Не место для людей (СИ) - Перумов Ник - Страница 37

Смотрел он на Эрика с такой ненавистью, что, казалось, ещё миг – и кинется, будто загнанный в угол зверь.

– Эрик… – тихо сказала Нотти. – Пойдём… не надо. Они отпускают, пойдём. Мир, Гунар? Мы уйдём, а вы в себя придёте. Скажете, что скинули нас, а остальное вам неведомо.

На лице Гунара заходили желваки. Он неохотно кивнул.

– Не станут догонять? – спросил Эрик вполголоса, хотя был уверен, что братья его всё равно слышат.

– Не станут. Они всё поняли.

Эрик посмотрел на напряжённое лицо Гунара, на его чуть живого брата и кивнул:

– Хорошо. Эй, братья. Мы уходим. Слышите? Всё в порядке. Магия есть, всё в порядке. А мы ушли.

Они медленно пятились от братьев, с ненавистью глядящих им вслед. Обошли грузовик, тот тоже будто выцвел и посерел. Ветер потихоньку стихал, тучи над морем развеивались.

Куда идти – было непонятно.

Но то, что они именно пятились, их и спасло.

Братья буравили их ненавидящими взглядами. А потом Гунар метнул в них нож, который сжимал в руке.

И вместе с Херли ринулся на Эрика с Нотти.

Нотти вскинула руку, лицо исказилось. Вокруг ладони вновь вскружился вихрь, поймал в свои объятия клинок, отклонил, отвёл; сталь звякнула о камень, а Нотти упала на колени, тяжело дыша и упираясь ладонями в землю.

Магия, чтоб её. Недовоплощённые создания Хаоса, чтоб их. Магия опасна, она нуждается в постоянном контроле, её нельзя выпускать на свободу!..

Эрик потянулся внутрь себя – и услышал тот тонкий мягкий зов, что вытащил его ночью из дома и заставил прыгнуть с обрыва.

Магии надо ставить заслон. Её надо держать в рамках. А излишки, особенно агрессивные, – купировать, когда нет другого выхода.

Братья рухнули на камень безвольными и бесформенными кучками, будто одежду набили мокрым тряпьём. Эрик помог подняться бледной Нотти, и они отступали от останков, пока не дошли до грузовика, тоже начавшего разваливаться – Нотти вдруг нырнула в кабину, через секунду вернулась с тяжёлым кожаным рюкзаком.

– Такие кабаны без еды не станут ездить!

В следующий миг машина окончательно осела, превратившись в груду железа и досок.

Кажется, у него, Эрика, появилось оружие против странных обитателей Крайнего Востока. Тоже странное, но действенное.

Они глянули друг на друга и облегчённо улыбнулись, но тут же, не сговариваясь, двинулись дальше от берега.

– У нас не было выхода, – сказал Эрик. – Они сами напали. Я… я не хотел… Если б они не…

– Да, – подтвердила Нотти. – Мы защищались.

– Нам урок – не оставлять врага за спиной, что бы он ни говорил…

– Если не останется иного выхода, – вздохнула Нотти. Выглядела она сейчас не слишком-то хорошо – усталая, с ввалившимися глазами. – Пить хочется. И есть.

Эрик кивнул. Сказал:

– Ну так за чем дело стало? Зря ты, что ли, эту тяжесть, рюкзак то есть, выволокла?

– Только давай отойдём подальше… – поёжилась Нотти.

Они пошли вдаль от берега, а две бесформенные кучки и развалившийся грузовик так и остались на краю обрыва.

Глава девятая

На привокзальной площади же размещалась и конечная остановка местных автобусов. Здесь было совсем не так пустынно, как на перроне. На лавочках под навесами основательно, с удобствами, устроился народ: мужички в вылинявших рубахах с закатанными рукавами, в чёрных, несмотря на лето, брюках и почти все в сапогах; женщины в просторных платьях-балахонах и светлых косынках с узлами на затылке, не под подбородком, как в церкви. Дети в майках и шортах, а кто помладше, так и вовсе в трусах – простые тогда были нравы. Кто-то лузгал семечки, кто-то смолил «Беломор». Стояли корзинки и вёдра, по большей части пустые – верно, люди возвращались, расторговавшись, с рынка. Через неширокую площадь тянулся лозунг – белые буквы на изрядно выцветшем кумаче: «Решения родной партии – в жизнь!»

– Город без времени… – тихонько сказала Тэль.

– Да, никаких указаний, – согласился Виктор. – Число сегодня у них пятнадцатое, месяц, скорее всего, июль, а вот год?.. И газет нигде не видно. Даже «Советского спорта» ни у кого из мужиков не видать. А его тогда повсеместно читали. И это, – он кивнул на бледновато-розовую растяжку. – Что это за «решения родной партии»? Указывать надо, какого съезда, какого пленума!.. А то можно и партбилет на стол положить – за организацию антипартийной группы.

– Я этих твоих страшных слов не понимаю… – Тэль высматривала нужный им маршрут. Полные тётеньки на скамеечках провожали её, тонкую, как былинка, недобрыми взглядами. «А ещё штаны напялила!» – так и читалось в них.

– Вон, смотри! – Виктор вытянул руку. – Вот он, пятьдесят третий…

Остановка его была в самом дальнем конце площади, рядом с живой стеной акаций. Чуть дальше отдыхающими мирными моржами застыли запылённые автобусы, водители курили, распахнув все двери и окна.

– Пусто тут что-то… – заметила Тэль.

И верно – на лавочке под жёлтой фанеркой с крупным номером «53» никого не было.

– Нам больше места достанется, – искусственно-бодро сказал Виктор, хотя и у него предательски начало сосать под ложечкой.

Странный мир, странное подобие Изнанки. Может, и впрямь миров не три, а куда больше? Может, они с Тэль невольно шагнули в параллельную реальность, ушли на другую грань мироздания?

…Водитель докурил, бросил окурок в серебристую урну, промахнулся, сплюнул, забрался за руль. «Пятьдесят третий» фыркнул, всхрапнул, словно уставший старый конь, и подкатил к остановке.

Наученный горьким опытом, Виктор впился глазами в табличку в левом нижнем углу ветрового стекла: нет, всё правильно сказал милиционер, конечная остановка – Луховицы, а здесь… здесь…

Но тут в глаз господину Дракону что-то попало, он отчаянно замигал, а Тэль уже тянула его за рукав.

В автобусе их встретила сердитая тётка-кондуктор, вперившаяся в них таким взглядом, словно были они американскими шпионами, только-только запрятавшими парашюты в придорожных кустах.

– Докуда едем?

– Луховицы, – выпалил Виктор.

– А документы на проезд кто предъявлять будет? – сварливо осведомилась кондукторша. – Сами ведь знать должны!..

– Ах, да, да… – и господин Дракон полез в карман за счастливыми билетиками.

Кондукторша, едва взглянув, несколько переменилась в лице.

– Ох… ну, садитесь, садитесь, – захлопотала она. – Ох, дочка, и куда ж тебя только несёт… ну, мужик-то понятно, а ты-то зачем, красавица?

– А что ж там такое, тётечка? – невинно поинтересовалась Тэль. – Мы ничего такого и не знаем!..

– У мужика своего спроси тогда. Уж коли он такие билеты мне показывает.

Господин Дракон только зубами скрипнул.

Больше расспрашивать Тэль не стала. Если они играют по правилам, то не могут не знать, почему тут так важны счастливые билеты.

А кондукторша всё качала головой сочувственно.

Автобус ехал быстро. Промелькнули окраины, узкое шоссе вбежало в лес. Навстречу попадались машины – самые обычные старые «ГАЗы» и «ЗИЛы», редкие автобусы и совсем редкие легковушки, по большей части – «Москвичи» и «Победы».

Семидесятые, подумал Виктор. Самое начало. В чём тут ещё разница с нашей Изнанкой, кроме странных книг, необычной милицейской формы и того, что так важны старые автобусные билетики, где сумма первых трёх цифр совпадает с суммой последних?

Места за окном казались разом и знакомыми, и нет. Иногда – ну точно, помню вот этот поворот, этот мостик, этот склон; а потом – да нет, совсем всё иное.

…А ещё в автобус никто не садился. Водитель добросовестно тормозил на всех остановках, под покачивающимися на ветру жёлтыми табличками с номером маршрута, открывал переднюю дверь и вновь закрывал – словно голодный человек несытый рот.

– Мне это не нравится, – прошипела Тэль сквозь зубы.

Однако они и в самом деле удалялись от города. Перестали попадаться остановки – а с ними и сёла. Глухой лес поднялся по обе стороны дороги, и даже встречных машин не стало. Посерело небо, наползли тучи; однако совсем помрачневшая было Тэль вдруг встрепенулась.