В его власти, или Беременна от монстра (СИ) - Вестич Виктория - Страница 11

Когда один раз мы ехали на плановый прием, я даже пошутила, не хотят ли они зайти со мной в кабинет. Вдруг на самом деле из живота ребенок пропал или я сама сейчас исчезну, как только они следить перестанут. Шутки они не оценили.

Кровь для ДНК теста у меня взяли уже на девятой неделе. Результат анализа пришлось ждать десять суток, так что я не удивилась, когда на одиннадцатый день с самого утра ко мне заявился Марат и сказал, чтобы я собиралась. Так, наверное, не терпелось ему узнать, действительно ли его ребенок. Я и не перечила.

Покровского в медицинском центре встречали как дорогого гостя: сразу встретили в дверях, проводили в кабинет Петра Васильевича и любезно предложили кофе. У меня тоже поинтересовались ради приличия, не хочу ли я чего-то. Еле сдержала ехидное фырканье — удивительно было, как эта милая девушка меня вообще заметила, так она пожирала глазами Марата. Впрочем, про медсестру забыли и думать, когда в кабинет вошел Петр Васильевич.

— Рад, рад видеть вас, Марат Павлович, Анна Сергеевна, — пожилой врач и по совместительству заместитель директора медицинского центра сиял радостной улыбкой, пожимая Марату руку, — вот, забрал личную мед. карту Анны Сергеевны, посмотрел. Все хорошо с малышом, скоро будет второй скрининг и…

— Петр Васильевич, — остановил его Покровский жестом, — к делу.

— Да-да, — мужчина рассеянно перелистал бумаги, кашлянул и, найдя нужную, снова заулыбался. Протянул документ Покровскому и заторопился, — Результат теста привезли пару часов назад. Что ж, рад поздравить вас, Марат Павлович. Вы — отец ребенка, это установлено экспертизой на девяносто девять и девять десятых процентов. Хотите знать пол?

Покровский забрал бумагу из его рук и, как истинный бизнесмен, погрузился в чтение. Я закатила глаза, сложив руки на груди. До чего же недоверчивый! Лишь когда Марат изучил документ до конца, поднял взгляд на врача и поинтересовался:

— Вы уже знаете пол?

— Для подобного ДНК теста нужно выделить икс или игрек хромосомы, чтобы определить пол ребенка, а уже после сравнить его профиль с биоматериалами отца, — пустился в пространные объяснения Петр Васильевич. Хотел рассказать что-то еще, но натолкнулся на выразительный взгляд Марата и кашлянул, — да, мы знаем пол ребенка.

Я замерла, от волнения сжимая сумочку. Нет разницы, мальчик или девочка, все равно это безумная радость! Но очень уж хотелось узнать, кто это.

— Конечно! Скажите, кто у меня будет? — не выдержала я многозначительного молчания.

Но врач словно проигнорировал меня. Дождался благосклонного кивка со стороны Покровского и только тогда улыбнулся:

— Поздравляю, у вас будет мальчик!

— Сын, — выдохнула я с улыбкой.

— Наследник, — тихо произнес Марат, и на его губах появилась довольная усмешка. Кажется, он и сам рад тому, что этот ребенок от него. Просто, наверное, не привык выражать эмоций.

— И, смею заверить, никаких отклонений у плода нет, последнее обследование показало, что малыш развивается отлично! За Анной Сергеевной наблюдает лучший врач, я постоянно контролирую, как ведется ее беременность.

Петр Васильевич словно пытался выслужиться перед Покровским. Хотя этому я уже не удивлялась.

По дороге домой, пока я смотрела в окно, мысли то и дело возвращались к ребенку. Я боялась сглазить, боялась даже думать о будущем, но само собой представлялось, как малыш будет расти, как будет играть с любимыми игрушками, учиться читать и считать, как ввяжется в первую драку ради любимой девочки и принесет двойку из школы. И поневоле улыбалась. Все сделаю для того, чтобы мой малыш был счастлив!

Покровский ехал рядом, но я даже забыла о том, что в салоне нахожусь с ним, а не с охранниками, как обычно. Поэтому когда машина вкатила на выложенную плитами подъездную дорожку, попрощалась, как и привыкла, и направилась к дому.

— Аня, поднимись в мой кабинет. Нужно поговорить, — окликнул Марат.

Пожала плечами и направилась в комнату, чтобы переодеться. Покровский наверняка хотел дать какие-то распоряжения по ведению дома, потому что больше ни о чем мы не разговаривали обычно. Хотя он вел себя очень вежливо и даже мило, но за границы приличий не переходил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да? Что-то случилось? — я остановилась на пороге кабинета уже через несколько минут.

— Садись, — Покровский опустился в свое кресло и кивнул мне.

Послушно села напротив Марата.

— Ни о каком аборте речи быть не может. Ты родишь этого ребенка, — внезапно произнес он, сверля меня взглядом.

Удивленно вскинула вверх брови и сначала не ответила. Показалось, что я ослышалась, но нет, Марат выжидающе смотрел на меня.

— Я и не собиралась делать аборт… — ответила обескураженно. А какого ответа он ждал?

— Кто знает, — пожал он плечами, — оплату получишь потом. Мой юрист подготовит договор.

— Какой договор? И какую еще оплату? За что?

Ощущение было такое, будто мы разговариваем о разных вещах, потому что лично я ничего не понимала. Марат окинул меня таким взглядом, словно знал, что я специально прикидываюсь и строю из себя дурочку, но все же пояснил:

— Получишь деньги как суррогатная мать и исчезнешь из нашей жизни.

В груди что-то оборвалось после этих слов. Меня словно оглушило, потому что я не слышала ни звука вокруг себя. Только неровный грохот сердца и гул в ушах. Это что, какая-то злая шутка?

— Что? — выдавила едва слышно. На большее просто не хватило ни слов, ни сил.

— Можешь не переживать, — Марат придвинул к себе одну из бумаг и быстро нацарапал на ней ручкой цифры, — я очень щедр с теми, кто мне полезен. За сына я не скуплюсь. Вот эту сумму ты получишь после родов на личный счет.

Он деловито придвинул ко мне бумажку и с довольной улыбкой откинулся на спинку дорогого кожаного кресла.

Я смотрела на Покровского во все глаза, будто у него выросло несколько рук, и не верила в то, что он говорит. Это розыгрыш? Меня снимает камера? Потому что сама эта мысль не укладывается у меня в голове: отдать своего ребенка и получить за это деньги.

— Ты шутишь? — выдавливаю я, чувствуя, как дрожат руки, — Как мне жить потом? Зная, что мой малыш где-то не со мной, что я своими руками отдала его?

— Родишь еще, — просто пожал плечами Марат, — потрахаешься с кем-то или сделаешь ЭКО. Один раз у тебя получилось залететь, значит, получится снова.

Если бы мне сейчас прострелили дыру в груди, все равно не было бы так больно, как после этих жестоких слов. Они так сильно выбили из колеи, что я не смогла и слова в ответ сказать, только быстро-быстро замотала отрицательно головой. «Нет, ни за что! Ни за какие деньги, никогда этого не будет!» — хотелось закричать мне, но горло сковал спазм, мышцы как будто парализовало. Я не могла произнести ничего.

Марату и не были нужны слова — он все понял по моему взгляду. И разозлился: в глазах мужчины зажегся нехороший огонек.

— Послушай, я был очень вежлив с тобой, даже не зная, мой ли это ребенок, — с нажимом произнес он, подаваясь вперед. Сощурился и продолжил вкрадчивым тоном, — позволил тебе жить здесь и фактически управлять домом. Но это не значит, что ты стала здесь хозяйкой и имеешь право голоса. Даже то, что ты носишь моего ребенка, не позволяет тебе перечить мне.

Вот после этих слов внутри меня словно вулкан взорвался и по венам потекла раскаленная лава, настолько сильной была ярость! Она выжигала внутренности огнем, и я не выдержала, перешла почти на крик:

— Ты потерял связь с реальностью, Покровский??? Я не твоя вещь, и мой ребенок тоже! Я его мать, а не инкубатор! Неважно, смогу ли я выносить еще малыша или нет, я все равно не могу просто взять и отдать его! Это моя кровь, моя плоть, он растет у меня под сердцем! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь??!

— Если ты считаешь, что сумма, которую я предложил, маленькая, то это деньги в долларах, а не в рублях. И я могу добавить еще столько же.