Нравится, когда ты танцуешь (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна - Страница 29

Слеза все же катится по щеке. Ника бежит ко мне, обнимает, прижимаясь к груди:

- Олег, господи, - она тоже плачет.

- Когда мне позвонили, я не знал что делать, не соображал, точно так же выбежал на дорогу и сам попал под машину, какая нелепость, - смеюсь, шмыгая носом, вытирая щеки, - поэтому во всех разбирательствах я не участвовал, провалялся в больнице. У нас разные отцы и фамилии тоже разные. Я уже не жил с ними.

Нахожу лицо Ники, она крепко обнимает меня двумя руками, а я глажу ее по спине.

- Сергей Сергеевич старший смог отмазать своего сына, - моргаю, пытаясь успокоиться, - он отделался условным, отобрали права, ему наделали каких-то справок, моей матери добавили уровень алкоголя в крови, зеленый свет в протоколе стал красным, и в итоге твой муж вышел сухим из воды.

Ника крепка сжимает меня в объятьях, прижимаясь к груди.

- Мне понадобились годы, чтобы перестать желать убить голыми руками, но мой дед смог убедить меня найти способ мести куда лучше, чем сесть самому.

Ника плачет, продолжая сжимать мою грудную клетку:

- Вы ищите доказательства их незаконной деятельности, чтобы засадить в тюрьму обоих?

- Моя умная, красивая девочка.

- Прости меня, - моя майка мокнет от ее слез, - мне так жаль…

- За что ты извиняешься, глупенькая?

- За то, что меня не было рядом все эти годы.

Улыбаюсь, собирая слезы с ее глаз, губ и щек.

- Я помогу тебе, - хватает меня за руку, ведет к машине, а я не сопротивляюсь, - буду в стороне, не стану мешать, хочу, чтобы у тебя все получилось, правда, больше не буду обижаться на то, что мы не в месте, так эгоистично с моей стороны.

Ника вытирает слезы, а я смеюсь сквозь горечь, несмотря на дикую боль внутри:

- Девочка моя любимая. Ты еще не поняла? Не могу я держаться от тебя в стороне.

Почему-то становится легче.

- Ты должен закончить это дело.

- Стой, - опять обнимаю ее, прижимаю, глажу по волосам, - стой, погоди. Сколько у нас времени? Когда ты обещала вернуться этой Мэри Поппинс?

- Не знаю, она пришла до утра, - Ника вцепилась в меня и не отпускает.

- Тогда поедим ко мне?

Ника молча кивает и сжимает меня еще крепче, и откуда только силы берутся.

Глава 42. Я не знаю, как остановиться

- Мы в параллельных классах учились, - сидим на полу, рассматривая фотографии, она кладет голову мне на плечо, и боль воспоминаний смешивается со странным, почти извращённым счастьем того, что она рядом. - Хотя он почему-то думает, будто мы одноклассники, после он перешёл в элитную школу.

На секунду отвлекаюсь, чтобы поцеловать ее в макушку и перевернуть пожелтевшую страницу.

- Дружили до девятого класса, бегали вместе, у него всегда было все самое лучшее, дорогое и заграничное, папка пробивной, с легкостью добивался успеха. Потом после девятого мы больше не виделись, поэтому Олечку нашу Сергей не знал.

Закрываю глаза, чтобы вздохнуть поглубже, Ника мостится еще ближе, хотя ближе, кажется, уже некуда.

 - Мой отец военным был, погиб, когда мне было совсем мало лет, я его толком не помню, - показываю ей старую фотографию.

- Ты на него похож, - смотрит на меня Ника, нежно улыбаясь и разглядывая.

- Мать снова вышла замуж за хорошего человека, а я сразу после школы ушел жить самостоятельно, в Универе учился.

- Я всегда знала, что ты слишком умный для обычного шофера.

Пожимаю плечами, показывая другие фотографии.

 - Это не показатель ума, - спорю с ней, щелкая по носу, а потом снова становлюсь серьезным. - Моя тетка Вера, родная сестра матери, в органах работает, но сделать ничего не смогла, не того поля ягода. А когда случилось это, отчим не смирился, хороший был человек, но все потерял, спился, он даже не пытался спастись и жить дальше. Дед с тёткой меня уговорили не высовываться, когда поняли, что узнал я Сергея, и что ничего ему не будет.

Ника обнимает меня, перебирая волосы. От ее рук такое тепло идёт, что мне становится легче.

- Тетка моя в нужных кругах с давних пор крутится, но никак мы не могли найти что-то стоящее, но вот, наконец, повезло.

Замечаю мурашки на ее коже. Стягиваю покрывало с дивана и накрываю нас обоих. Ее платье слишком короткое и тонкое, на полу прохладно.

- Мне нравится у тебя дома, - мечтательно оглядывается Ника, рассматривая мою трешку в заводском районе, - здесь все пахнет тобой. И как-то напоминает тебя.

Улыбаюсь.

- Ой, - вскакивает Ника, - надо же няне позвонить, что я за мать такая? Даже ни разу не позвонила узнать, как там малыш.

Ника ходит с трубкой вдоль окон, наблюдаю за ней. Это платье ей очень идет, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб ее тела. И когда разговор заканчивается, она садится ко мне обратно, не могу отвести от нее глаз.

- А что ты собиралась с тем мужиком в баре делать, если бы я не приехал? - щиплю ее за бок, вспоминая свою ревность.

- Я хотела, чтобы ты приехал, - строит мне глазки Ника, прикусывая нижнюю губу, - специально адрес оставила, зачем няне адрес бара? И трубку нарочно не брала, желала тебя увидеть, пусть даже просто поругаться, но чтоб глаза твои и улыбку.

Эти слова меня заводят, обнимаю ее, прижимая к себе.

- Ах ты засранка, - странный смех сквозь слезы.

- И платье это для тебя надела, мне нужно было, чтобы ты злился, когда меня в нем увидишь. Честно говоря, устала танцевать с разными мужиками.

Качаю головой, вздыхая:

- Надавать бы тебе по ж*пе за такое.

Она звонко смеется. Тусклый свет лампы освещает ее красивое лицо. Не могу с собой справиться, когда она рядом. Мы с Никой такие, нам это нужно. И в горе, и в радости. Это отвлекает, объединяет, делает боль слабее. Мы приближаемся к друг другу одновременно, начинаем целоваться. Сначала нежно, едва касаясь, но постепенно страсть нарастает.

Целую красивую, тонкую шею, нащупывая молнию на ее спине, я так скучал поэтому, что не могу сдержаться. Ника позволяет стянуть свое платье, лифчик, остаётся в одних шелковых синих трусиках. Вспыхиваю, любуясь желанными изгибами. Как же я обожаю ее.

Она сама подталкивает меня на пол, укладывая на спину, целует в губы, рукой лаская уже образовавшийся бугор на джинсах. Царапает ткань на бедрах, заставляя извиваться от желания. Но я не позволяю ей командовать, не сегодня, когда я так соскучился. Кладу на спину, ловко переворачивая, жадно всасываю обнаженную грудь, моментально сползая к своему любимому цветку, отодвигаю трусики в сторону, настойчиво ласкаю ее языком, чувствуя любимый запах и вкус, схожу с ума от желания. Одной рукой дотягиваюсь до груди, теребя между пальцами твердый сосок. Ника истекает соками, стонет, всхлипывая, но не даёт довести себя до высшей точки блаженства, снова толкает на пол, расстегивая ширинку, теперь ее очередь вспоминать меня на вкус.

Она помогает себе рукой, смотрит в глаза при каждом движении, губы ласково, но настойчиво спускаются вниз по моему возбужденному до предела органу, потом поднимаются вверх, постанываю от удовольствия. Хочу ее так сильно, что, кажется, сейчас звёзды посыпятся с неба. Но сегодня мы не можем по отдельности, мы должны соединиться в этом сладком танце, иначе сойдём с ума.

 Сажусь, откидываясь на диван, Ника поворачивается ко мне спиной, крутит попкой, дразня, разжигая, завораживая, она любит играть со мной, а у меня отказывают мозги, когда она это делает.

Нам некогда снять с нее трусики, направляю себя рукой, Ника поворачивается, наши губы сливаются в жадном поцелуе, а тела соединяются в жарком трении. Ее спина лежит на моей вспотевшей от возбуждения груди, я сжимаю ее соски, не в силах прекратить целовать в губы. С каждым толчком удовольствие растекается по телу горячей, мощной волной. От наслаждения сводит пальцы ног.

Не могу, мне нужно больше. Подхватываю ее, укладывая на пол, заставляю упереться грудью и оттопырить круглую попку, толкаюсь сзади, как можно глубже, резче и сильнее, покусывая маленькое ушко, целуя изогнутую спину и тонкую линию позвоночника.