Ласковый обманщик - Деверо Джуд - Страница 50

— Пошла прочь, — сильным голосом произнесла женщина в кровати.

— Ну-ну, Эбби! Как можно говорить такие вещи, когда у тебя гости. Они приехали к тебе издалека.

— Из восточных кварталов, э? — Голос был полон издевки.

Пока сестра нашлась, что ответить, Саманта осмотрелась вокруг — на металлической, выкрашенной в белый цвет кровати, на белоснежной простыне лежала маленькая, худенькая женщина. К ее вене была присоединена капельница, а из-под одеяла свисали провода, ведущие к диагностическому прибору, отлично подходящему по колеру к окружающей обстановке. Женщина была очень старой, ее щеки провалились, а морщинистая кожа имела болезненный зеленоватый оттенок. Но даже сейчас, несмотря ни на что, можно было понять, что она когда-то была красивой, подумала Саманта. Хотя ее плоть явно сдала, в глазах светился ум.

Сестра отошла в сторону, и перед старушкой оказался Майк. Она осмотрела его с ног до головы, а затем, будто чем-то пораженная, уставилась на Саманту. После чего вновь перевела взгляд на сестру.

— Уйди! — приказала она. — Я хочу говорить с гостями с глазу на глаз.

Сестра заговорщически подмигнула Майку, как бы желая сказать: «Не правда ли, прелесть!» — и покинула комнату.

— Здравствуйте! Я Майкл Таггерт. Не так давно я написал вам письмо, но мне сказали, что вы только что перенесли операцию и не можете уделить мне время.

— Наверное, сказали, что я помру, не так ли?

Майк улыбнулся, но старушка теперь не спускала глаз с Саманты.

— А это что за красавица? Как тебе здесь нравится?

— Совсем не нравится! — откровенно заявила Саманта.

Глаза старушки загорелись, и она захихикала.

— Вижу, что у нас с тобой на многое взгляды совпадают. Что если ты подойдешь сюда и присядешь ко мне? Да нет же, не на стул, а сюда, рядом со мной, на кровать. Так, чтобы я могла рассмотреть тебя получше. У меня старые глаза, понятно?

Саманта не стала раздумывать. Многие боятся стариков — может, те напоминают им, что когда-нибудь и они сами станут такими же, — но Саманта к ним не относилась. Она много времени провела со своим дедушкой Кэлом и со своим отцом, когда рак пожирал его и он хирел на глазах. И потому тотчас уселась на кровать рядом со старушкой и не выказала никакого удивления, когда та взяла ее за руку. Хватка была сильной.

Теперь Эбби обратилась к Майку.

— Насколько я понимаю, это ты мне писал насчет Макси.

— Да, — тихо ответил Майк; он стоял возле кровати, глядя то на одну, то на другую женщину и внимательно следя за их движениями. — Я хотел бы узнать, что вам о ней известно?

— Зачем? — спросила Эбби, и Саманта увидела, как кривая линия на приборах поползла вверх.

Непонятно почему, но Майк не отвечал, а лишь переводил взгляд со старушки на Саманту и обратно. Поэтому Саманта ответила за него:

— Он пишет биографию Дока. Он хочет знать про Макси. И я тоже хочу узнать про нее. Вероятно, она приходится мне бабушкой. — Ее голос стал тише. — Мой отец перед смертью просил, чтобы я разыскала его мать.

Эбби молчала, но кривая на приборе стала зашкаливать.

— Макси умерла, — после паузы произнесла Эбби. — Это случилось где-то полтора года назад.

— Вы уверены? — на выдохе спросила Саманта.

— Точно. Мы дружили с двадцатых годов. Тогда мы были очень близки, потом наши отношения стали ровнее. Но мы постоянно поддерживали контакт. Она умерла где-то в Нью-Джерси, где провела последние годы. Я получила оттуда весточку о ее кончине. — Она взглянула на Саманту. — Ради всего святого, зачем такой симпатичной молодой девушке знать о такой старухе, как Макси? Тебе нужно выйти замуж вот за этого твоего молодого человека. Нарожать детей и забыть о прошлом.

Саманта, не глядя на Майка, проговорила:

— Это не мой молодой человек.

— Интересно, — сказала Эбби. — А это тогда что?

Она подняла руку Саманты с бриллиантовым обручальным кольцом.

— А… Это?!. Я… Ну, мы…

— Мой дядя Майкл просил меня разыскать Макси, — наконец заговорил Майк.

— И кто же это такой, твой дядя Майкл? — поинтересовалась Эбби без особого любопытства в голосе.

— Майкл Рэнсом, — тихо произнес Майк.

Эбби медленно повернулась к нему лицом. Она смотрела на него жестким взглядом, зрачки горели как угольки.

— Майкл Рэнсом погиб в тот вечер. Он умер двенадцатого мая 1928 года.

— Нет, он не погиб, — возразил Майк. — Люди Скальпини почти отстрелили ему ноги, но он выжил. На следующий день после этой бойни он позвонил моему деду в штат Колорадо и тот выслал за ним самолет. А затем сделали так, чтобы все думали, что Майкл Рэнсом погиб.

Эбби долго молчала — видимо, осмысливала информацию, которую ей сообщил Майк, — потом скосила на него глаза.

— Если твой дед был способен сделать такое, значит, он был богат и влиятелен.

— Да, мэм, совершенно верно.

— А как насчет тебя. Ты сможешь обеспечить это прекрасное создание?

— Да, мэм, смогу. Пожалуйста, расскажите мне о дяде Майкле.

Эбби, не выпуская руки Саманты, откинулась на подушки — стерильные и белые, как снег.

— Это был красивый мужчина. Женщины звали его Красавчик Рэнсом.

— Он был такой же красивый, как Майк? — выпалила Саманта и тут же опустила взгляд, стыдясь, что не сумела сдержать свои чувства. — Я имею в виду…

Эбби улыбнулась.

— Нет, дорогая, конечно, не такой красивый, как твой молодой человек, но Майкл Рэнсом был по-своему хорош.

— Откуда он родом — очень серьезно спросил Майк. — Он мне никогда не рассказывал о своем детстве.

— Он был сиротой. Семьи не было. Все, что у него было, так это его внешность и умение танцевать так, будто он парил в воздухе. — Она замолчала, а затем заговорила почти шепотом: — Кроме того, у него была способность влюблять в себя женщин.

— И вы были в него влюблены? — спросила Саманта.

— Конечно… Мы все были в него влюблены — Женщина явно уклонялась от нежелательного разговора о себе.

— А Макси его любила?

Прежде чем ответить Майку на его вопрос, Эбби долго и пристально на него смотрела, будто старалась прочесть его мысли.

— Да. Макси его очень любила, — после паузы проговорила она.

Саманта взяла со стола у кровати свою сумочку и достала оттуда пожелтевшую от времени фотокарточку с одним обожженным углом. Она протянула ее Эбби.

— Это Майкл Рэнсом?

Майк чуть было не подпрыгнул к потолку от удивления, когда увидел эту фотографию. Он вырвал ее из рук Саманты, прежде чем Эбби успела ее разглядеть. Это был портрет красивого мужчины в учтивой позе, в смокинге и с сигаретой в руке. Такие портреты делали тогда в фотосалонах. Майк видел своего дядю Майкла уже в почтенном возрасте, но, вне всякого сомнения, здесь был запечатлен тот самый человек, которого он так любил.

— Откуда это у тебя? — потребовал ответа Майк.

Саманте такой тон явно не понравился. Она возмутилась: почему это Майк считает, что в первую очередь она должна была показать фотографию именно ему?

— К твоему сведению, эта фотография находилась в шляпной картонке с бабушкиными вещами, которую оставил мне мой отец. К ней была прикреплена записка, где говорилось, что, когда он был ребенком, его мать сожгла какие-то бумаги, а ему удалось вытащить этот портрет из огня.

— Почему же ты мне ее раньше не показала?

— По той же самой причине, почему и ты многое скрываешь от меня, — отрезала Саманта, сверкая глазами. — Каждый день ты мне рассказываешь что-то новенькое, о чем сам давным-давно знал. Так почему же я не могу иметь от тебя парочку секретов?

— Да потому что… — Майк запнулся, услышав хохот Эбби. Его лицо залилось краской.

— И это называется «не мой молодой человек»?! — поддразнила Саманту Эбби, поглядывая то на нее, то на Майка.

Но Саманте вовсе не было стыдно.

— Он думает, что мне четыре года, а он мой защитник и наставник. Он устраивает мне сцены, даже когда я иду в магазин!

Прежде чем Эбби успела открыть рот, Майк тихо произнес: