Озарение (Благословение) - Деверо Джуд - Страница 30

Этот чванливый вопрос заставил Эйми крепко сжать губы.

— Джейсон Уилдинг здесь потому, что ему здесь нравится, потому что в этом штате он счастлив.

Услышав эти слова, женщина убрала губную помаду и с изумлением посмотрела на Эйми.

— Не знаю, что происходит, но такого человека, как Джейсон Уилдинг, не может заинтересовать какое-нибудь пустяковое дело в этой дыре, в Кентукки, только потому, что здесь он счастлив. Джейсон Уилдинг что-то делает только тогда, когда это приносит ему прибыль. Но он единственный мужчина на нашей планете, у которого действительно золотое сердце.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — смутилась Эйми. — Джейсон, то есть мистер Уилдинг, остановился у нас, у меня и моего сына, потому что ему негде было остановиться и не с кем провести Рождество.

Женщина рассмеялась.

— Моей сестре довелось оказаться в той же ситуации, что и вам. Она тоже пожалела Джейсона Уилдинга и принимала его у себя, а он отплатил ей тем… О, я вижу, вы не верите ни единому моему слову, поэтому я, возможно, пришлю вам кое-что.

— Не надо, благодарю, — отказалась Эйми, выходя из туалета. Но женщина этого не слыша, так как вынула из своей вечерней сумочки сотовый телефон и принялась набирать номер. Эйми не стала ждать, чтобы послушать хоть часть ее разговора, а поспешила к столику с намерением рассказать Джейсону либо Дэвиду об этой женщине, но столик оказался пустым.

— И чего я ожидала? — вслух сказала она. — Что их обеспокоит мое долгое отсутствие?

— Я беспокоился о вас, хотя даже не знаком с вами, — проговорил какой-то красивый мужчина, стоявший всего в нескольких дюймах от нее. — Какое прекрасное… ожерелье, — добавил он, но смотрел вовсе не на жемчуг Эйми. Он заглядывал в ложбинку между ее грудей. — Жемчуг натуральный?

— Такой же натуральный, как материнское молоко, — улыбаясь, ответила Эйми, и он рассмеялся.

— Не хотите ли потанцевать? Или, может быть, ваш партнер где-то умирает от того, что лишился вашего общества?

— Да, ее партнер умирает, — прозвучал над ее головой голос Джейсона, и Эйми с радостью перевела взгляд с одного красивого нахмурившегося лица на другое.

— При счете три беритесь за свои сотовые телефоны и набирайте номер! — сказала она.

Мужчина озадаченно посмотрел на Эйми, но Джейсон, взяв ее за руку выше локтя, уже повел на танцевальную площадку.

— Где вы, черт возьми, пропадали? Макс в порядке? — спросил он.

— Наверное, этот вопрос мне следовало бы задать вам, поскольку я оставила его на вас.

— С ним Милдред, — сухо ответил Джейсон. — Кто этот человек и что он вам говорил?

— Что у меня прекрасный жемчуг, — сообщила Эйми, глядя на ожерелье.

— Вы что-нибудь пили?

— Нет, но у меня состоялись две встречи с настоящими пираньями, и, наверное, мне действительно следовало выпить. Но я отбила оба нападения, и шкура моя пока цела.

— Эйми… — в голосе Джейсона прозвучало предостережение, — что происходит?

— Ничего, кроме того, что мой спутник, как видно, меня бросил. А моя «голубая» нянька… спихнула кому-то моего ребенка, чтобы приехать на бал с такой блистательной красавицей, что рядом с нею стыдливо увядают тюльпаны. И та женщина в туалетной комнате…

— Тюльпаны? При чем здесь тюльпаны?

— Я люблю их, — вздохнула Эйми. — Почему вы здесь?

— Чтобы просто посмотреть. — Танцуя, Джейсон держал ее в своих объятиях, и Эйми должна была признать, что это ей очень нравилось.

— Как вы достали билеты? — пробормотала она, коснувшись его плеча головой и больше не отводя ее.

— Это долгая история, — так же невнятно ответил он, прижавшись к голове Эйми щекой, и не стал вдаваться в подробности.

Они танцевали старые танцы, один за другим. На Белринджерском балу никогда не танцевали рок-н-ролл, который разъединяет партнеров. Вернувшись наконец за свой столик, они обнаружили на нем записку Дэвида о том, что он повез мисс Паркер домой и просит Джейсона отвезти домой Эйми. Записка была подчеркнуто сухой, и Эйми почувствовала себя виноватой в том, что забыла о своем спутнике, но Джейсон взял ее за руки и сказал:

— Поедем домой, хорошо? — И от того, как он произнес это слово «домой», Эйми чуть не расплакалась.

И вот теперь она сидела на софе, глядя на огоньки елочной гирлянды, и гадала, кто из них, Джейсон или Дэвид, сыграл роль Санта-Клауса, положив под елку все эти завернутые в белое подарки.

В комнате было холодно, и Эйми подобрала под себя ноги, обхватив пальцами еще теплую чашку. Ее постоялец не был «голубым», они занимались любовью, и это утро было первым рождественским утром в жизни ее сына. Поднимаясь с софы, она глубоко вздохнула, потянулась и подумала, что может вернуться в постель, разбудить Джейсона, и… Да…

Эйми, улыбаясь, направилась в спальню, но остановилась, увидев на полу у входной двери толстый коричневый конверт. В тяжелой дубовой двери была старомодная окантованная бронзой щель для почты, и кто-то просунул в нее толстый конверт. «Должно быть, я не слышала, как он упал», — подумала Эйми, удивясь, кто бы это мог проделать в два часа ночи под Рождество.

Она лениво подняла с пола конверт, широко зевнула и хотела было положить его на колченогий столик у двери, но любопытство взяло верх.

— Вероятно, какой-то особенно настойчивый рекламодатель, — пробормотала она, вскрывая конверт.

Вынув из него какие-то бумаги, она поначалу не могла понять, что оказалось у нее перед глазами. Бумаги были похожи на фотокопии газетных статей. «Предприниматель заключает новую сделку», «Уилдинг скупает все», — прочла она некоторые заголовки.

— Уилдинг? — вслух спросил она, а потом подумала о Дэвиде. Но что мог Дэвид сделать такого, чтобы о нем стали писать в газетах? Может быть, спас от смерти десятки людей? Но начиная с четвертой страницы ей стало попадаться имя «Джейсон».

Вернувшись с пакетом на кухню, она снова поставила чайник, чтобы, читая, выпить еще одну чашку. Но чайник оказался пустым, и она, выключив плитку, продолжила чтение.

Было четыре часа утра, когда Эйми все прочитала, и она не удивилась, когда, подняв голову, увидела в дверях Джейсона в одних только брюках от смокинга.

— Давай вернемся в постель, — соблазнительно позвал он, но Эйми не тронулась с места. — Что случилось? — не слишком-то озабоченно спросил он.

— Ты, оказывается, очень богат, не так ли? — тихо спросила она.

Направившись было к чайнику, Джейсон застыл на полдороге, глядя на разбросанные по стулу статьи. Это были факсы, значит, кто-то запросил эту информацию, и она была передана в Абернети.

— Да, — подтвердил он, наполнив чайник водой и поставив его на плиту. Когда он повернулся к Эйми, выражение ее лица было таким, какого он никогда не видел.

— Послушай, Эйми, сегодня ночью… — начал Джейсон, но Эйми перебила его.

— Сегодняшняя ночь не имеет значения, как не имеет значения и секс, а вот ложь, которая приводит к сексу, — это действительно очень важно.

— Я вовсе не собирался лгать, — тихо возразил Джейсон. — Это получилось совершенно неумышленно, но…

— Продолжай, — проговорила Эйми, — мне хочется послушать. Мне сказали, что ты «голубой», и это оказалось ложью, но я простила. Разумеется, я допускаю, простила потому, что была в этом заинтересована. Мне также сказали, что ты отчаянно нуждался в пристанище на рождественскую неделю, и это, похоже, тоже была ложь. А если говорить о том, что я только что прочла, то эта ложь была самой большой. И ты, несомненно, встречаешься с какой-то потрясающей на вид женщиной.

— Эйми… — Джейсон шагнул к ней, протянув руки, но она подняла ладони, чтобы он не приближался.

Джейсон выключил чайник и сел напротив Эйми.

— Ладно, я тебе лгал. Но когда говорил, что люблю тебя, это не было ложью, — глубоко вздохнув, сказал Джейсон.

— Теперь, полагаю, мне остается только упасть в твои объятия, и мы счастливо заживем.

— Именно это в конечном счете я и имею в виду, — криво усмехнулся Джейсон. Эйми, однако, было не до улыбок.