Незнакомка - Деверо Джуд - Страница 19

— Да, я хотел поговорить с вами о Бианке. — Глаза его снова потемнели. — Когда я замышлял похищение, я решил, что должен отправить письмо отцу Бианки с таким расчетом, чтобы он получил его, когда Бианка будет уже в море. Я не хотел оставлять его в неизвестности, но в то же время боялся, что он может расстроить наш брак. Вот почему я придумал этот злосчастный брак по доверенности.

Николь почти не слушала его. Она бы никогда не поверила, что его слова могут причинить такую боль, и, чтобы защитить себя от этой муки, старалась думать о мельнице. Она вполне с ней справится. Да, ей надо найти работу или попроситься на мельницу и жить там, чтобы… чтобы быть поближе к Клею.

— Помните тот фрегат? Я отправил с ним письмо Бианке. Все ей объяснил и написал, что это недоразумение будет улажено в ближайшее время — это ведь было еще до того, как я получил письмо от судьи.

— Да, — безучастно пробормотала Николь.

— Я послал ей также деньги на проезд в Америку, попросил ее простить меня и поскорее приехать. — Он поднялся и в волнении стал расхаживать взад и вперед по лужайке. Видно было, что он волнуется. — Черт побери, почему все должно было случиться именно так. Я не мог приехать за ней в Англию, потому что здесь некому было заменить меня. Я же только и делал, что слал ей письмо за письмом, умоляя приехать, но она все время находила какие-то отговорки. Сначала был болен ее отец, потом он выздоровел, но она боялась оставить его одного, потом еще что-то. У меня сложилось впечатление, что она просто боится покинуть Англию. Я знаю, что почти все англичане относятся к нам с предубеждением. — Он выжидательно посмотрел на Николь, но она молчала. — Пройдет еще немало времени, прежде чем она получит письмо, потом еще несколько месяцев, прежде чем я узнаю, принимает ли она мое предложение.

Видите, как все сложно. — Он снова посмотрел на нее, как будто ожидая помощи, и она снова промолчала. — Я не знаю, как вы ко мне относитесь. Сначала мне показалось, что мое общество вам приятно, но потом… Я ведь тоже вас совсем не знаю, но за эти несколько недель я научился… уважать вас. Благодаря вам мой дом приобрел прежний вид, близнецы полюбили вас, прислуга подчиняется вам. У вас прекрасные манеры, и я уверен, что вы способны играть видную роль в обществе. Мне было бы приятно, если бы в нашем доме снова появились гости.

— Что вы хотите этим сказать? Он глубоко вздохнул.

— Если Бианка мне откажет, я бы хотел, чтобы вы остались моей женой.

Глаза Николь из карих сделались черными.

— Я полагаю, от этого брака должны родиться дети? Он слабо улыбнулся.

— Разумеется. Должен признаться, я нахожу вас весьма привлекательной.

Николь никогда не думала, что способна на такую ярость. Она медленно поднялась и с трудом произнесла:

— Нет, я не могу принять вашего предложения. — Она отвернулась и сделала шаг в направлении тропинки, но Клей схватил ее за руку.

— Но почему? Разве Эрандел Холл недостаточно велик для вас? Конечно, с вашей внешностью можно отхватить что-нибудь побольше.

Звук пощечины эхом отозвался в лесу. Он ошеломленно приложил ладонь к горящей щеке и холодно произнес:

— Я требую объяснений.

— Сochon[1] Невежественный, грубый, самодовольный мужлан! Как вы смеете предлагать мне такое?

— Какое «такое»?! Я всего лишь предложил вам выйти за меня замуж, и, видит Бог, все это время я относился к вам с величайшим уважением. В конце концов, вы моя законная жена.

— С уважением! Да вы понятия не имеете, что это такое. Да, вы предоставили мне отдельную спальню. Почему? Из уважения? Или для того, чтобы потом сказать своей обожаемой Бианке, что не прикасались ко мне?

Выражение его лица было лучше всякого ответа.

— Взгляните на меня! — Николь уже по-настоящему кричала, ее иностранный акцент стал очень заметен. — Я — Николь Куртелен, я — живой человек, у которого есть чувства и эмоции. Я — нечто большее, чем причина какого-то «недоразумения». Я не просто неудавшаяся Бианка. Вы говорите, что предлагаете выйти за вас замуж, но подумайте хорошенько, что это значит. Сегодня я хозяйка плантации, миссис Армстронг, а завтра? Все мое будущее зависит от того, откажет вам Бианка или не откажет. Если не откажет, то вы вышвырнете меня за ненадобностью, а если откажет — соизволите снизойти до меня. Нет, я не хочу, чтобы меня держали про запас. — Она еле перевела дыхание. — Вы, наверное, думаете, что если Бианка приедет, я вполне могу стать гувернанткой близнецов.

— А что в этом плохого?

Это было последней каплей. Николь с размаху ударила его ногой по голени, причинив больше вреда себе, нежели его ноге, обутой в толстый сапог. Но ей было все равно. — Бросив в лицо Клейтону французское ругательство, она рванулась прочь.

Клей грубо схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

Он тоже был в ярости.

— Черт побери, я не понимаю вас. Если Бианка мне откажет, я могу получить любую женщину, какую захочу. Но я делаю предложение вам. Что в этом ужасного?

— А по-вашему, я должна считать это великой честью? Вы считаете, что я смогу жить в вашем доме, каждую минуту вспоминая о вашем милосердном поступке. Вас это может удивить, мистер Армстронг, но я хочу любви. Мне нужен человек, который будет любить меня так же, как вы любите Бианку. Я не согласна на брак по расчету. Вы получили ответ на ваш вопрос? Я лучше стану голодать вместе с человеком, которого люблю, чем жить с вами в вашем чудесном доме и думать, что вы сокрушаетесь о потерянной любви.

На лице Клея появилось какое-то странное выражение, и Николь трудно было понять, что происходит в его голове. Казалось, он впервые подумал о ней как о личности, а не как о «недоразумении».

— Что бы вы ни считали, — тихо проговорил он, — я не хотел оскорбить вас. Вы — замечательная женщина. Вы нашли выход из невыносимой ситуации и принесли радость всем, кроме себя самой. Мы все, и я больше всех, просто использовали вас. Почему вы не сказали мне раньше, что несчастны?

— Я не несчастна, — начала Николь, но не смогла продолжить из-за подступивших к горлу рыданий. Еще секунда — и она кинется к нему на шею и закричит, что ей все равно, что с ней будет, только бы видеть его.

— Давайте вернемся, хорошо? Позвольте мне немного подумать. Может быть, я смогу что-нибудь сделать, чтобы облегчить положение.

Николь молча последовала за ним.

Глава 7

Они расстались у конюшни. Николь медленно побрела к дому, сосредоточив все усилия на том, чтобы высоко держать голову и не разрыдаться.

Захлопнув за собой дверь спальни, она бросилась ничком на постель и дала волю сдерживаемым слезам. За годы бедствий она научилась плакать беззвучно, заглушая рыдания подушкой.

Она снова ошиблась. Клей вовсе не собирался предлагать ей руку и сердце, и теперь он хочет лишь «облегчить ее положение». Интересно, сколько времени у нее осталось, прежде чем он выставит ее за дверь? Если Бианка приедет, сможет ли она вынести вид Клея, когда он будет целовать ее? Сможет ли она спать, каждый день видя, как за ними закрывается дверь спальни?

Когда обеспокоенные ее долгим отсутствием Дженни и Мэгги постучались в дверь, Николь сообразила сослаться на то, что простудилась и боится кого-нибудь заразить. От слез у нее заложило нос, так что объяснение прозвучало вполне правдоподобно. Позже она услышала, как под дверью шепчутся близнецы, не решаясь, однако, побеспокоить ее. Николь встала, решив, что слишком долго предается жалости к себе. Она умылась и сменила платье, но стоило ей услышать шаги Клея в коридоре, как она замерла, затаив дыхание. Она еще не готова встретиться с ним: ее глаза будут просто кричать о том, что у нее на сердце. А за обедом она чего доброго станет умолять его позволить ей остаться, быть с ним рядом, хотя бы для того, чтобы чистить его сапоги.

Николь надела ночную сорочку — шелковую в кружевах, ту, которой так восхищался Клей. Она не знала, который час, но чувствовала такую усталость, что решила лечь и постараться уснуть. За окнами собиралась летняя гроза. Услышав первые отдаленные раскаты грома, Николь крепко зажмурилась. Господи, только бы уйти от этих воспоминаний! Но кошмарные видения опять ожили в ее душе. Дождь барабанил в окна мельницы, молнии сверкали почти непрерывно, и было светло как днем. И тогда, в этом призрачном свете, она увидела своего деда.