Приключения менеджера. Схватка (СИ) - Терников Александр Николаевич - Страница 25

Подполковника Саутдауна кто-то дернул за сапог, оглянувшись, он заметил раненого британского солдата, с залитым кровью рукавом, который показывал ему что-то впереди. Подполковник присмотрелся и заметил, что к ним вдали бегут маленькие фигурки чернокожих воинов. Приблизившись на полкилометра, они стали намного осторожней, ползком перебираясь от укрытия к укрытию. Так неторопливо, но неумолимо они приближаясь к лежащим английским солдатам. Вроде бы их немного, чуть более полусотни, но пока они подберутся поближе, то и англичан останется человек сто тридцать, половина из которых будут раненые (или безоружные). Так что эти негры пойдут в атаку, а если британцы попытаются высунуться, что бы сопротивляться, то по ним снова ударит волна огня. Так что это просто наживка. Но делать нечего, так и так, но им крышка, пора сдаваться, и подполковник Эдуард Саутдаун, британский офицер и джентльмен, во все свое горло закричал, сам не узнавая своего голоса: "

Не стреляйте, мы сдаемся, кто-нибудь выкиньте белый флаг!

В ответ ему закричали:

Отбрасывайте свое оружие в сторону и выходите с поднятыми руками, только без глупостей.

Глава 14.

Британские солдаты начали бросать свои винтовки, и поднимая руки стали выходить на дорогу. Многие из них были ранены и едва держались на ногах. Поручик Джордж Ланс считал себя опытным воином, этот поход против буров был у него уже вторым. Всю дорогу он маневрировал, стараясь быть в окружении людей, что бы его не подстрелили снайперы, но и не забиваясь в самую гущу солдат, что бы не попасть под направленный взрыв. Особенно часто он стремился огибаться в обозе, резонно рассудив, что плохо будет в первую очередь передовым, а задним, в случае чего, достанется гораздо меньше. Эти манипуляции и позволили ему уцелеть в этой мясорубке (он счастливо отделался, не получив ни единой царапины) и теперь он, с облегчением поднимался, подняв руки. Губы его в это время шептали благодарственную молитву. Радом с ним находились пушки, из них так никто не сделал ни единого выстрела. Сопровождающие погибли, или были ранены, не сумев развернуть орудия под огнем, и выпрячь животных, а потом храбрецов, изображать из себя мишени не нашлось.

Ланс между тем размышлял о своей дальнейшей судьбе:

"В конце концов, даже в положении военнопленного есть свои преимущества. На крайний случай с этим можно смириться. Если Вы гордый английский офицер, попавший в плен к цивилизованному врагу, вы можете рассчитывать на лучшее обращение, чем пользуются его собственные солдаты: Вас должны принимать как гостя, обращаться дружески, не станут слишком ограничивать в передвижении. Могут попросить дать честное слово не сбегать, но это редко - раз вас при первой возможности постараются обменять на своих пленных, смысла бежать нет. Может и меня сменяют на кого-нибудь из бурских вожаков, которые сидят в тюрьмах Капской колонии, в ожидании виселицы, за подстреканию к бунту, британское Королевское правосудие весьма суровая штука. А нет, так я сам могу выплатить выкуп. Отец мне переводит семьсот фунтов в год, плюс мне идет мое офицерское жалование. Да такие деньги здесь почти никто в руках никогда не держал, думаю, что вполне смогу выкупиться фунтов за двести.

С нами, англичанами, должны обращаться лучше, чем с большинством прочих. Нас уважают, зная, что мы не ведем войну на зверский манер, типа тех балканских и турецких парней, отсюда и соответствующее обхождение. Это другим не стоит рассчитывать на комфорт. Говорят, что сейчас все поменялось, и война не является больше джентльменской забавой, и что для "новых людей" пленник - это всего лишь пленник, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не знаю: кажется с нами должны обращаться сносно, а вряд ли вся эта глупая орава из Сандхерста (английское пехотное училище), хоть на йоту компетентнее меня в этом вопросе".

И Ланс приободрившись, стал смотреть, как к ним подходят буры, по его мнению, почти у всех из них были глупые и невежественные лица. "Правда в том, что они -думал он- простой люд и солдаты, - настолько темные, необразованные люди, что при виде чего-то странного просто ничего не понимают до поры, пока им не растолкуют что да как, да что к чему. А это я им мигом объясню"

Так ну и что же мне делать с почти двумя с половиной сотнями британских военнопленных? Из которых, добрая половина ранена, и многие очень тяжело. В это время я ломал голову над неожиданно появившейся проблемой. Перебить я их не могу, не гуманно, а сейчас я могу проявить немного милосердия, обстановка позволяет. Но дорогу, многие из них, просто не переживут. Оставить самых тяжелораненых на ближайших фермах, на попечении местных буров? Боюсь, что британцев они так ненавидят, что, узнав о поражении британской армии, они просто и без затей отпилят раненым головы, а мне потом скажут, что те умерли от ран. Сам я, лично, после своего переноса и попадания в 19 век, наслаждался приобретенным здоровьем и за три года ни разу, ни дня не болел, поэтому о врачах много не задумывался. Наверное, это бонус к моему попаданию сюда. Ладно, не время ломать голову, те, кто скоро не умрут, те и дальше выживут, а мне нужно попытаться догнать кого-либо из бежавших негров басутов до темноты, и постараться их прикончить. А то потом вылавливай их в Басутоленде, замучаешься. И я вместе с Фридрихом и Ринусом принялся организовывать конное преследование убежавших негров. Вскоре сотня наших конников поскакали преследовать беглецов. Прошло уже около 3/4 часа, как те показали нам свои пятки, но будем надеяться, что кого-нибудь мои люди все же догонят. И спросят, зачем ты, такой нехороший человек, сошелся с англичанами и собрался нас убивать?

Порадовал доставшийся нас целым и почти невредимым британский обоз. Куча винтовок, ящики с патронами и даже две пушки. Правда волов мы почти всех поубивали, но ничего новых купим, новый вол здесь стоит дешевле одной винтовки. Пока же мои люди: белые и черные собирали трофеи. Сколько еще предстоит дел, голова пухнет: и трофеи собирать и трупы хоронить и с пленными разбираться и обратно по дороге рабочих высылать, дорогу засыпать от отравленных колючек, и главное, впереди новые военные компании, а я так зарылся в дела.

Подвели свой обоз, чем теперь кормить такую ораву людей? Надеюсь, в обозе у британцев остались какие-то припасы? Но все равно Шульц разослал всадников на ближайшие фермы прикупить еще быков и для еды и для британских фургонов и телег. Сколько уже эта война будет пожирать моих денег? Так, ладно, это все дело привычное, новое в моем положении только толпа пленных. Врачей у меня нет, так что британцы пусть лечатся сами, как хотят. В конце концов, когда они шли сюда, то должны были взять каких-либо медицинских работников с собой? Вот пусть они раненых и лечат, а вообще кто умрет, тот умрет, кто выживет, тот выживет. Что там у меня самого с потерями? Нормально, десяток раненых, сегодня никто не умер, и кажется, не умрет. Повезло, что британцы сдались, иначе бы могло быть много убитых и раненых, от пятидесяти человек и больше.

Что с пленными? Говорят трое офицеров, в том числе командующий британской армией. Вот это трофей, первосортные заложники, потом их верну в Капскую колонию за какие-нибудь блага для меня. Белых солдат две с лишним сотни, половина из них ранена, сорок индусов, также половина ранена, двое гражданских, из прислуги. Какие такие гражданские? У меня законы для военнопленных будут скопированы с британских, против буров. Мальчик с восьми лет считается военнопленным и помещается в соответствующий лагерь, а до семи, вмести с женщинами, в концентрационный лагерь. Там все они благополучно дохнут от плохой еды и стальных иголок, которые им втыкают в хлеб. Еще англичане им давали отравленную ядом муку и щедро сыпали в пищу толченное стекло. Неудивительно, что умер каждый восьмой заключенный, и фотографии детей из британских концлагерей были точь в точь (просто не отличить) похожи на узников Бухенвальда из фашистских лагерей смерти. Странно, что и фотографии были, и журналисты, а вот Нюрнбергского трибунала над британскими фашистами не было.