Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович - Страница 35

Однако глупо вновь бросаться в омут, не подготовившись, как следует. Надо подстраховаться от новой неожиданности. И, пунцовый от негодования, Олмир начал облекаться в кокон Абсолютных сил — в нем не страшны никакие внешние воздействия.

Уже готовый снова отправиться к подножию Башни Воргов, он получил вызов Барбары. Постоянно фонтанирующая сногсшибательными идеями и грандиозными планами, герцогиня Лусонская была неудобным человеком и в неподходящий, как всегда, момент пожелала пообщаться с императором. Скрипя сердцем, Олмир отправил ей свое согласие.

Материализовавшись посреди кабинета, Барбара тяжело вздохнула. Одета она была как всегда непритязательно — свободная сорочка с откидным воротом, такие же свободные брюки и туфли на босу ногу, все в темно-серых тонах. Никаких украшений. Из излишеств можно было бы упомянуть лишь беспорядочно заплетенные косички, что позволяло Вану временами бормотать что-то о материализации ядовитых мыслей.

Скромность в одежде — не только ее визитная карточка. Среди магов резонно господствовала точка зрения, что мощная виерная аура — лучшее украшение.

Губы ее были сжаты, глаза устремлены куда-то вдаль. Руки висели как плети.

— Варька, что с тобой? — вырвалось у Олмира.

— Со мной? Как обычно: лучше не бывает, — глухо ответила она. — Хочу показать тебе один интересный фильм.

Обычно при встрече она, по обыкновению торопясь, вначале вставляла риторические вопросы «как дела?», «как здоровье?», «как Зойка?», в последнее время — «как Олми твой ненаглядный?» и, не дожидаясь ответов, приступала к делу. Сейчас ей было явно не до дежурных вопросов вежливости, даже просто «привет» упустила. Но — смотреть какой-то фильм?! В такое-то время?!

— Ручаюсь, что получишь бездну удовольствия, — добавила Барбара, — не отказывайся.

Олмир хотел было возразить, предложить встретиться как-нибудь в другой раз: сейчас, мол, ему не до развлечений. Но какое-то внутреннее чувство помешало. Неожиданно наплыла картинка-воспоминание, как в далеком-далеке они, интернатовские подопечные Кокроши, играют в пятнашки. И как ни старается он увернуться, Варя, коварно перегнувшись через качели, касается его кончиками пальцев и победно смеется…

— Давай, показывай.

На возникшем по мановению ее руки проекционном экране перед Олмиром замелькали кадры любовной игры Вана с молоденькой девушкой. Магическое зрение подсказало: Лидия Ивановна Гиреева, выпускник астронавигаторской школы этого года, активист фан-клуба Вана Лусонского, ныне — инженер-исследователь экспедиции Благова, команда 22.

— Во-во, гляди. Сейчас начнется самое интересное, — сухо сказала Барбара.

Олмир в смущении отвернулся. Освоив магическое искусство, он много чего повидал. Когда из любопытства, когда ненароком. Видел невзначай много и любовных сцен, и откровенных извращений. Но то касалось обычных людей — не их, магов.

— Зачем ты мне это показываешь?

— А ты стесняешься? Какая цаца полосатее матраца! Гляди — может, что позаимствуешь. Переймешь боевой опыт товарища. Он и в самом деле, видимо, большой дока в большом сексе. Со мной, его законной женой, ничего подобного он себе не позволял… так и осталась я… неученой.

Олмир почувствовал, что взбешен, и потому задал двусмысленный вопрос, особенно если произнести его невнятно и вполголоса:

— Переживаешь?

— Да как сказать… — Барбара не повелась на провокацию. — Вроде бы наука в этом деле не особо нужна. Но не буду скрывать: обидно… немного все ж. Как ты, наверное, знаешь, Ван лишил меня девственности… гм… задолго до нашей свадьбы. Мы начали жить… ну, не совсем регулярно, конечно, почти на три года раньше, чем ты с Зойкой. Про Ленку с Юрком я уж и не говорю. Так что сексуальный опыт у меня многолетний. И я не полная дура, чтоб в конце концов не понять, что у Вана я была далеко не первой.

Не принято было меж ними говорить столь цинично! Ну не принято, и все тут! Что с ней произошло?

— Все никак не насмотришься на меня, Олег? Ты не на меня, ты на экран смотри, — учительским тоном посоветовала Барбара.

Любовные приключения Вана были притчей во языцех всех учащихся королевского лицея. За исключением, разумеется, Барбары. Она, по общему мнению, пребывала в полном неведении о походах мужа налево, и никто не решался открыть ей глаза. Маг не может проследить за поведением мага — возникают резонансные режимы, так пугающие Мария. Возможно, иногда у Барбары возникали смутные подозрения, но получить прямых доказательств неверности мужа она не могла. Вану всегда удавалось оправдаться, объясниться, а после этого еще и обиженного из себя строить. Кое-что о его подвигах проникало и в общепланетную компьютерную сеть. Тогда безотказно срабатывал самый простой аргумент: происки политических врагов. Но сейчас Ван лишился виерной защиты, по сути превратился в обычного человека, все поступки которого для мага как на ладони — стоит лишь оказаться рядом и бросить познавательный посыл. Неужто Барбара побывала на «Элеоноре»?

— Ты была на звездолете?

— Смоталась. Решила, дура, узнать, как проходит у моего реабилитация. Да кое-что посоветовать. В архиве у Мария оказалось много полезного на сей случай.

— Сама, или?

— Или. Воспользовалась Месенновским репером.

— Я же просил! — с укором воскликнул Олмир. Повинуясь мгновенному импульсу, он передал копии подарка Месенна, врученного в связи с рождением Олми, Вану и Благову с помощником. Однако предполагал, поразмыслив, что воспользоваться ими следует в самом крайнем случае, о чем и предупредил всех, владеющих магическим искусством. Барбара без особой нужды задействовала его аварийный канал связи со звездолетом.

Нещадно битый жизнью, Олмир давно исключил из своего лексикона слова «приказываю», «запрещаю» и иже с ними. Ограничивался мягкими формулировками вроде «прошу», «надеюсь», «хотел бы», «считаю целесообразным» и так далее. Однако привык, что все его невнятные пожелания воспринимались меритскими магами и лицейскими друзьями как обязательное руководство к действию. Меритцы же и большинство ремитцев, обожествляющих императора Олмира, их не только неукоснительно выполняли, но зачастую необоснованно расширяли сферу их действия. Императорские службы прилагали много усилий, убеждая граждан не проявлять излишнего рвения.

— Ну, просил. Ну и что? — с вызовом отмахнулась Барбара.

Сказанное следовало понимать так: твои запреты действуют, но до определенной степени, решения по жизненно важным для меня вопросам я принимаю сама, без оглядки на кого бы то ни было. Даже на тебя.

— Не надоело еще меня глазами есть? — продолжила Барбара. — Успокойся. Никто меня там не видел. Я накинула Вуаль.

На какой-то миг Олмир утратил над собой контроль, забыл, с кем разговаривает, и его мысли потекли как положено у императора. Придется эти слова Барбары, решил он, принять за извинения. И следует подумать, как в будущем все же добиться от нее большего внимания к его указаниям. Негоже, если непослушание войдет у нее в привычку… Встряхнувшись, возразил:

— Компьютерные системы управления звездолетом никакая вуаль не проведет.

— Ах, — пренебрежительно махнула Барбара рукой, — не опускайся до мелочей. В главном компьютере «Элеоноры» записи о моем посещении остались, но сбросились в системный архив. Никакого доклада не прошло ни капитану, ни еще кому. И тревоги, естественно, никакой не было.

Ничего себе — мелочи! Внезапное появление чужака, не входящего в состав экспедиции, в святая святых звездолета — жилом модуле — должно было немедленно вызвать общую тревогу. Это азбучная истина Межзвездного Флота, незыблемый постулат Комитета Защиты Человечества. То, что им по силам было брать под контроль такие сложные компьютерные системы, какими оснащены звездолеты человечества, было одной из глубоких тайн магов. Сильным козырем, раскрывать который КЗЧ, по мнению Мария, было бы крайне неосмотрительно. Легкомыслие Барбары перешло разумные пределы!

— Значит, ни доклада капитану, ни общей тревоги, но записи все же есть.