Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович - Страница 2

— Зря вы бередите прошлое, — добавил Кунтуэский после долгого молчания.

— Я не знал, что вы обосновались именно здесь, — сказал Их Светлость, делая непонятные жесты. — Я ищу своего спутника. Он то ли сбился с пути, то ли сошел с маршрута по состоянию здоровья.

— Какого спутника? — недоверчиво спросил Кунтуэский.

— Мы участвуем в спортивном состязании, — пояснил Их Светлость. — Маршрут от Березняков до Бруснят. Без запасов пищи и воды, без палаток. Без ориентировки по приборам. Команды из двух человек. Мой напарник куда-то пропал. Не появлялся он у вас?

— Никто ко мне не забредал. Может, заглянете в гости к добропорядочному отшельнику? У меня как раз поспевает глинтвейн.

— Извините, не могу. По условиям соревнований, я не только не имею права съесть или выпить что-нибудь у кого-то — даже зайти в помещение не могу.

— Я сообщу, что в тундре пропал человек.

— Не надо. Вдруг он уже ждет меня на финише. Доберусь до места назначения — тогда и подниму тревогу, если он не объявится.

— Ну, как знаете. Позвольте, я немного провожу вас.

Отойдя от места своего заключения на приличное расстояние, экс-герцог сказал:

— Здесь мы сможем поговорить без лишних ушей. Так что вы хотели у меня узнать? Говорите. Только быстро, пока следящие системы не перестроились.

— Мне нужен архив Шамона.

— Вы обратились не по адресу, — быстро ответил Кунтуэский.

Чересчур быстро.

— Ваше Высочество, у меня нет времени для лишних разговоров. Я говорю «нужен» — значит, действительно нужен, и в ваших интересах оказать мне необходимое содействие.

— К сожалению, граф, ничем не могу помочь.

Их Светлость, бросив испытывающий взгляд, снял перчатку. На безымянном пальце его левой руки блеснул перстень с большим черным камнем, при надавливании на который послышался тихий шорох.

— Я в вашем распоряжении, — ровным голосом сказал Александр Кунтуэский.

Какая перемена с ним произошла! Если до этого он старательно изображал смирение, но моментами глаза его сверкали, то сейчас этот блеск пропал. Перед Их Светлостью стоял, угодливо пригнувшись, не человек, а готовый на все механический манекен.

— Где архив Шамона?

— Информкристалл, переданный мне Анн-Мари Ло, я спрятал в читальной комнате своей библиотеки в Отеле Павлина. Тайник сооружен в третьей от входа колонне, на уровне рабочего стола. Если посильнее надавить на немного выступающую виньетку, то потайной люк откроется. Перед этим придется отодвинуть письменный стол из просиненного дуба — он стоит впритык к колонне.

— А говорили, что не можете помочь, — с легкой издевкой сказал Их Светлость.

— Виноват. Жду ваших указаний.

— Пока никаких указаний не будет. Ждите. Программа, заложенная в вас, должна сработать, если мне не изменяет память, еще нескоро. Так что следите за здоровьем. Забудьте, что я интересовался архивом. Я спрашивал только о своем попутчике. Всего хорошего.

Их Светлость вновь надавил на камень в перстне. Опять раздался еле слышный звук, и Александр Кунтуэский выпрямился, изумленно всматриваясь в лицо непрошенного гостя.

— Никто сюда не приходил уже много дней, — сказал он, озадаченно оглядываясь.

— Жаль. Значит, зря я дал крюк в вашу сторону. До свидания, милорд.

— До свидания, граф.

Александр Кунтуэский долго смотрел вслед. Затем повернулся и по-стариковски, почти не поднимая ступней, направился обратно в дом.

ЧАСТЬ 1. РЕМИТА

Обещание

Провидение, движущее Ником Улиным, в очередной раз подарило ему невероятную удачу: Шоанар, Главный императорский советник, обещал ходатайствовать о включении его в исследовательский состав экспедиции к Шару.

До встречи с советником он почти месяц пробыл на Ремите. В последние годы ему редко выпадала возможность отдохнуть от бешеного квартарского ритма жизни. А здесь у него фактически не было никаких обязательств. Разве что — как дань традиции обмена знаниями между человеческими общинами, разделенными межзвездными расстояниями, — несколько лекций по антропологии аспирантам университетов Мифополя и Шера. Все остальное время он оказался предоставленным самому себе.

Ремита цвела и притягивала, как девица на выданье. Мгновенно перемещаясь с помощью кабинок нуль-транспортировки, плотной сетью опутавших всю планету, Ник Улин вволю налюбовался горными пейзажами Конды и ее подвесными дорогами, ловил свое изображение в бесчисленных хрустальных колоннах Шера, окунался в болотное марево Сольдерио и в негу Беззаботных островов, терял чувство реальности в парках Коколь-Вуха, углублялся в обманчивую хрупкость вечной сельвы. После объединения с меритской общиной ремитцы получили в свое распоряжение неограниченные ресурсы и, как малые дети, принялись воплощать в жизнь самые смелые фантазии. Всюду возникали причудливые постройки, парящие в облаках замки и плавающие в океанских глубинах города. Повсеместно, всевозможные — от малых в бытовых закутках до циклопических, высеченных из цельных скал, венчающих горные кряжи, — изображения Олмира Удерживателя, императора.

Когда-нибудь большинство шедевров помпезного новостроя, красочных, но неудобных для обитания, отомрет, прогнозировал Ник Улин. Останется лишь то, что строго функционально. И лики, коробящие как рационально мыслящих, так и по-настоящему верующих людей, пропадут. А пока… пусть потешатся. Ну не возникло еще у ремитцев чувства ответственности перед собственным разумом и приютившим их миром. Не привыкли они смотреть дальше собственного носа — что поделаешь? Перестройка бытового сознания сообразно внезапно возросшим материальным возможностям всегда требует времени.

Шоанар принял его в беседке, прятавшейся в тени цветущих яблонь. Резиденция Главного советника, окруженная большим садом, прилепилась к подножию Замка Размышлений. Черные беспокойные тучи, весь день грозящие дождем, наконец-то рассеялись. Наступал вечер, и небо Перекрестка наполнялось огромными немерцающими звездами. Легкий ветерок ласкал кожу.

Ник Улин пересмотрел много видеоматериалов с Шоанаром, был готов увидеть перед собой человечище-глыбу с грудной клеткой, втрое толще нормальной, и с непомерной талией. Но действительность превзошла ожидания. Подобные уникумы, вспомнилось ему, появляются и матереют всего на нескольких планетах Содружества, отличающихся повышенной силой тяжести. Надо бы посмотреть, где Шоанар провел детские годы.

— Прочитав Ваше второе обращение, не скрою, я был удивлен содержащейся в нем просьбой. То Вы против самой идеи экспедиции к Шару, то желаете лично принять в ней участие. Что за непоследовательность! Сопоставление обоих Ваших посланий невольно рождает ощущение, будто Вы решили посеять разброд в моих мыслях. Когда Вы искренни — в первый или во второй раз?

— Всегда.

Советник бросил молниеносный недоверчивый взгляд.

— И готовы сейчас подтвердить все свои аргументы?

— Да. Со всей серьезностью.

— Что ж, придется мне изменить представления о квартарцах. Не представляю, как можно заниматься каким-то делом в твердом убеждении в его бессмысленности.

— Но вы же живете с пониманием, что рано или поздно умрете.

Маленькие шоанаровские глазки удивленно расширились. Затем страдальчески закатились.

— Не совсем точное сравнение, — прокомментировал советник, — не те граничные условия. Ну да ладно. Что бы Вы там ни писали, я решил принять Вас. Исключительно из уважения к Вашему общественному положению.

Ник Улин промолчал, опустив взгляд. Что он мог сказать? Из ложной скромности пуститься в заверения, что исполнять обязанности трибуна на Квартаре по силам каждому? Что народные лидеры его уровня часто просятся в звездные экспедиции? Это было бы неправдой. Повторить причины, по которым не следует отправлять экспедицию к Шару? Разъяснения заняли бы слишком много времени, которым советник наверняка не располагает.

Не дождавшись отклика, Шоанар продолжил: