Падшие ангелы в погонах (СИ) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 48

— Так, трюм закрыли…  И что дальше, Михаил Львович?

— А дальше будем подождать. Опытным путем мы установили, что время, потребное для копирования материального объекта, зависит от его массы. Чем масса больше, тем больше времени требуется. Причем зависимость нелинейная, и точное время рассчитать сложно. Если для небольших предметов массой от килограмма и ниже требуется порядка пары минут, то вот время копирования самого тяжелого предмета, с которым мы до сих пор экспериментировали — танка Т-72 со всем барахлом, что у него внутри, заняло чуть более получаса. Все остальное — между этими границами. Время необходимой экспозиции для оригинала любого объекта в трюме примерно одинаково для предметов любой массы — не более минуты. Разница если и есть, то в секунды, мы этого определить не смогли. А вот само копирование после извлечения оригинала из трюма занимает больше времени. Как я уже говорил, от пары минут до грубо тридцати трех минут без нескольких секунд. Как пойдет копирование предметов с массой больше, чем у танка, мы пока что не знаем.

— Нам пока и этого хватит, тяжелее танков у нас никакой техники нет. А как происходит сам процесс? И откуда такая точность измерения времени копирования?

— Освободили полностью первый трюм, чтобы лишней нагрузки на корпус не было, и сделали из него опытную лабораторию для работы с крупногабаритными объектами. Разную мелочь мы в нежилых помещениях копируем. Кое-как распихали оригинальный груз, что был в первом трюме, и копии, что с него потом получились, по другим судам.

— А там глупых вопросов не задавали?

— Задавали. Сказали, что надо осовободить трюм для другого груза. Какого именно, там хватило ума не спрашивать.

— Простите, перебил. А дальше?

— А дальше грузим то, что надо скопировать, в пустой трюм, и закрываем крышку. Ждем пару минут на всякий случай. Потом открываем крышку, вынимаем оригинал, снова закрываем крышку и опять ждем. Время копирования удалось выяснить благодаря установленной в трюме системе видеонаблюдения. Процесс нам неподконтролен и идет скачкообразно, а не постепенно. То есть, сейчас еще ничего нет, а в следующее мгновение — в трюме стоит копия. Как именно работает этот механизм копирования, и от чего он зависит, выяснить не удалось. Но система каким-то образом реагирует на наличие людей. Если в трюме находится хоть один человек, то даже при закрытом трюме ничего не происходит. Иными словами, мы научились пользоваться этим явлением, но не имеем ни малейшего понятия о его сущности.

— Понятно…  Ну, хоть использовать на благое дело это явление вы можете, и то хорошо…  А с жидкими грузами как?

— С этим проще. Откачиваем из танков, сколько надо, и они опять заполняются. Причем процесс идет гораздо быстрее, чем копирование предметов из металла. Очевидно, жидкости сами по себе копируются быстрее, чем твердые вещества.

— По поводу металла. Что там с нашим золотым запасом?

— Коля сделал еще шесть монет, причем две «юбилейные», с другим рисунком. Но говорит, что это не выход. Если мы будем заниматься копированием «рукотворных» изделий, то это рано, или поздно, привлечет внимание. Поэтому сейчас он занят изготовлением штампов, с помощью которых мы будем чеканить монеты. Ну а золото — оно и в Африке золото, как его ни копируй. Сейчас пока еще наш «монетный двор» работает на том, что сделал Коля, а с появлением штампов выпуск копий оригинальных монет прекратим. Копировать будем только золотые слитки. Там после переплавки золота и очистки его до пробы «четыре девятки» вообще невозможно будет что-либо заподозрить. Такие слитки у нас уже есть.

— И много золота «намыли»?

— Порядка двадцати тонн, с точностью до килограмма не считали. Выпуск монет ограничен, лишнего не делаем. Копируем в основном слитки из разных партий плавки.

— Солидно! Вы только не увлекайтесь. А то, как бы «Таврида» не утонула от перегруза. Попытки хищений были?

— А как же, не без этого. Точнее сказать не хищений, а попыток заняться «золотодобычей» самостоятельно. Ведь любой человек может сунуть кусок золота в какую-нибудь «шхеру», а потом достать оттуда копию. Но вовремя пресекли это дело, и придумали способ с этим бороться. Пока что помогает.

— Ну ка, интересно! Что за способ?

— Для чего, по большому счету, воруют? Причем неважно что? В основном для того, чтобы продать, а потом распорядиться вырученными деньгами по своему усмотрению. Вот мы и разорвали это звено в цепи — сбыт, сделав его невыгодным. Для чего экипажу нужны деньги в Катании? На покупку различных товаров, на выпить-закусить и на блядей. Первый вопрос мы закрыли самостоятельно. На борту «Тавриды» находится бесплатный магазин, где есть абсолютно все товары, какие могут заинтересовать людей в нашей ситуации. От различных деликатесов и элитных вин до швейцарских часов самых дорогих марок. Про тряпки, парфюмерию и косметику для наших дам я не упоминаю, это само собой. И каждый может взять там себе все, что хочет, без каких-либо количественных ограничений. Отрезвление пришло быстро. Не нужна человеку на пароходе сотня швейцарских часов, вагон французского коньяка и чемодан французских духов. Попутно провели разъяснительную работу, что этот «коммунизм» будет возможен только до того момента, пока об этом не пронюхают аборигены. Да и от остальных наших тоже желательно держать эту информацию в секрете как можно дольше. Тоже дошло. Терять доступ к такой халяве никто не хочет. Объяснили, что их ждет в мире оскала капитализма, если надумают уйти от нас. Ну, это они и сами видели, когда на берегу побывали, даже убеждать не пришлось. Благодаря этому автоматически решились и другие два вопроса. Денег, которые идут от продажи ГСМ, хватает на все. И на выпить-закусить и на баб. Есть определенный физиологический предел, выше которого не съешь, не выпьешь, и не трахнешь. Чтобы обезопасить этот процесс и отсечь посторонних, через местных «жулико бандитто» организовали кабачок с борделем для наших, где за ваши деньги — любой каприз. Поэтому лазить по городу в поисках приключений ни у кого желания нет. Все понимают, что идет война, а на нас идет охота всех, кому не лень.

— Что же, разумно. Но на борту ведь многие «золотодобычей» занимаются?

— Думаю, да. Но что толку с этой «золотодобычи»? Даже если найдется какой-то придурок, который захочет убежать с золотом, сколько он на себе сможет унести? Килограммов сорок? И что он потом с этим золотом будет делать? Без здешних документов и знания языка? В банк попрется? Там его и повяжут. Захочет бандюкам сдать? В лучшем случае отберут и пинка дадут, когда разберутся в ситуации и поймут, что перед ними «бегунок», и что это разовая акция. А скорее всего грохнут. Я не говорю о том, что вахта на палубе бдит денно и нощно. Поэтому такого несуна сразу задержат. А в своей каюте может золото хоть до самого подволока складировать. Запрещать это глупо. Если захотят, то все равно найдут способ.

— Интересное решение. А товары для «магазина» где берете?

— Первую партию закупили на вырученные от продажи бензина деньги. Теперь только копируем. Разумеется, кроме скоропортящихся продуктов. С этим не рискуем, закупаем свежее. Хотя копировать можно, но отсчет времени хранения сдвигается. А вот продукты длительного хранения для камбуза вроде мороженого мяса и консервов копируются без проблем. Никаких негативных моментов не выявлено.

— Очень, очень интересно…  Вы даже не представляете, что можно творить с таким пароходом-самобранкой…

— Как раз-таки хорошо представляю. Когда мы прочно обоснуемся в Египте на берегах Суэцкого канала, и поставим на место всех, кому это не понравится, то станут пророческими слова Фердинанда Лессепса «Все деньги мира будут здесь». Не нас ли он имел ввиду, когда строил канал?

Начштаба и капитан рассмеялись. Но надо было делать дело. Время требуемой «экспозиции» вышло, причем даже с запасом, поэтому открыли первый трюм и торпедный катер совершил обратное путешествие к причалу в то же самое место, где недавно стоял. Матросы, которые проводили швартовку, даже швартовные концы постарались наложить на кнехты точно так же, как это сделали итальянцы. За все время операции никто не появился, и можно было надеяться, что все прошло незамеченным. Теперь оставалось только ждать результат всей этой катавасии, который должен был появиться в первом трюме «Тавриды».