Испытание страстью - Деверо Джуд - Страница 5

— Кстати о деньгах, — сказала Джоби и подала знак слуге, стоявшему с кувшином в руке у Джеми за спиной.

Позже Джеми говорил себе, что, будь он не так пьян, то выпрыгнул бы в окно и побежал прочь. Прошло лишь две недели с тех пор, как он согласился сопровождать богатую молодую женщину, но за это время его сестры ухитрились мобилизовать жителей трех деревушек, находившихся на земле, которая прежде принадлежала Монтгомери, — на земле, которую продал Эдвард.

Стоило Джеми подумать о том, что наговорили эти чертовки, как его лицо заливала краска. Казалось, сестры уже «продали» своего брата.

— Не тебя, а твою красоту, — увещевала его Беренгария. Как будто ему от этого легче!

— Как жеребца или призового быка, — заявила Джоби.

Когда Джеми попытался схватить ее, она ловко увернулась и засмеялась.

Прошлой ночью в зале собрались жители деревень, которые принесли самое ценное, что им удалось сохранить или, как подозревал Джеми, украсть. Среди прочего были обломки от серебряных ложек, ручка от золотого кувшина, монеты с ликами давно почивших в бозе королей, мешки с гусиным пухом, который можно было бы продать, поросята (один даже пожелал присоединиться к Джеми в стремлении напиться), кожи, пряжка от пояса, несколько пуговиц от богатого дамского платья. Перечню не было конца.

— Скажите, ради Бога, для чего все это? — спросил Джеми, оглядывая горы добра на столе и на полу.

Любопытному поросенку все же удалось добиться своего: он перевернул все кубки на столе и вылакал остатки вина, посчитав лакомством то, от чего отказались люди.

— Мы собираемся сделать тебе роскошный гардероб, — объяснила Беренгария. — Мы оденем тебя, как принца, и наследница Мейденхолла с первого взгляда влюбится в тебя.

Джеми закинул голову и расхохотался над столь абсурдным заявлением. Поросенок, забравшийся к Джеми на колени, посмотрел на него и тоже начал смеяться."

Оглядевшись по сторонам, Джеми, к своему удивлению, обнаружил, что никто из сотни людей, собравшихся в зале, даже не улыбается.

— Джеми, ты наша единственная надежда, — сказала Беренгария. — Ты способен очаровать любую женщину.

— Нет! — возразил Джеми и с грохотом опустил кружку на стол, расплескав вино и едва не задев пятачок поросенка. Он был так возмущен, что не заметил, как охочее до выпивки животное сунуло нос в его кружку. — Я не пойду на это! Эта женщина выходит за другого. Ее отец никогда не даст разрешения.

Ему хотелось кричать о том, что он всегда мечтал жениться по любви, но бедные безземельные графы не имеют права на такую роскошь. Если же он все-таки женится, то пусть это будет честный брак. Да, у него нет денег, зато есть титулы. Возможно, дочка какого-нибудь богатого купца…

Именно таковой и является наследница Мейденхолла. Никто не видел ее и, следовательно, не мог описать ее иным словом, кроме «богатая». Она казалась неуловимой, подобно сказочной принцессе. Некоторые утверждали, что она прекрасна, словно богиня. Как бы то ни было, ей предстояло унаследовать миллионы.

— Не могу. Не буду. Нет. Ни под каким видом. Вот что он сказал вчера, а сегодня на него уже примеряли новую одежду. Джеми не собирался спрашивать, где и как сестры и жители деревень раздобыли эти великолепные ткани. Он подозревал, что сундуки Эдварда периодически опустошались. Среди женщин он узнал тех, кто работал в господском доме, и пришел к выводу, что новый хозяин обязательно не досчитается кое-каких своих запасов.

Однако он не собирается расспрашивать их, потому что не хочет ничего знать.

— Четоф псенок! — не разжимая губ, проговорил Джеми, которого заставили стоять с поднятыми руками. Джоби вынула булавки у него изо рта.

— Что-что, братишка?

— Уберите этого чертова поросенка! Он крутится у меня под ногами.

— Но он любит тебя, — сказала Джоби.

Те, кто был в комнате, едва сдержали смех. Все пребывали в приподнятом настроении, потому что знали: Джеми решит их проблемы. Разве есть на свете женщина, способная устоять против его чар? Высокий, широкоплечий, с тонкой талией, мускулистый. Он божественно красив: темно-зеленые глаза, черные волосы, золотистая от загара кожа, чувственные губы. Ни у кого не вызывало удивления, когда женщины теряли дар речи при виде Джеми.

— Этот поросенок женского пола, — заметила Беренгария, и комната наполнилась громким хохотом.

— Хватит! — взревел Джеми и принялся сдирать с себя бархатный камзол.

В следующее мгновение он издал жуткий вопль: булавки впились ему в ладонь. Когда Джоби вытащила булавки, он схватил свою старую выношенную одежду и направился к двери. Поросенок бросился за ним. Не заметив его, Джеми споткнулся и едва не упал. Разозлившись еще сильнее, он поймал несчастное животное и собрался выбросить в окно, но в последнюю секунду увидел его глаза.

— Ад и пламя! — процедил Джеми сквозь зубы, сунул поросенка под мышку и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Вслед ему донесся громкий хохот. — Женщины! — прошипел он и сбежал вниз по древней каменной лестнице.

Глава 3

Эксия не видела и не слышала, как мужчина крался по саду, поэтому его появление оказалось для нее полной неожиданностью. Обхватив девушку за талию и зажав широкой ладонью рот, он оттащил ее в кусты. Сердце Эксии бешено стучало, но она то и дело повторяла себе, что нужно сохранять самообладание. Любой ценой. В тот момент она простила своего отца. Вот почему всю свою жизнь она провела за высокими стенами, вот почему ее существование скорее напоминало тюремное заключение. Следующей ее мыслью было: «А как ему удалось пробраться в сад?» Вдоль верхнего края стены тянулся ряд острых железных шипов, по саду свободно бегали собаки, поднимавшие громкий лай при появлении чужака, везде трудились рабочие.

Эксии казалось, что за ту минуту, что незнакомец тащил ее к зарослям, она прожила целую жизнь. Только что она рисовала портрет своей красавицы-кузины Франчески — наверное, двадцатый за этот год — и вот ее похитили. «Как он узнал? — спрашивала она себя. — Как он узнал, кто я?»

Незнакомец остановился, но не отпустил девушку, а продолжал прижимать ее к своей мускулистой груди. Эксия впервые оказалась так близко к мужчине. В замке было множество шпионов отца, и если кто-нибудь из мужчин — садовник, управляющий — осмеливался улыбнуться ей, он исчезал на следующий же день.

— Дай мне слово, что не закричишь, когда я уберу руку. — Он дышал ей прямо в ухо. — Наверное, ты не поверишь мне, но я не причиню тебя вреда. Мне просто нужно кое-что узнать.

Услышав эти слова, Эксия почти полностью успокоилась. Ну конечно. Всем мужчинам нужно было кое-что узнать у нее. Сколько золота отца хранится в доме? Сколькими поместьями он владеет? Каково ее приданое? Желание людей выяснить хоть что-нибудь о состоянии ее отца не имело границ.

Эксия кивнула. Естественно, она скажет ему все, что ей известно. Она бы любому рассказала все, что знает, — ведь знает она очень мало.

Но незнакомец не сразу убрал руку. Несколько секунд он пристально смотрел на нее — Эксия почувствовала на себе его взгляд. Ее голова была прижата к его плечу, его щека касалась ее лба.

— Ты очаровательная малышка, — проговорил он, и страх с новой силой охватил девушку. Она начала вырываться. — Прекрати! У меня нет времени на развлечения. Меня ждут дела.

Эксии удалось повернуться, и она получила возможность увидеть незнакомца. Может, ей следует извиниться перед ним за то, что она мешает ему похищать ее?

Однако Эксии не удалось разглядеть его лицо, потому что он смотрел в сторону Франчески.

— Она красива, правда? — Эксия укусила его за ладонь, и он освободил ей рот, однако продолжал удерживать ее другой рукой. — Ой! Зачем ты это сделала?

— Я сделаю и не такое, если ты… Он опять зажал ей рот.

— Я же сказал, что не причиню тебе вреда. Я приехал, чтобы сопровождать ее, наследницу Мейденхолла, в путешествии по Англии.

Тут Эксия совсем успокоилась. Теперь понятно, в чем дело. Он хочет узнать, что представляет собой эта женщина. Вполне естественно, что он принял Франческу, которая не имела ни гроша за душой, за наследницу: по роскоши ее наряд превосходил наряд королевы. Кроме того, Франческа вела себя так, как, по ее мнению, должна вести себя богатая наследница. Другими словами, если она роняла иголку, то звала слугу, чтобы поднять ее.