Выбор жизни (СИ) - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 70

Я не собираюсь устраивать показательные выступления и поэтому еду с перевернутым обратной стороной щитом. До белого флага в качестве признака парламентера пока не додумались. Не поймут. Подъезжаю метров на сто к забору и останавливаюсь. Расстояние приблизительно соответствует половине и в пределах выстрела из их лука. Двойной посыл: вызываю равного на переговоры и не боюсь сильно метких. А что не рядовой человек, говорит всем имеющим глаза богатая одежда, броня и шлем незабвенного лэрда.

Специально надел, хотя по размеру слегка велик и в реальном столкновении предпочту собственный. Тем не менее, не узнать не могли. Очень характерная птица на шишаке. А

кто может себе позволить такое? Исключительно победитель. Да и трое в полном

154 вооружении сзади для пущего эффекта, а не от боязни. Зато обвешался даже наполовину заряженными амулетами впрок, благо у меня трофеев на трехлитровую банку набралось.

С большинством камней и заклятьями еще долго разбираться. А времени вечно нет.

Практически сразу ворота распахиваются, и навстречу двигается всадник с таким же перевернутым щитом. За ним тоже трое. Главный уже в возрасте, что становится опасным. Раз дожил до своих лет, признали предводителем, и притом имеет землю, значит, не дурак, подверженный порывам. Рвать тельняшку на груди не станет, но можно ли верить его словам? Никому нельзя, к сожалению. Даже Тане, считающей, что она лучше знает, и не слушающей других.

На Илью Муромца по габаритам не тянет, но за Добрыню сойдет. Европейские черты лица, практически наверняка маг и сумеет определить прямое вранье. Поседевшая борода, светлые волосы. Брони не видно, нацепил роскошную шубу. Под ней возможно что угодно, но определенная показуха в таком поведении на публику имеется. Демонстрация богатства и миролюбия. Начнись драка — такая одежда мешает. Но в чем смысл нападать, когда сам пригласил для беседы?

— Приветствую, ярл Макс, — скалясь в радушной улыбке, вскричал.

На самом деле здесь сразу несколько посылов. Я тебя узнал — и тем не менее заговорил первым, отказываясь признать старшим.

— Увы, не слышал, — отвечаю, сделав паузу.

Тоже намек, и жирный. Невелика птица, чтобы знать имя. Реально прекрасно в курсе.

Добрый староста Хили явился и честь по чести доложил. И о количестве сидящих в деревне, и о руководстве, подробно описав.

— Тан Кесан, — не пытаясь кочевряжиться, охотно представился оппонент. —

Повелитель Утира, Мидира и Мабона, что в Суонси.

Что-то знакомое… А! Король Перадора, властелин Лансингтона, Нижних Мхов и Трех

Мостов!1 Да он издевается!

# # 1 Дж. П. Пристли. «31 июня».

— А нижние Вонючки тебе не принадлежат?

— Не слышал, — озадаченно сказал тан. — А, шутить изволишь?

— Ага, — хмуро соглашаюсь, — большой юморист. Некоторых защекотал до смерти.

С виду они покрепче тебя были.

— У меня две сотни человек за спиной, — сказал он уже без всякого веселья.

Изначально было не меньше трех, но на перевале многие погибли. Вернулись они не от хорошей жизни. Снег уже лежит и в долине, а будет гораздо больше. — Сколько у тебя?

Положительно, иные идеи бессмертны. Сколько дивизий у папы Римского, поинтересовался в свое время с иронией Сталин. Конечно, если верить анекдоту. Вряд ли он не понимал степени влияния Ватикана на католический мир, и в частности на Польшу.

В отличие от СССР, там священников не давили, догадываясь о реакции. Сажали исключительно прямо агитирующих с трибуны. А в духовную жизнь коммунисты не полезли.

— Достаточно, чтобы уничтожить всех вас.

— Не думаю, — покачал Кесан головой. — Иначе бы не стал вызывать на переговоры.

Полагаю, настоящих воинов у тебя мало. Фирд, — махнул он с пренебрежением рукой. —

Они мясо для клинков, к тому же зима, и вряд ли горят желанием умирать на снегу. Их и прежде не особо видно было. Разве здешние. Сотня наберется? Или я не прав?

Абсолютно так. И ему гораздо удобнее сидеть в теплых домах, чем торчать в поле под замком.

— Я и не собираюсь биться лбом о стену, как делал ваш лэрд. Зачем? Еды у вас нет.

Мы просто примемся отстреливать ищущих пищу. А когда вы съедите лошадей и за

155 валежником будете ходить не меньше чем сотней, причем шесть дюжин станут охранять остальных, недовольных появится много.

— Конечно, люди ждут, что господин обеспечит их чем-то посущественнее, чем еда и пиво. Они жаждут серебра, мечтают о золоте и рабах. Одного малого отряда мало, чтобы удержать здесь.

Такая завуалированная угроза насчет других деревень.

— А найдут смерть, — резко ставлю точку. — Ну, если не примутся кушать друг друга.

— Зачем нам убивать друг друга? — пожал он мощными плечами. — Давай договоримся полюбовно. Ты дашь нам достаточно пищи, выпивки и баб на зиму. А весной мы уйдем. Но если хочешь — присоединяйся. На той стороне огромные владения, оставшиеся без хозяев. Роскошные дома с заваленными сокровищами закромами. Там женщины без мужей, с кучей золота и минимальной охраной. Ты великий воин, в том нет сомнений. Вместе прогоним слабого лэрда. Треть от всего получишь!

Изумительное предложение. Он всерьез принимает меня за дурака, одержимого алчностью? Пойти в поход неизвестно куда и после сомнительной победы получить в спину нож? И как скоро набегут другие родичи погибшего хозяина, на практике продемонстрировав лучшее умение кидаться файерболами? Мне не требуется выглядеть для альбиносов серьезной угрозой, напрашиваясь на неприятности. Тем более свои земли оставить без присмотра через три месяца после захвата, неминуемо получив на шею еще кого-то резвого?

— Замечательное предложение, — говорю вслух. — Но для начала могу предложить лично тебе кусок земли размером с могилу.

— Меня не так просто убить, — сказал он, зло скалясь.

— Ваш лэрд тоже думал так, — спокойно-равнодушно отвечаю. — Если помнишь, в первый раз я его тяжело ранил издалека.

Собственно, у меня с собой Танина винтовка, но разницу объяснять не нанимался.

Пусть боится.

— Вряд ли твоя защита не меньше альбиносовой. Если не договоримся, начну с тебя.

— Хм, есть и другое предложение, помимо истребления?

— Вы сдаетесь и складываете оружие, — повышая голос для молчаливых всадников у него за спиной, говорю. — Выкупа не потребую, хотя за кормежку до весны придется заплатить. Либо серебром и золотом, либо работой. Мне надо восстанавливать укрепления и ломать камень для новых. Воинской чести это не противоречит. Кто не хочет, можете оставаться здесь. — Хили сзади дернулся в негодовании и был проигнорирован. Не надо было отсиживаться в углу, тогда и отнесся бы к нуждам его поместья иначе. — Но если обидите кого-то из вассалов, пощады не будет.

Это не для сомнительного друга шира. Для лучшего понимания. Знаю, что бывает, когда здоровые парни от скуки бесятся. И Хили в курсе. Тронут местную девку, а потом начнется новый кровавый круг. Пусть лучше сидят в лесу пейзане. Им же спокойнее.

Держать постоянный отряд здесь неразумно. Мало — одними ножами покромсают в случае конфликта. Много — остаться без гарнизона. Пусть отдуваются за прежнее нейтральное поведение. За все нужно платить так или иначе.

— Впрочем, — сделав паузу, — желающие могут поступить ко мне на службу.

Проверю умения и стану платить, как остальным, если чего-нибудь стоят. Вы же профессионалы. — И обвел взглядом остальных. — Господина больше нет. Год службы, затем вольны уйти.

Сознательно приехал с сопровождением, прекрасно зная, тан Кесан — имя заранее выяснил у Хили, знающего все, — приведет столько же. Говори с глазу на глаз, по возвращении мог бы не сообщить остальным о каких-то словах или передать их себе на пользу. А свидетели не промолчат. Он это тоже знает, но поступить иначе не мог.

Приехать одному — признать себя нижестоящим.

156

— Я сказал. Вы услышали. Завтра в это же время с ответом сюда.

Толкаю ногами жеребца и разворачиваю, сознательно тесня при этом отступающего невольно коня тана. Поведение хулигана, но надо поставить того на место согласно правильной иерархии. И он отступает, давая уверенность. Я выиграл! Без единого выстрела и покойника получу людей и тишину! Да здравствует дипломатия!