Не место для людей (СИ) - Перумов Ник - Страница 60

…Виктор разворачивался. Дракон на земле – увы, совсем не то, что дракон в воздухе; когти, клыки и хвост – увы, совсем не то, что драконье пламя. Он терял силу, а проклятый тепловоз, хоть и выглядел так, словно его рвала целая стая металлоядных ящеров, не сдавался.

«Они высасывают нас! Выпивают!» – впервые за четверть века в беззвучном крике Тэль плеснулась паника. Белоснежные бока Единорога пятнали копоть, ржа и чуть ли не кровь. А с боков Виктора – он обнаружил это с горечью, но без удивления – одна за другой отпадали сверкающие чешуйки, его непревзойдённая броня и защита…

Ты не веришь в тепловозы, одержимые… ну, к примеру, бесами. Или демонами. Ты веришь в орлиноголовые корабли, в рыцарей с гордыми девизами на чёрно-золотых знамёнах; ты веришь во врага, следующего привычным тебе путём.

Он взмахнул когтистой лапой ещё раз, и она, пробив бок локомотива, намертво застряла в железных его внутренностях.

От чужого хохота раскалывалась голова.

Ты слаб, ты не Дракон. Над тобой все смеются, тебя все презирают, начиная с твоей собственной дочери. Нам ведомо, кого она ведёт с Изнанки – она пытается спасти свой мирок такой ценой, даже она поняла, что такой, как ты – не защитник Срединному Миру, этому недоразумению, возникшему случайно, как внезапная флуктуация, как не предусмотренный ничем выброс.

Даже твоя дочь отреклась от тебя. Та, предавшая нас, что сейчас рядом с тобой – предаст и тебя без колебаний, если это будет в её интересах. О, она честолюбива, донельзя честолюбива!.. Она согласна лишь на королевское достоинство!.. И ради этого – убьёт, если понадобится, и тебя, и родного брата. Предаст и твой сын – ты считал его наследником, будущим Драконом? Нет в нём на это силы, и нет желания становиться твоей тенью, идти твоим путём, продолжать твою династию…

Уходи отсюда, человек. Ты открыл нам дорогу, но мы не желаем пустой вражды с тобой. Уходи, возвращайся домой, проживи отмеренную тебе жизнь. Мы избавим тебя от боли воспоминаний. Уходи, здесь ты лишь умножаешь горе и скорбь. Срединного Мира не должно существовать, он разрушает равновесие, у весов не может быть три чаши.

…Белый Единорог упал на колени, вскричал – но не жалобно, нет, с яростью и гневом. Дракон рванулся, освобождаясь.

Враньё. Это всё враньё! С первого до последнего слова!.. Вам просто надо лишить меня силы!..

Мы не врём, сказали ему. Твоя дочь и в самом деле привела Убийцу Драконов. И сейчас он уже проходит посвящения. Стихийные кланы поднялись против тебя, Крылатый Владыка. Они уже все там, отбросив ссоры и раздоры. Они не признали твою власть, потому что ты слаб. Кланы могут склониться только перед жестокостью и мощью. Мы знаем, ибо они – плоть от нашей плоти, хоть и покинувшие наши пределы. Да, потом они восстанут, сотрут клан Драконов с лица вашей земли… но такое случалось уже не раз. Один Дракон всё равно уцелеет, к нему в своё время явится та, что сделается Единорогом, слишком жадная до власти и почестей, и колесо закрутится вновь. Мы хотим положить конец этой бессмыслице. На весах могут остаться только две силы. Закон и Хаос. Наука и Магия.

Дракон больше не слушал.

Он рванулся, как тогда, как встарь, у Замка-над-Миром.

Где-то рядом мелькнула тёплая рыжеватая искорка, и он не разумом, но драконьим чутьём понял – Лой. Вернулась!..

Получилось у неё или нет – ждать дальше уже нельзя.

Но и сам локомотив разваливался, раскрывался, каждая часть его, каждый цилиндр, редуктор, шестерня, ротор или статор – оживали, расползаясь в стороны, увеличивались, пространство над ними сверкало множеством слепящих режущих граней, там ломались все законы и правила, там наступал Хаос и множество его измерений.

Вы несчастные, слепые, неполноценные уродцы, загремело в его сознании. Вы наша ошибка, наш промах, наш вечный укор самим себе. Без вас всё было бы идеально. Идеальный Хаос – и идеальный Порядок, мир бездушный, без фантазии и случайности, олицетворение неизменности, что только и может уравновесить Хаос!..

– Будьте вы прокляты! – взревел Дракон.

Он вырвался, расправил крылья. Единорог, мигом всё поняв, дёрнулась в сторону, но не освободилась, грянулась оземь, утрачивая форму, вновь оборачиваясь человеком. Виктор задохнулся, почти захлебнулся ужасом; но рядом с Тэль возникла Лой, обхватила, вздёрнула, бросилась прочь, неся подругу-соперницу на руках.

Дракон перевернулся через крыло.

Никогда ещё он не ощущал такой ярости, даже в самой первой своей битве.

Так вот чего вы добивались, Изначальные! Вот что было вам по-настоящему нужно! Вам нужна была идеальная Изнанка, мир мертвенного порядка, скованный правилами и запретами, зажатый в жёсткой простейшей схеме, мир не только без магии и волшебства – но и вообще без единой флуктуации, чтобы ни квантовой неопределённости, ни случайной мутации, ни рекомбинации генов. Ни гениального озарения, ни удачной ошибки. Ни вдохновения, ни страсти, ни порыва.

Чтобы была такая Земля, на которой одинаковые люди читают одинаковые книги, слушают одинаковых вождей и маршируют по одинаковым дорогам.

Ясно-понятно.

А напалма в морду – не хотите?

Поток драконьего пламени хлестнул по останкам тепловоза, по жуткому мерцанию над ним, мерцанию, где могли крыться иные миры или даже целые вселенные; Виктор перестал быть, осталась одна лишь ярость, один лишь великий гнев Дракона, чей долг – жить ради таких моментов.

Земля и воздух, железо и камень – всё вспыхнуло, всё распалось пеплом. А потом распался и пепел.

На окраине «зоны строительства» словно сдетонировал ядерный заряд. К небесам устремился грибовидный столб дыма, и в буйстве огненной стихии – чувствовал Виктор – исчезали с бессильными воплями те, кто пытался убедить его в ничтожности и слабости Дракона.

А потом крылья его словно сами сложились, и он не помнил, как грянулся оземь, уходя в спасительную тьму.

Происходящее казалось Эрику кошмарным сном даже более, чем когда он прыгнул с обрыва и упал в бушующее море.

Может быть потому, что он доверился этому старику, Ритору?

На миг поверил, что он, Эрик, если не внук ему, то по меньшей мере станет учеником, последователем, найдёт своё место в этом мире, примирится и научится владеть своей силой…

Но нет.

«Победи нас или умри!»

Да как он может победить четырёх настоящих, опытных магов? Это не сказка, а он не Гарри Поттер с волшебной палочкой. Он… ну, если честно, – просто пацан. Школьник ещё!

– Я не хочу с вами сражаться! – воскликнул Эрик. – Ну пожалуйста! Зачем всё это?

Казалось, что в глазах Ритора на миг появилось сочувствие. Но – то ли померещилось, то ли оно сразу же скрылось.

– Иного пути нет, мальчик, – сказал он. – К сожалению. Ну, мы готовы, ты можешь нападать первым.

Стоял Ритор прямо, с явным усилием держа спину горделиво выпрямленной. Казалось, что никакого оружия у него нет. Но одна ладонь почему-то была полусжата… словно он сжимал воздух… Воздух?

Теперь Эрик глянул внимательнее. И увидел, что руки чернокожего парня слабо светятся, вокруг ладони мага по имени Торн вьётся едва различимая голубая струйка, будто ожившая вода. Ну а ноги хмурого, с застывшей на лице кислой миной Анджея подрагивают, и не из-за слабости, а будто земля под ним бьётся, пульсирует могучим, сдерживаемым из последних сил ритмом.

– Я! Не стану! С вами! Сражаться! – крикнул Эрик.

Ритор покачал головой:

– Как говорит наш любимый повелитель: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим».

В следующий миг он качнул рукой, которая сжимала что-то невидимое – и Эрик ощутил сильный, тяжёлый удар в левое колено. Будто ударили молотком из прессованной ваты.

Или сжатого воздуха?

Полуприсев, невольно схватившись за коленку, Эрик смотрел на Ритора. Что, прямо так? Серьёзно?

– Добрый ты, – проскрипел Торн. – Тупым концом воздушного копья бьёшь…