Inferente. История одного письма (СИ) - Фадеева Варвара - Страница 62

Я присела на камень неподалёку и подперла голову руками. Луна временами норовила погнаться за летающими тарелками, но тогда я окликала её и поглаживала по голове. Хотя мне было боязно подбираться к ней слишком близко, но я не могла допустить, чтоб она пострадала.

Накричавшись и разбив около половины, Флейм вдруг опустила руки. Её всю трясло — не то от ярости, не то от страха. Всё ещё часто дыша, она опустилась на камень рядом и расплакалась.

Луна подбежала к хозяйке, и ткнулась мордой в лицо, пытаясь узнать, что не так. Девушка слабо улыбнулась, и крепко обняла дракона, не переставая всхлипывать. Питомица прижалась к ней, иногда облизывая нос и дыша с открытым ртом. А потом вырвалась и начала слизывать с лица хозяйки солёные слёзы.

Я тоже присела рядом и аккуратно сжала её плечо в знак поддержки.

По пустоши пронёсся прохладный ветер, неся за собой песок и сухие листья.

Когда подруга чуть успокоилась, я осторожно спросила:

— Ты как?

— Да нормально… — шмыгнула носом механик. — Хорошо, что все остались живы. Не только Луна. А то знаешь… Ну это, нехорошо бы как–то вышло, если бы этот недоразвитый вдруг того…

Я понимающе улыбнулась, и обняла подругу, избавляя её от дальнейших объяснений.

— Конечно. Здорово, что все выжили. Да и Лиум, кажется, только рад новой руке.

— Не ну, он псих, конечно. Но я не удивлена, — буркнула девушка. — Это ж последнее слово техники.

— Точно, — важно кивнула я, отстраняясь. — И на ближайший месяц он будет занят ею куда больше, чем попытками залезть ещё в какие–то неприятности.

Флейм усмехнулась, почесав за ухом Луну.

Ещё немного посидев, мы почувствовали себя неуютно посреди пустоши. Я скосила взгляд на оставшиеся тарелки.

— Что ж, зато обратно будем тащить вполовину меньше…

— Обратно? — переспросила Флейм, и даже улыбнулась — Ну, уж нет! Их всех надо разбить прямо здесь! Ты тоже попробуй!

— Я? — скрывать удивление даже смысла не было. — Но я ни на кого не злюсь… — растерянно возразила я.

— Да ладно? — изогнула бровь Флейм. — А как же контрабандисты?

— Ну… Это ведь давно было…

— Кошмары тебе снились недавно. Ну же, позволь себе позлиться и выпустить пар, — улыбнулась подруга.

Пораскинув мозгами, я подошла и взяла тарелку с отколовшимся бортиком и длинной трещиной наискосок.

Сломана. Как и когда–то я сама из–за той ужасной ночи. Без возможности написать близким, без шанса увидеться. Скованная по рукам и ногам своими же страхами…

Я вдруг ощутила всю скопившуюся злость — на случившееся, на контрабандистов и свои же ошибки, и сжала пальцы.

Столько проблем! Столько страхов и боли… И не только моей. Они все сейчас скопились тут, в моих руках, и стремились во что–то вылиться.

Глянув на скалу, я замахнулась и со всей силы запустила тарелку.

Осколки с громким звоном разлетелись вокруг.

— Неплохо! — оценила Флейм, и достала ещё одну. — А теперь представь, что это — Духницкий.

— Но он поставил мне нормальную оценку… — с сомнением протянула я, забирая тарелку.

— Зато вспомни, как тебе стало плохо по пути на его пару, но ты всё равно пришла, а он поставил тебе «отсутствует» за секунду опоздания!

— Старый хрыч! — согласилась я, запуская ещё один «снаряд».

— Хорошо пошла, — улыбнулась блондинка, и достала блюдце. — А это — Коллинз, инструктор по пилотированию, который никогда не ставит «отлично». Даже за первое место на государственном конкурсе по высшему пилотажу!

— О, запущу его с особой тщательностью!

Войдя во вкус, мы шумно и весело прикончили остаток запасов, посвятив последние несколько чашек «Терре» и её треклятому розыску. Впрочем, Палеасу, забравшемуся в такую глушь, тоже досталось.

Здорово устав, мы возвращались к шлюпке в самом благостном расположении духа. Даже успели поиграть с Луной, прежде чем солнце затмила тень «Рассветного Путника».

Флейм закинула пустой ящик на заднее сиденье и устроилась рядом. Волосы растрепались, а лицо раскраснелось, но она довольно улыбалась, обнимая Луну.

Я мысленно пожалела, что у Лиума не было шанса так же выпустить пар — в конце концов, и ему было за что дуться на «Терру» и некоторых преподавателей. Но, видать, не в этот раз.

Заведя мотор, я подняла шлюпку в небо, и мы вскоре вернулись на дирижабль.

Глава 31. Блюдо, которое подают холодным

Вернулись мы к ужину. Не найдя Лиума в столовой, я взяла его порцию и отправилась к каюте.

У двери пришлось простоять добрых пять минут, пока её наконец открыли.

— Кушать подано, — улыбнулась я.

— О, — удивился парень. — Спасибо! А что, уже время?

— Да, — я нахмурилась, проходя в комнату. — Чем ты тут был занят, что не заметил, как полдня прошло?

— Ну… — задумчиво протянул друг, перебирая механическими пальцами. — Осваивался в роли Эдварда Элрика. Смотри, они теперь слушаются меня, почти как родные! Я даже могу держать в руке карандаш! — восхищённо добавил друг, взяв протезом указанный предмет канцелярии. Он так и норовил выпасть, и было заметно, что удерживать его стоит механику усилий, но его радость от этого была несоизмеримой.

— Теперь перекрасишься и волосы отрастишь? — хмыкнула я, поставив поднос с едой на стол. — Часы–то как у него ты уже сделал.

— Не думаю, что мне пойдёт блондином, — засомневался парень. — Может, разве что, рыжий…

— Не помню рыжих персонажей с механической рукой, — задумалась я, и мысленно добавила — «Зато помню ещё одного рыжего, покусанного Луной».

— Флейм всё ещё злится? — как бы между делом уточнил парень, и я кивнула. Лиум вздохнул. — Она говорила, что лезть к Луне очень опасно. Но мы так часто играли вместе, что я не воспринимал её слова всерьёз…

— Думаю, вам стоит поговорить.

— А она будет меня слушать?

Я с сомнением повела плечами.

— Вот и я не думаю.

Мы немного посидели в тишине, обдумывая, что делать.

— Ты кушай, а то всё остынет.

Лиум неопределённо кивнул, и прошёл к столу.

— Что делали? — поинтересовался он, наконец пробуя стряпню.

— Тарелки били, — улыбнулась я, откинувшись на спинку стула. — Знаешь, было весело. Даже парочку посвятили «Терре» и нашим преподам.

— Дай угадаю: зато все, что кинула Флейм, она сопровождала проклятиями в мой адрес.

Я посмотрела на него и покачала головой.

— Зря ты так. Да, она злится, но знаешь… Когда она узнала, что произошло, то сама вызвалась облегчить твой протез и расширить ему функционал. И очень волновалась о тебе.

Лиум удивлённо уставился на меня, перестав жевать. Так, будто сама мысль о том, что Флейм могла беспокоиться из–за него, казалась ему абсурдной.

— Думаю, она так злится именно потому, что ты подверг опасности не только жизнь Луны, но и свою, — добавила я. — Луна может быть очень опасной, и она прекрасно это осознаёт. Потому и запретила к ней приближаться. Так что… Надеюсь, вы скоро помиритесь.

Парень ничего не ответил — только задумчиво кивнул. Как только он доел, пришёл Ксант, и они стали увлечённо болтать о новых возможностях механической руки. Сначала подмастерье, конечно, активно выспрашивал, как тот себя чувствует, и красочно описал, в каком шоке он был, обнаружив друга в луже крови в машинном отделении посреди ночи. Почтальон рассказал ему увлекательную историю о том, как получил эту травму — разумеется, без единого упоминания Луны и того, что он пытался сделать. Я улизнула пораньше, а они засиделись до ночи.

Почти весь следующий день Лиум тренировался, и с каждым часом у него получалось всё лучше.

Помимо этого, он активно думал, как извиниться перед Флейм. Она разок зашла к нему со словами «О, ты не умер? И славно», и на этом их разговоры в тот день закончились.

Но Лиума это, очевидно, не устраивало. Он позвал меня, чтобы устроить мозговой штурм на тему «Как помириться с Флейм, если она и так по жизни тебя ненавидит».