, ей же надо с кем-то женихаться? Пойдём на мировую, ты на дочке его женишься, а мне помилование и пост какой-нибудь. Наместник, граф, в конце концов.

Эрик ошарашенно подумал, что последний пункт его… ну если честно… абсолютно бы устроил.

– Думаешь, получится? – спросил он.

– Думаю, что-нибудь да выйдет, – серьёзно сказал Кранг.

Эрик неуверенно пожал плечами.

Кранг вздохнул, поднялся, подошёл к окну.

– Гляди…

Он рывком отдёрнул штору, чуть не сорвав её с гардины.

Эрик подошёл к окну и обомлел.

Комната, где его уложили спать, была на втором этаже, и деревенька под окном лежала вся как на ладони. Сегодня светило яркое солнце. И в его свете на площади перед трактиром, на узких улочках, за околицей – до самого леса, и, кажется, даже в лесу – были люди. Совсем уж грязные и заморённые крестьяне, селяне, одетые почище и побогаче, люди не деревенского обличья… и совсем уж не люди, а кряжистые приземистые гномы, тонкие стройные эльфы – эти стояли отдельными кучками, но всё же в общей толпе. Надо же, местные только вчера гномов бить собирались – передумали, что ли?.. Тут собралось с тысячу народа, не меньше! Кто-то держал в руках палки или вилы, кто-то топоры, но посверкивали и мечи, и стальные наконечники копий, и крюки на алебардах…

Кранг со скрипом распахнул створку окна и гаркнул:

– Великий избавитель, снизошедший до наших тягот из чудесного мира без магии, юный отрок, полный любви к людям, красавец и мудрец, чаробой и волшебник Эрик – изволили проснуться!

С улицы раздался дружный многоголосый вопль радости. Гномы вдруг вытащили топоры на длинных рукоятях и принялись звонко колотить в них стальными перчатками. Остальные собравшиеся просто махали оружием над головой, и Эрик с тревогой подумал, что в такой давке могут быть и случайные жертвы.

– Чтоб не думал, будто тебя не любят, – горделиво сказал Кранг. – Я времени зря не терял.

Эрик осторожно отступил от окна. Да, толпа приветствовала его, толпа ликовала, но это вызывало скорее оторопь, чем радость.

За спиной отворилась дверь. Вошла немолодая женщина, такая уверенная в движениях и с таким властным лицом, что сразу было понятно – это жена Кранга. Как ни странно, в отличие от грубого, словно из камня вытесанного и неухоженного мужа, она была стройной, довольно милой, с уложенными в пышную причёску волосами. На вытянутых руках женщина бережно несла что-то белое, сложенное стопкой.