Очарование Ремиты (СИ) - Григоров Сергей Львович - Страница 53

— Как-то чересчур пессимистично вы говорите, — прокомментировал канцлер.

— Я подумаю над вашими словами, — сказал Олмир. — Давайте перейдем пока к неотложным делам. Предположим, что мой отец, Олмир Обаятельный, умел разбираться в людях, и нет нужды устраивать кадровую революцию. Начнем с конца списка…

Не представляя ясно смысл своих действий, Олмир хотел побыстрее выполнить рекомендации Шерлока, но вовремя спохватился: если он будет выхватывать из длинного списка конкретные фамилии, то присутствующие заподозрят, что у него появился какой-то особый источник информации, и постараются докопаться до него. Вряд ли Шерлок придет в восторг от подобной перспективы.

Скрывая свои секретные знания, Олмир принялся задавать массу никчемных вопросов, в результате чего обсуждение немногих перестановок заняло ощутимое время. По каждому вопросу, по каждой кандидатуре канцлер имел собственное мнение, но тут же менял его и соглашался с решением Олмира. Леона же волновали только назначения, связанные с секретариатами.

Как приятно, оказывается, играть роль всезнающего владыки: этот хорош, пусть идет на повышение, а его товарищ явно недостаточно усерден. Этого перевести в северный округ, а того надо бы наградить… Аналитический центр следует усилить — обязательно включить в его состав специалиста по протокольным мероприятиям… Как здорово руководить! Какое-то удивительное чувство довольства: кажется, что ты весь переполняешься наслаждением. И думать ни о чем другом не хочется. Неужели это и есть упоминаемое в старых книгах «упоение властью»? Какое это удовольствие! И внезапно Олмир одернул себя: вот он сидит, демонстрирует кому-то свой ум и осмотрительность, а принимаемые им решения предопределяют судьбу многих и многих чужих и совершенно незнакомых ему людей…

Кокроша, почувствовав, вероятно, его переживания, сказал вроде бы совсем не к месту:

— С высокого места больнее падать. В старые добрые времена умные властители обязательно заводили себе шута: его насмешки здорово помогали устоять на ногах, не улетать в небеса. Может, и тебе надо, чтоб дыхание в зобу не… задерживалось?

— Не знаю, — серьезно ответил Олмир и тут же отвлекся, выслушивая очередное предложение канцлера.

Из одиннадцати человек, попавших под подозрение Шерлока, но против которых не было конкретных улик, Олмир решил снять с поста только одного — начальника разведывательного подразделения, осуществляющего надзор за герцогством Кунтуэским. Повод он придумал, по его мнению, благовидный: Дом Павлина — единственный из Больших Домов, с которым сохранились союзнические отношения. Надо наградить людей, обеспечивших подобный успех.

— Может, назначить этого разведчика Главным конюхом? — предложил сразу согласившийся с мнением Олмира канцлер. — В настоящее время нет более почетной вакантной должности. Правда, для него это слишком большое повышение…

— Хорошо, согласен, — с облегчением сказал Олмир. — Кстати, почему в реестре нет должности начальника внешней разведки?

— Ваш отец сократил ее, возложив общую координацию действий нашего разведсообщества на себя.

— Я бы восстановил эту должность. При условии, что на нее будет назначен Кокроша. Наставник, вы не возражаете?

— Нет, не возражаю. Коза щиплет траву там, где ее привяжут. Мне знакома эта работа по службе в Межзвездном Флоте.

— Вот и отлично.

По мере продвижения к началу списка возрастала нервозность канцлера, а Леон Октябрьский серой мышкой все плотнее забивался в угол. Олмир не стал играть у них на нервах:

— Так, более ничего не меняем. Несмотря на то, что у меня остаются большие претензии к высшему руководству Дома, быстро и безропотно смирившемуся с гибелью моего отца…

— Это вина королевской Службы безопасности…

— …и с пропажей без вести меня и других детей…

— Мы очень надеялись на графа Кокрошу…

— …тем не менее, я буду рад, если вы, канцлер, и вы, Леон, останетесь на своих местах. Что дальше?

— Дальше? — канцлер не смог скрыть своего облегчения и разулыбался во всю мочь. — Дальше Лео подготовит соответствующие указы. Они будут доведены до каждого под роспись перед их личным представлением герцогу. Эти представления начнем сегодня же по мере подготовки документов. А саму церемонию присяги я предлагаю провести завтра в первой половине дня. Затем — торжественный прием, фейерверк, праздничный бал и прочие увеселения. Словом, все, что положено в подобных случаях.

— А нельзя это сделать как-нибудь поскромнее? Я не хотел бы отвлекаться на пустяки…

— Присяга — это не пустяк! — твердо заявил канцлер. — Уж потерпите денек, мой герцог. Кроме того, на сегодня назначен торжественный обед в честь Вашего возвращения, мой герцог. Очень важное дворцовое мероприятие.

Олмир не стал напоминать, что вчера канцлер хотел дать присягу «по-быстрому». Он представил себя вновь в центре тысяч взоров во время званого обеда и скривился, предчувствуя свои мучения.

— О, чуть не забыл, — сказал Леон. — Хранители крови изготовили три экземпляра большой государственной печати. Вот они.

Перед Олмиром появились три перстня.

— Что мне с ними делать? — спросил он.

— По установившемуся порядку, одну печать Вы постоянно носите с собой. Когда Вас провозгласят королем, это будет одновременно и большая королевская печать, — пояснил канцлер. — Второй печатью, на которую дополнительно нанесена циферка «один», распоряжался обычно канцлер, Ваш покорный слуга. Третья, с дополнительной цифрой «два», поступала в распоряжение начальника канцелярии. Если Вы не измените принятый порядок…

— Не изменю, — сказал Олмир. — Забирайте свои печати. Так, а сейчас я хотел бы поговорить с Эсом Мерлиным.

— Провести личную встречу?

— Да нет, просто поговорить. Хотя бы по телефону. Я хочу задать ему один вопрос.

— Я дам команду подготовить Ваш разговор…

— Мне бы хотелось поговорить с ним немедленно.

— Хорошо, Лео соединит Вас с ним, как только Вы окажетесь в кабинете. А пока я спешу сообщить Вам, что Юлианна Кунтуэская и Селена Бюлова высказали пожелание позавтракать с Вами. Вы не возражаете?

— Нет, не возражаю, — ответил Олмир. Потом, вспомнив приставания Юлианны в сельве, добавил: — Пусть на завтраке присутствует и Анна Михайловна. Только… меня беспокоит одно обстоятельство… короче, я не знаю, что мне надеть. Как вообще должен одеваться герцог?

— Во внутренних покоях Вы можете ходить в любой одежде, какая Вам по душе. А для официальных встреч и переговоров Вам сейчас принесут несколько костюмов…

После коротких обязательных обменов приветствиями с Эсом Мерлиным Олмир сразу перешел к делу.

— Расскажите, пожалуйста, какие методы вы используете, проводя свои расследования.

— Не понял вопроса…

Видимо, звонок оторвал капитана от важного личного дела: он был каким-то заторможенным и с трудом мог фокусировать свой взор на собеседнике.

— Для получения необходимых данных мы вынуждены привлекать большое количество людей. Вы же каким-то образом умудряетесь работать в одиночку, добывая, как мне говорили, огромное количество информации. Как вам это удается?

— Ах вот что. Ничего экстравагантного у меня нет. Только типовые и широко распространенные в Содружестве поисковые программы. Естественно, все они надлежащим образом аттестованы.

— Объясните, пожалуйста, в чем их суть.

— Спросите у кого-нибудь из своих слуг. Они обладают соответствующими знаниями.

— Я спрашиваю вас.

— Простому мальчику по имени Олег я рассказал бы с большим удовольствием, а вот герцогу Олмиру не хочется.

— Почему?

— Потому что все вы, ремитцы — от деревенского старосты до короля — всеми правдами и неправдами постоянно чините мне препятствия для работы. Я полагаю, что твой вопрос, мальчик-герцог, продиктован просто желанием поэффективнее мешать мне.

— Вы не правы. Я хочу попросить вас содействовать нам в поисках.

— Кого?

— Вам рассказывал Кокроша о том, что пропало без вести больше половины обитателей школы?