Отрави меня вечностью (СИ) - Айдарова Олеся - Страница 3

«Я сделала правильно. Они не заслужили жизни».

Но что-то внутри не отпускало. Заставляло беспокоиться. Будто она забыла что-то важное.

«В бездну… Как говорил Ларс, всё, что происходит, случается для чего-то. Таков закон мироздания!» — она глубоко воздохнула. — «К тому же я утолила другую свою жажду — похоть… Разве не этого мне хотелось? Я вышла найти мужчину и утешиться. И разве я виновата, что люди теперь настолько трусливы, что не ходят ночью по одному? Да к тому же нарушают собственные заповеди».

Меж тем впереди показалась дорожная развилка. Широкая часть дороги вела прямиком на улицы города, а более узкая сворачивала в сторону пустыря. В него упирался своим основанием акведук.

Вампирша спокойным шагом направилась к каменному мосту. Лёгкий ветерок раздувал полы её плаща и края капюшона, а лунный неверный свет, то прячущийся за рваными облаками, которые нагнал ветер, то сияющий в полную силу, подсвечивал оставшиеся на влажной земле следы от колёс, копытных животных и человеческих ног босых и обутых.

Когда её деревянные башмаки застучали по каменной кладке акведука, живущее внизу эхо подхватило этот новый звук, усилило его и умножило…

Девушка замерла.

Прислушалась к шепоту ночи — шелесту трав на ветру, сверчкам, которые в них потрескивали, журчанью воды внизу… Потом сняла башмаки, задрала край верхней юбки и обвязала свою обувь подолом, закрепляя концы вокруг талии, на манер поясной сумы мелких торговцев с рынка.

Теперь её шаги стали просто бесшумными.

Она остановилась на середине моста.

«Как Зельда».

Свесилась с краю. Выждала пару мгновений, справляясь с некстати накатившим из прошлой жизни страхом большой высоты… Вцепилась в камень твёрдыми, как алмазы, ногтями, вылезшими в ту минуту, когда она настроилась внутренне на опасный спуск по отвесной боковой стенке. И собралась заползти под мост.

Там, в середине центральной арки, дети ночи сотни лет назад вытащили из кладки несколько блоков, устроив, таким образом, надёжное укрытие, куда не проникал ни один луч солнца.

Каменная ниша была небольшая, но её вполне хватало, чтобы примоститься на каменный выступ, подобрать свисающий подол и, вцепившись когтями в стены, спокойно заснуть до заката.

— Именем Света, заклинаю тебя, тварь. Не с места, — прохрипел кто-то сзади, и в спину вампирше уткнулось что-то твёрдое с острым горячим концом.

«Как он… сумел подобраться?» — девушка всё же медленно развернулась.

И громко сглотнула, когда окинула взглядом поджарую фигуру вооружённого до зубов, благословенного в Светлом храме охотника на вампиров.

Глава 1. Охота

Герти уже не бежала — шла. Ноги вязли в снегу. Она бы остановилась, чтобы полюбоваться снежинками, которые кружились в воздухе, как маленькие белые бабочки. Но не могла — в голове всё ещё звучали слова Одиль: «Делай, что хочешь, мой дорогой — никто не станет её искать».

— Больше не станет, — под овечьей шубкой кожу покрыли колкие мурашки, а внутри снова появилось пугающее ощущение засасывающей пустоты…

Она — девица 18 лет осталась без крыши над головой. Без друзей и родных. А самое главное — она ничего не умела делать как следует! И каждая мысль о будущем терялась в её голове в бескрайнем сером тумане.

Как это началось?

Когда она впервые поняла, что счастливое детство закончилось, и как прежде уже не будет?

В памяти всплыло летнее утро.

Герти тогда было… 14?.. 13? Она возвращалась из курятника с большой корзинкой яиц, чтобы порадовать старшую кухарку Марту, показать, что и от неё есть польза. В тёмном коридоре для прислуги никогда не оставляли светильников. Так что ей приходилось идти на ощупь, перебарывая детский страх темноты. Герти шла очень тихо, буквально на носочках — мама ругала её за громкий топот. Ножки в кожаных туфельках мягко касались каменного пола.

«Если бы учитель танцев сейчас увидел меня, то, наверное, похвалил бы за лёгкость и осанку».

Впереди маячил светлым прямоугольником выход на кухню. Пахло из него умопомрачительно вкусно — дрожжевым тестом и жареным луком, а ещё бульоном и свежей зеленью.

— Отошли её Ханна. Пока не поздно, — Марта как-то особенно громко застучала ножом по столу, — Иначе, быть беде. Помяни моё слово. Одиль-то не успокоится.

Герти остановилась.

— Она и так не успокоится, — голос матери дрогнул.

— Так чего же ты ждёшь? Храм в неделе пути. Будешь навещать её по праздникам.

— Два раза в год?

— Все так делают, — Марта вздохнула. — Моя сестрица давно бы спровадила своих в послушницы, да денег нет. А у тебя только на шее висит двухлетнее содержание в Храме.

Герти подкралась к выходу и осторожно заглянула в кухню.

— Марта… — мать ссутулила худую спину, обтянутую зелёным бархатом и продолжила медленно резать укроп. — Я не могу… как представлю себе, что моя девочка станет нонной… Всю жизнь будет драить храмовые стены, просыпаться ни свет, ни заря, носить белую робу и платок… Острижёт волосы, — Ханна шмыгнула носом. — Никогда… никогда… не узнает…

— Мужчины? — Марта бросила нож. — Это лучше, чем стать…

«Она хотела сказать постаскухой,» — Герти съёжилась, как от удара.

Она недавно узнала гнусное значение этого слова. И с этих пор начала осознавать всю тяжесть и неоднозначность своего положения. Поняла, почему они с матерью спят и едят отдельно в северной башне, в то время как отец вместе с Одиль и господскими детьми занимают самые роскошные комнаты замка. Герти и раньше это видела, сознавала их с матерью исключительность. Неправильность. Но никак не могла объяснить для себя подобного положения вещей. Слуги об этом не болтали даже тогда, когда думали, что оставались одни. А мать и отец пресекали всякие расспросы на эту тему. Но теперь…

На первый взгляд ничего не изменилось. Они с матерью всё так же носили бархатные платья и кожаную обувь. Ели то, что готовили для господ. Отец пару лет назад даже велел Герти присутствовать на уроках грамматики, арифметики и естествознания вместе с Эрментруд, Мирабеллой и Дедриком. А позже она начала посещать и танцы, и этикет.

Но все блага, которые её окружали, стали вдруг как будто чужими…

И все смешки прислуги за спиной, казалось, были адресованы только ей, да ещё её матери — дочери прачки и конюха Ханне, которая бродила по замку, как привидение, не зная порой, чем заняться.

Марта схватила нож и продолжила резать зелень, а Ханна сгорбилась ещё больше.

Со стороны главного входа в кухню послышались гулкие тяжелые шаги. Мелькнул подол охрового цвета, и Герти юркнула вглубь тёмного коридора, продолжая подслушивать разговор.

Скрипнула лавка — разом вспотевшая Марта, должно быть подскочила с места и сделала неуклюжий книксен.

— Марта… — Одиль всегда многозначительно замолкала, увидев Ханну. — Что на обед?

— Желтый сыр, хлебцы, салат из зелени с яйцами, суп с клёцками, свиное жаркое и ягодный пирог.

— Тесто ржаное?

— Из белой муки, госпожа. Как любят малышки Эрментруд и Мирабелла, — голос Марты начал напоминать блеянье.

— Тупица… Разве я не говорила, что мы экономим? Ламмерт приедет со своим отрядом из столицы не позднее, чем за месяц до Сумрачного Сочетания! И не один! Возможно с ним прибудут его приятели — приближённые короля! И тоже с обслугой! Представляешь сколько это народу? И всех надо будет достойно накормить! И развлечь. Показать, что дом Кёрберов — не свиной хлев, он достоин принимать королевских особ! …А если им придёт в голову остаться на праздники?! Скорее всего так и будет! Ведь путь до столицы занимает месяц! Месяц!!! И никто не захочет прозябать в такие дни в дороге! В какой-нибудь… глухомани, когда мороз, всюду снег и день короткий, как твоя память, а во всех приличных домах пируют и прославляют Богов Сумрака! — Одиль наконец замолчала, пытаясь отдышаться.

В последние годы она немного располнела, но по-прежнему туго затягивала корсаж, отчего её часто мучала одышка, а настроение портилось из-за любой мелочи.