Наложница тирана (СИ) - Квей Клик - Страница 43

Всему виной был господин Дауд, настолько занятый, что приходил в покои своей фаворитки несколько раз на дню и то только для того, чтобы получить своё удовольствие. Он взбирался на неё или просил сесть на него, делал несколько решительных движений мужским естеством, извергал семя и уходил довольным работать. Ситуация усложнялась тем, что наложница Сабила и её госпожа покинули дом Грёз, отправились в небольшое путешествие к руднику, куда были отправлены Даудом, потребовавшим отчёт по работе. Счастливых женщин не было дома больше месяца.

Это утро мало чем отличалось от остальных таких же томных дней. Солнце ещё только выглядывало из-за горизонта, начиная своё победоносное стремление по голубому небу, а господин Дауд уже открыл оба глаза, выглядел бодро и был готов к новым свершениям. Под свершениями, как он сам говорил, он называл близость с фавориткой. Алекса ещё крепко спала, когда он принялся мять её женскую грудь, стягивать одеяло и совать немытые пальцы во влагалище. Этот человек требовал подчинения, хоть и настаивал на нём очень мягко, однако мог просто забыть о гигиене и запахе изо рта. Фаворитке приходилось терпеть эти выходки, надеясь, что все закончиться раньше, чем она полностью проснется.

Чтобы Дауд успокоил свой порыв и пошел работать, Алекса перевернулась к нему спиной, прижала бедра к животу и рукой нащупала мужское достоинство, сделав это с полу сони и не открывая глаза. Стоило схватить за пенис, погладить его немного в ладони и направить в нужном направлении, как господин прижался к ней и направил своё достоинство к нижним губам. Ей оставалось терпеливо ждать, когда все закончиться.

Пенис проник резко и решительно, отчего Алекса сладко застонала и схватилась за подушку, на которой крепко спала. Сон прошёл, проявление любви господина Дауда вырвало из крепких объятий, даря приятную истому, по которой она так сильно соскучилась. Однако случилось всего три решительных толчка, после чего Дауд стал кряхтеть, испытывая наслаждение оттого, что его семя вырвалось внутрь влагалища фаворитки.

— Тебе понравилось? — прошептал Дауд.

— Да, господин… — ответила Алекса вполголоса, испытывая разочарование.

Он поцеловал её в плечо, вынул мужское достоинство и встал с кровати, выскочив из комнаты без одежды. Алекса знала, куда он пошел, и где будет одеваться, поэтому перелегла на спину, развела ноги в стороны, помяла груди и провела руками до нижних губ, ощущая там жесткую поросль волос.

Она погладила себя между ног, чувствуя, как семя господина вытекает на кровать, провела длинными пальцами по губам и нащупала чувствительное место, которое принялась гладить, приближая момент пика наслаждения. Только так ей удавалось расслабиться, испытать удовольствие, ради которого приходилось вставать с первыми лучами солнца. Она уже знала, как это сделать и делала, потому что по-другому не могла.

Уже через мгновения с уст фаворитки стали срываться тихие стоны, прикрытые рукой, чтобы евнух за дверью не услышал, чем она тут занимается. И вот он пик. Вершина удовольствия, из-за чего Алекса прижала берда вместе с рукой, чувствуя, как по телу растекается приятные волны наслаждения. Ей стало жарко, хорошо, прекрасно. Жаль только, что она делает это сама, а не зависит от мужчины, способного довести её до этого состояния своей продолжительной, местами грубой, ненасытной любовью.

После такого бурного утра уже не уснуть. Оставалось встать и попросить у слуг воды, в которой можно привести себя в порядок, умыться, почистить зубы, а после расчесаться и вернуться в постель, чтобы почитать.

Однако это утро принесло приятный сюрприз. Когда фаворитке Алексе принесли чистую воду, полотенца и средства гигиены, она подошла к туалетному столику, усевшись на стул ещё голой, в комнату постучали. Она покосилась на дверь и без задней мысли позволила войти, а сама принялась умываться, чтобы потом почистить зубы.

— Доброе утро, фаворитка Алекса, — раздался звонкий голос Сабилы.

— Наконец-то! — Алекса соскочила со стула, подбежала к подруге и крепко обняла грязную наложницу госпожи Шадиды. — Я по тебе соскучилась!

Сабила тоже была рада возвращению и встрече со своей подругой, поэтому не стала возражать, что та полезла обниматься совершенно голой. Женщины крепко обнялись, заглянули друг другу в глаза и Алекса, радуясь возвращению наложницы, засмеялась. Теперь ей будет, чем себя занять, кроме чтения старых книг.

— Почему вас так долго не было? — спросила Алекса.

— Ну, госпожа Шадида была очень занята, — тяжело вздохнула Сабила, пройдя вглубь комнаты, чтобы сесть на расправленную постель. — Много чего случилось за это время. Всего и не рассказать.

— Я надеюсь, ты все-таки расскажешь, — понадеялась Алекса, вернувшись к умыванию. — Было так скучно без тебя. Это просто невыносимо.

— А как же наложница Зайна? — поинтересовалась Сабила.

— Эта дура целыми днями сидит в доме Грёз. К ней ходят слуги, часто заходит Малик, а она только изредка покидает дом, чтобы принять ванну или полежать в бассейне. После отъезда господина Парасата, мы с ней не встречались, не разговаривали, не пытались наладить отношения, коих у нас и не было никогда. Дауд запретил ей приходить сюда, а сам к ней не ходит. Ыксан и Локмания говорят, она весь день только спит и смотрит в окно. Иногда берет книгу в руки. Честно говоря, меня это устраивает.

— Я вижу, — заметив животик, улыбнулась Сабила. — Наверное, у тебя сейчас голова кругом от беременности. Ещё не хватало нервничать из-за соперницы.

— Вообще-то у меня все прекрасно, — призналась Алекса. — Однажды мне довелось пройти эту стадию беременности. Я с предвкушением жду, что будет дальше. Однако беременность не такая, как я себе представляла.

— О чём ты?

— Не знаю… — вздохнула Алекса. — Разумеется, я рада этому событию. Но в глубине души мне не хватает любви другого человека. Понимаешь? Господин Дауд хороший человек, вот только я ещё не забыла про Карла. Жизнь с ним была совершенно другой, и я была рада каждому новому дню. Тут только одиночество, от которого не сбежать.

— Это одиночество, не имеющее отношения ни к любви, ни к беременности. Ты просто скучаешь по дому, Алекса. Когда отец посадил меня на корабль, отправил к Дракону, я была искренне рада стать наложницей императора, и каждый день ждала встречи со своим господином. Но уже через несколько дней пришло одиночество, грусть, безысходность. Я стала скучать по дому, по друзьям, по другим наложницам отца, с которыми могла часами напролет сидеть в гостиной и слушать их скучные разговоры.

— Может быть, ты права, — улыбнулась Алекса. — Я просто рада, что ты, наконец, вернулась. Будет с кем поговорить. Господин Дауд сидит все время в кабинетах, с Зайной мне запретили встречаться. Хотя бы с тобой…

— Алекса, нечего не получиться, — промолвила Сабила тихим голосом.

Фаворитка обернулась к подруге и увидела, что та сидит с опущенной головой, словно случилось что-то непоправимое.

— В чем дело? — спросила она.

— Госпожа Шадида ездила не только на рудник по приказу господина Дауда, но мы заехали и в их старый дом, — нехотя сообщила Сабила. — В общем, мы вернулись, чтобы собрать вещи. Через два дня мне придется покинуть дом Грёз… навсегда.

Новость хуже некуда. Алекса была рада хоть кому-нибудь, с кем сможет поговорить, пообедать, провести время за интересной беседой. А тут оказывается, что добрая подруга уедет и больше не вернется. Все складывается так, что рядом с Предвестницей никто не может надолго задержаться. Все куда-то уходят, погибают, попадают в плен. Это длиться так долго, что уже не хочется жить. С того самого дня, когда пришлось покинуть дом, Алекса думала, точнее мечтала, что ей доведется познакомиться со многими прекрасными людьми. Судьба все решила иначе и теперь она, пребывая в полном одиночестве, чувствует, что оттолкнула от себя всех друзей, погубила многих хороших людей. Только сама никак не может найти место в этом ужасном мире.

— Я за тебя рада, — улыбнулась она.