Подданная (СИ) - "Лира Алая" - Страница 33

— Я не думаю. Я знаю, что никто в этом замке меня не предаст. Никто, кроме тебя. Моей жены, которая должна меня поддерживать, но строит препятствия. Я любил тебя, Эсмина, любил. Но это предел. С этого момента и до совершеннолетия принцев ты не выйдешь за пределы своих покоев. Ты сделала уже достаточно, ты ослушалась столько раз, что любой другой Лорд отправил бы тебя на плаху.

— Мерзавец! Но, знаешь что, Хаук? Ты опоздал!

Хаук резко отвернулся от окна:

— Что ты хочешь этим сказать?

Он не кричал, не угрожал, не воздействовал магией. Но если фразой можно было убить, то Эсмина лежала бы мертвой. Она побледнела, но не остановилась:

— Я отправила письмо брату о том, что ты скрываешь своих детей много лет и не отправляешь их во Дворец Принцев согласно закону этой страны. Жди гостей, любимый муж!

Хаук стремительно подошел к жене, размахнулся, ударил так, что та упала. И заметил Лиама с Ноэлем. Его губы дрогнули, рука, которой он ударил мать своих детей, задрожала. Мужчина силился найти себе оправдания: он точно не хотел, чтобы кто-то из его детей увидел подобную сцену.

— Так и знал, что она нас ненавидит, — одними губами прошептал Лиам. — Пап, почему она нас ненавидит?

Лиам не плакал, потому что был уже слишком взрослый. Но недостаточно взрослым, чтобы понять, за что мать ненавидит.

— Нет, вовсе нет. — Ноэль внимательно смотрел на мать, которая сидела на полу и прижимала руку к щеке. — В ней нет ненависти, нет любви. Она как пустая, понимаешь? Ее разум холоден и остр, но больше ничего.

Хаук подошел к сыновьям и обнял их. Ноэль, если и удивился, то не показал этого. Отец не так часто обнимал их. Похвалить, потрепать по волосам, хлопнуть по плечу — да. Отругать, отчитать, зайти перед выездом из замка или после него, чтобы напомнить о важности учебы — тоже было. Но объятия — впервые.

— Ноэль. Не трать свои силы впустую, маги разума очень быстро выдыхаются. Лиам, если все же... ваша мать окажется права, ее планы осуществятся, то позаботься о Ноэле.

После чего Хаук позвал стражу.

— Отправьте ее в темницу. Если то, что ты сказала, правда, то не из покоев, а из тюрьмы ты не выйдешь до их совершеннолетия.

— Она действительно отправила вас во Дворец Принцев, зная, что вас там ждет?

— Да. Видишь ли, детей во дворец могли отправить в десять лет. Крайний возраст — тринадцать. За два года до первых соревнований по выживанию, потому что нужно было вложить много знаний в наши головы. Иногда абсолютно бесполезных знаний, — Ноэль криво усмехнулся. — Но так как крайний возраст отправки Лиама уже прошел, то из дворца забрали не только его, но и меня. Так сказать, для компенсации. И наложили некоторые ограничения. Например, люди с наших родных мест не могли быть нашими подданными.

— Но вы же потом нашли подданных, верно?

— Да, потом. Но из-за возраста Лиама сразу отправили на соревнования.

Рэна сглотнула, предчувствуя ответ:

— Он погиб, потому что не имел подданных?

— Нет, тогда он не умер. Мы нашли лазейку. Валент же был не с наших земель, так что он стал подданным моего брата.

— Но разве Валент не был почти что твоим ровесником?

— Был. А еще он был силен и помог моему брату пережить первые испытания. Знаешь, что представляет собой огненный маг в гневе? — Поймав заинтересованный взгляд Рэны, Ноэль не стал вдаваться в подробности, охарактеризовав все кратко. — Лучше тебе об этом никогда не знать.

— Так странно. Вы ведь не виноваты в том, что взрослые нарушили закон. — Рэна вздохнула, видя расплывающееся рябью воспоминание. — Но наказаны были только вы.

— Ошибаешься. Страшнее всех наказали именно папу. Нет, по законам империи такое можно и за наказание было сложно посчитать. Отец ведь владел приграничной территорией, рядом Дикие Земли, набеги всяких тварей время от времени. Но для него самого наказание было худшим их возможных: ему запретили общаться с нами, помогать, связываться любыми способами. До нашего совершеннолетия. Даже перекинуться словечком нельзя. А с Лиамом папа уже никогда и не поговорит.

Глава 46

Лиама и Ноэля забирали из замка под конвоем. В тесной карете, где на окнах стояли решетки. Карета была не старая, но трясло ее нещадно — дорога была не из лучших. Лиам, вопреки обыкновению, крепко держал Ноэля за руку, словно боялся, что если отпустит, то и Ноэль уйдет из его жизни безвозвратно, как папа и сестры.

Двое суток в пути, где им в качестве еды давали только хлеб и воды, хорошо, хоть свежее. Ноэль еще не понимал до конца, что происходит, но ощущение, что привычная жизнь рушится, не покидало. Рухнула она окончательно, когда их привезли к Дворцу Принцев. Несомненно, постройка была великолепна. Но внутри она все равно казалось безжизненной и глухой к чужим судьбам. Дома даже стены были другими — защищали, дарили тепло, пусть и находились в самой холодной части Артоиса.

Как кратко пояснил приставленный к братьям человек, у дворца было несколько частей. В одной части были комнатушки, в которых размещали принцев по приезду. Их обучали до пятнадцати лет, а после, перед самыми соревнованиями, отправляли в гостевые комнаты, которые выглядели куда лучше. Если после первых соревнований принц выживал, то ему доставалась магическая часть дворца, комната, которая подстраивалась под все нужды. Но принцев, разумеется, разместили в самой первой и в самой ужасной части дворца. Комнаты напоминали кельи, если бы не жара, которая была характерна для этой части Артоиса, то многие, наверное, умерли бы от переохлаждения. А так температура была достаточно комфортна, только по ночам приходилось использовать пару одеял.

Во Дворце Принцев к Лиаму и Ноэлю отнеслись не лучшим образом. По правде, там ко всем принцам относились безразлично, но им достались еще и презрение наставников и других принцев. И зависть. Еще бы. Родители не пытались избавиться от них, прятали, оберегали. Дали имена.

Пожалуй, самая серьезная причина зависти была в именах. Все остальные принцы были безымянными, лишь позже, после первого турнира, их награждали прозвищами. Но прозвище, даже самое лучшее, не было сравнимо с настоящим именем, которое давали родители. Но основная проблема была даже не во всеобщей зависти, а в смене обстановки. Братьям практически не позволяли общаться. Нет, не люди, а обстоятельства: правила поведения принцев, этикет и прочие науки занимали все свободное время.

Ноэль каждый вечер, как только заканчивалось обучение, где он неизменно получал наказание за плохо выученные правила, приходил к брату. Это было несправедливо: Ноэль учил по мере сил и возможностей, но у других были годы для учебы, а наставники вели себя так, словно он занимался столько же, сколько и другие принцы, а не жалкие семь дней.

И комнаты, в которых жили принцы, были ужасны! В них не было ни капли уюта: голые стены, из мебели только самое необходимое. Никаких книг, кроме нужных для учебы. А другие принцы вели себя как напыщенные чурбаны, потому даже толком поговорить было не с кем.

Но больше всего Ноэль переживал за брата. Соревнования были на носу. И, как Ноэль успел узнать по слухам, нередко заканчивались смертью принцев. Треть гибла. Ноэль давно забыл про запрет отца о воздержании от магии разума. Сейчас, как никогда, он хотел понять, где они очутились, почему это место было так ужасно. Но многого не добился, кое-что вообще не понял. Наверное, если бы он остался один в своей комнате, то сейчас бы плакал. Но перемещения принцев после занятий не контролировали, потому Ноэль преспокойно ночевал в комнате брата вместе с Валентом. Валент все время посвящал изучению боевых заклинаний. Оценить здраво его силы было трудно, но Ноэль пару раз видел, как тренировались подданные других принцев. И от сердца немного отлегало: все они были слабее, чем Лиам и Валент. 

А вот Лиам, как оказалось, переживал не меньше, но уже по иному поводу:

— Где теперь тебе найти этих подданных? Валент же...