Проданная (СИ) - Ратникова Дарья Владимировна - Страница 18

Когда Её Высочество объявила свою волю, глашатай добавил:

— Оставшиеся леди свободны до следующего этапа.

Леди, сорвались с места, как стая птиц, которую вспугнули. Выйдя из залы, они зашушукались и зашептали все разом. Диара наконец то выдохнула. Надо срочно искать какой-то выход из сложившегося положения. Никто не может гарантировать, что следующий этап не станет для неё последним. А в то, что Граций после этого выпустит её из дворца, она не верила.

После представления Её Высочеству, девушкам не дали даже обсудить произошедшее. Через несколько минут после того, как они разбрелись по своим комнатам, пришла ключница со служанками и пригласила всех на завтрак Только тогда Диара почувствовала, как голодна. Из их комнаты выбыла Элис и одно место пустовало. За столом, когда их наконец оставили в одиночестве, девушки зашушукались как растревоженный муравейник. Диара сидела молча. И не только потому, что разговоры за едой не поощрялись правилами этикета. Она вдруг впервые за эти дни после отъезда, завтракая в нормальной обстановке вспомнила завтрак в другой столовой, чем то неуловимым похожий на сегодняшний. Скорее всего настроением. Потому что по сравнению с этой роскошной столовой, отделанной в золото с белым, с лепными цветочными феями на потолке, та столовая казалась ещё более мрачной. И в то же время (она сама удивилась) более родной что ли.

По странной прихоти судьбы ей вспомнилась их единственная с Эурелиусом трапеза за общим столом и руки танцующие над котелком. Она закрыла глаза и помотала головой, пытаясь избавиться от навязчивого образа. Она никогда его больше не увидит. И это к лучшему. Пусть грустит дальше о своей Сюзан.

— Диарлинг!

— Да! — Машинально ответила она, повернув голову. Её звала Тани.

— Как ты думаешь, каким будет следующий этап отбора?

— Не знаю, — Диара с трудом подавила зевок. Какое ей до этого дело?

— Тебе как будто неинтересно! — Упрекнула её бойкая, черноволосая и хорошенькая, как куколка Майла.

Если она признается, что ни капли не интересно, начнутся расспросы, а ей сейчас это не нужно. Она с трудом изобразила заинтересованность, хотя ложь и претила её характеру.

— Может быть, нас будут испытывать, насколько мы умные и можем поддержать беседу, — вставила Бесси.

— Может быть.

Ой, девочки, а я и читаю то с трудом, — в ужасе прикрыла рот рукой хорошенькая рыжеволосая девушка. Диара не знала её имени.

— Может быть, как то можно всё-таки узнать, что нас ожидает и подготовиться?

Диара пожала плечами.

— Та женщина, которая привела нас, ключница, должна знать.

— Да, надо спросить у неё.

— Диарлинг, милая, — льстились девушки. И Диара вдруг увидела, что стоит в круге, окруженная девушками. — Мы ж видим, что ты из хорошей семьи и вести себя умеешь. Найди ключницу, узнаю у неё про второй этап, пожалуйста.

Она сначала отказалась, а потом подумала — а почему бы и нет. Заодно и с госпожой Инирой познакомится. Она ведь этого сама хотела. Дождавшись, пока все девушки, как было условлено выйдут из столовой, она пошла за ними, но через пару пролётов свернула в один из коридоров. Если будут спрашивать, что она здесь делает, скажет, что потерялась, а заодно и спросит, где найти ключницу. План был до безобразия прост. Вот только не всему суждено сбыться так, как на это рассчитывают.

Она свернула налево и вдруг вздрогнула, когда на её талии плотным кольцом сомкнулись руки, а знакомый липкий голос прошептал:

— Думала от меня спрятаться? Не выйдет.

Глава 11

Утром Алистер проснулся и с трудом разлепил глаза. Всё тело ныло, болело горло, голова горела огнём. Признаки начинающейся болезни. Он встал, оделся и направился в лабораторию за микстурой. Внешне невозмутимый, такой же как и всегда, но в душе бушевала буря.

Всю ночь ему снилась Сюзан, но перед самым пробуждением её образ вдруг сменился другим. Он почувствовал тепло и нежность и проснулся, улыбаясь. После смерти Сюзан в душе, словно, выжженной холодной зимой, не рождалось никаких эмоций. Но он эмпат. Он жил за счёт чужих. И ему хватало этого. Но с появлением Диарлинг в его жизни, зима начала отступать, оставляя за собой робкие признаки весны. Это было неожиданно приятно, словно он начал жить впервые за последние годы. И он не позволит никому вернуть обратно зиму!

После выпитой микстуры, голова прошла, дышать стало легче. Это — главное. Ему нужна свежая голова. Если Граций и Диара направились во дворец, то он никак не успеет вслед за ними. Тем более, что он обещал ещё приготовить настойку от чахотки. Но это не значит, что он не поедет совсем или будет ждать, пока… Алистер оборвал мысль, сводившую с ума, и невольно сжал кулаки. Потом отправился в лабораторию. Он будет работать день и ночь, но настойка должна быть готова раньше обещанного срока. И у него уже есть идеи.

Алистер подошёл к печи и неуклюже толкнул котелок. Тот упал. Травы, в чёрном мешочке, те, которые он покупал вместе с Диарой, рассыпались по полу. По лаборатории пополз пряный запах галискааса, который почему-то теперь напоминал о ней. Да хотя бы что-нибудь в этом доме могло не напоминать о ней?

Он сосредоточился, пригладил волосы рукой, зажёг печь и закрыл глаза. Так ему лучше думалось. Так, девочка, больная чахоткой…

— Хозяин, — Алистер очнулся, словно внезапно выпал в действительность из своего мира. Пробуждение всегда было болезненным.

— Да, Гастин, — ответил тихо и нехотя.

— Пора ужинать.

Ужин? Значит он уже почти целый день в лаборатории и даже не заметил, как прошло время. Это было хорошо и в то же время болезненно, потому что за всё это время он даже не вспомнил о Диарлинг. Зато теперь воспоминания отозвались такой болью, словно это чужие эмоции сейчас рассыпались в нём фонтаном искр.

Он внимательно посмотрел на дворецкого, служившего ещё отцу верой и правдой. Переживает? Гастин был из тех людей, кто никогда не скажет лишнего слова и замечательно умеет скрывать эмоции. Правда не от эмпатов. Несколько поколений дворецких служивших их старому и древнему роду. Когда они ещё были Де Эурелиусы. Это было давно…

Алистер закрыл глаза, потом выдохнул и снова открыл. Ему некогда предаваться ностальгии. Правда возвращение эмоций отозвалось такой ошеломляющей болью, что он не сразу привык к этому.

— Благодарю, Гастин, — ответил необычно приветливо. Успел прочитать удивление и понимание дворецкого. Слова тут были излишни. За многие годы службы Гастин привык к молчанию хозяина и понимал его без слов. Но сейчас Алистеру жизненно необходимо было с кем-нибудь поговорить.

Ужинал он в столовой, в полном одиночестве, при мрачном мерцании свечей. И вспомнил вдруг, да так отчётливо, как будто это было вчера, ужин с Диарлинг здесь, в этой же столовой. Её чувства вдруг наложились на его. И стало невыносимо душно и темно в этой мрачной комнате. Не хватало света и воздуха. Она боялась его и тосковала здесь, среди этой темноты.

Алистер вдруг встал, отодвинув тарелки с едой. Он давно уже привык есть, не чувствуя вкуса пищи, но сейчас почему это показалось почти кощунством. Он подошёл и прислонился к резной раме, вдыхая через приоткрытые ставни прохладный воздух летнего вечера. А потом резким рывком распахнул их. Летний ветерок скользнул по волосам, забрался под рубашку и одну за другой погасил свечи, впустив в комнату свет закатного солнца.

Сюзан последний год, лёжа в постели, почти не выходила из своей комнаты. Ставни были закрыты, а камин всегда жарко натоплен. Любой ветерок мог стать для неё смертельным. И он потом почти возненавидел яркое солнце и буйство красок в саду. Зачем всё это, росло, цвело и жило, если не для неё? Но время лечит. И он уже по привычке плотно закрывал ставни, зажигал свечи и поленья в камине даже в летнюю жару. И вот сейчас… Алистеру показалось, что он наконец отпустил призрак Сюзан, являвшийся ему во снах. Пусть спит спокойно в своей могиле между холмов, покрытых сейчас золотым солнечником. Он больше не потревожит её покой.